37
Здравый смысл, с философской точки зрения укоренившаяся совокупность взглядов общества на окружающую действительность и самое себя, используемых в повседневной практической деятельности и лежащих в основе моральных принципов. Здравый смысл не поднимается, как правило, до научных и философских осмыслений, оставаясь ограниченным поверхностным взглядом на суть явлений, не проникая глубоко в их смысл (Философский энциклопедически словарь. М., 2006. С. 164).
38
Более подробно см., например: Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. 2-е изд. М., 2003; Сахаров А. Н. Исторические обретения на рубеже XXI в.: очерки. М., 2011; Смоленский Н. И. Проблемы логики общеисторического развития // Новая и новейшая история. 2000. 1. С. 318; Ипполитов Г. М. Из опыта преподавания методологии истории в Самарском государственном педагогическом университете // Новая и новейшая история. 2007. 5. С. 8088 и др.
39
Более подробно см., например: Там же.
40
Более подробно см., например: Там же.
41
См., например: Эренбург И. Бешеные волки. М., 1941; Его же. Людоеды. М., 1941 и др.
42
См., например: Мерцалов А. Н. Западногерманские историки и мемуаристы о второй мировой войне. М., 1967; Ржешевский О. А. Война история. Буржуазная историография США о второй мировой войне. Изд. 2-е, доп. и перераб. М., 1984; Гареев М. А. Неоднозначные страницы войны (очерки о проблемных вопросах истории Великой Отечественной войны). М., 1995; Рубцов Ю. В. Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране. М., 2008 и др.
43
См., например: Галактионов Ю. В., Корнева Л. Н., Черкасов Н. С. Марксистская историография германского фашизма: Учебное пособие. Кемерово, 1988; Военная история как объект идеологической борьбы: учебное пособие / А. В. Виноградов, Г. П. Дождиков, Н. И. Дорохов, Р. А. Савушкин. М., 1991; Фролов М. И. Великая Отечественная война 19411945 гг. в немецкой историографии. Учебное пособие. СПб., 1994 и др.
44
История Второй мировой и Великой Отечественной войн как объект фальсификации: учебное пособие / В. Б. Горячев и др. ; под общ. ред. А. С. Киселева. М.: ВУ, 2012.
45
Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Перевод и комментарии Ю. А. Асеева; Ст. М. А. Кисселя; Отв. ред.: И. С. Кон, М. А. Киссель. М., 1980 [Электронный ресурс] Бесплатная библиотека России. Конференции, книги, пособия, научные издания, учебные пособия [сайт]. URL: ibed.ru/knigi-nauka/7058571-p-kollingvud-akademiya-nauk-sssr-g-collingwood-the-idea-history-autobiography-dzh-kollihgvud-ideya-istorii-a.php (дата обращения: 09.02.2020).
46
Ключевский В. О. Записная книжка // Ключевский В. О. Соч.: в 9 т. Т. IX. Материалы разных лет. М., 1990. Электронная версия. [Электронный ресурс] Lib/ru. Классика [сайт] URL: http://www.az.lib.ru/k/kljuchewskij_w_o/text_ 1892_ zapismaya_knizhka.shtml (дата обращения: 18.01. 2020).
47
Под историографическим источником понимается традиционный исторический источник, вовлеченный в процесс историографического анализа.
48
См.: Великая Отечественная война 19411945: энцикл. М., 1985. С. 307. Причем здесь ярко прослеживается процесс наращивания усилий и темпов. Так, если за первое послевоенное десятилетие (19451955 гг.) по истории Великой Отечественной войны издали 1200 книг, брошюр и журнальных статей, в том числе 14 обобщающих трудов, то за последующие пять лет (19561961) увидели свет уже более 2000 книг, брошюр и журнальных статей, в том числе 73 обобщающих исследования (История Великой Отечественной войны. Т. 6. М., 1965. С. 403).
49
См., например: Поляков Ю. А. Наше непредсказуемое прошлое: полемические заметки. М., 1996; Сидорова Л. А. Советская историческая наука середины XX века: синтез трех поколений историков. М., 2008 и др. Отметим лишь, что здесь боролись два противоположных направления: 1. Жесткая критическая (во многом, как стало понятно с определенной временной дистанции, тенденциозная, в значительной степени, необъективная) оценка итогов развития советской историографии. Например, Ю. Афанасьев безапелляционно заявил буквально следующее: советская историография «особый научно-политический феномен, гармонично вписанный в систему тоталитарного государства и приспособленный к обслуживанию его идейно-политических потребностей» (Афанасьев Ю. Феномен советской историографии // Отечественная история. 1996. 5. С. 151). Примерно такую же оценку высказала Н. В. Иллерицкая, поддержав мнение Ю. Н. Афанасьева. Она пришла к выводу, что «партийное руководство наукой сыграло свою пагубную роль советская историческая наука перестала быть наукой, так и не предприняв серьезных попыток стать ею» (Иллерицкая Н. В. Становление советской историографической традиции: наука, не обретшая лица // Советская историография. М., 1996. С. 187). 2. Осмысление феномена советской историографии с позиции новых подходов, утвердившихся сегодня в отечественной исторической науке. А они подразумевают исключение жестких излишне категоричные аксиологических суждений, подобных приведенным выше. Наступает время верификационных, академически взвешенных оценок. Не случайно, в последние годы в научном сообществе все более утверждается точка зрения, согласно которой использование формулы «феномен советской историографии» сочетается с признанием ее достижений» (Бычков С. П., Свешников А. В. Проблема феномена советской историографии // Очерки истории отечественной исторической науки ХХ века. Омск, 2005. С. 124). Именно эта точка зрения и находит отражение в ряде добротных современных историографических исследований (См., например: Ефремов В. Я. Моральный дух Красной армии и проблемы его укрепления в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 май 1945 гг.): советская и постсоветская историография XX века: монография. СПб., 2006; Гуров В. А. Историография и исторические причины локальных войн и вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве: первый исторический опыт (19882005 гг.). Монография. Тольятти, 2010 и др.)
50
Теоретическая и методологическая база исторических исследований закостенела в рамках догматизированного марксизма, преломленного сталинскими идеологами в политических интересах тоталитарного режима (читай: марксизм-ленинизм). Марксизм-ленинизм, в большевистском его измерении, стал, по емкому определению Б. Рассела, данного ученым еще в 1920 г., не просто политической доктриной, но еще и религией со «своими догмами и священным писанием» (Рассел Б. Практика и теория большевизма. М., 1991. С. 7). На долгое время в теории исторического познания занял ведущее место догматизм. А его главную характерную черту ранее четко определил великий Г. Гегель односторонне рассудочное мышление, когда «исключаются противоположные определения» (Гегель. Соч. М.; Л., 1929. Т. 1. С. 70.). Причем, догматизм выступал в тесной связи с конъюнктурщиной, которая в отличие от него, может быть не закостенелой, а постоянно видоизменяться, реагируя на политический ангажемент. В конечном итоге, И. В. Сталин, сделав марксизм-ленинизм государственным мировоззрением, оградив его от критики, создал все условия, чтобы тот, вместо утверждения себя в качестве одного из путей исторического познания, окончательно закостенел.
51
См., например: Ефремов В. Я. Деятельность властных структур по укреплению морального духа вооруженных сил Советского государства (19181991 гг.): историографическое исследование. Самара, 2007 и др.
52
См., например: Ипполитов Г. М., Ефремов В. Я. Условия выполнения советских исторических исследований по проблемам Гражданской войны в России во второй половине 1930-х первой половине 1950-х гг. // Самарской научный вестник. Науч. журн. 2013. 4(5). С. 8185 и др.