М. А. Гареев всегда особенное внимание уделял утверждению правды о ВЕЛИКОЙ НАШЕЙ ПОБЕДЕ, разоблачению большой и подлой лжи, которая витает вокруг нее. До конца своих дней фронтовик, ученый, генерал продолжал «сражаться на военно-историческом «фронте»[150].
Важное место в борьбе с теми, в ком совесть нечиста, кто льет ушаты помоев на ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ ВЕЛИКОГО СОВЕТСКОГО НАРОДА, занимает книга «Покушение на Великую Победу». Ее архитектоника довольно оригинальна относительно самостоятельные сюжеты из истории Великой Отечественной войны, объединенные общим началом разоблачение современных фальсификаций, имеющих целью исказить значимость ВЕЛИКОЙ НАШЕЙ ПОБЕДЫ для дальнейшего хода истории сообщества мировых цивилизаций, а также принизить роль СССР в разгроме нацизма и фашизма[151].
Рассматриваемая тема нашла также то или иное отражение в материалах ряда научных конференций[152], научных статей[153]. Выпустили в свет и монографии[154]. Все они написаны с позиций государственно-патриотического подхода.
Таким образом, в современной историографии проблемы фальсификации истории Великой Отечественной войны, налицо наращивание усилий и темпов и со стороны доморощенных «светочей свободы», и со стороны честных исследователей, занимающих государственно-патриотическую позицию. Между ним идет жесткая борьба.
И тем, в ком совесть нечиста, опошляющим самую героическую и одновременно трагическую страницу в истории Державы Российской, приходиться все чаще держать оборону. Однако говорить о полной победе над «пожирателями исторической памяти», думается, пока что рановато. «Бои за историю» на историографическом фронте истории Великой Отечественной войны продолжаются.
1.2. Источники (краткая характеристика)
Разборка и критическая разработка источников работа, «стоящая на ближайшей очереди в изучении нашей истории
В. О. Ключевский[155]
При сборе первичных сведений степень точности мала, но при прослеживании долго идущего процесса случайные ошибки взаимно компенсируются, «благодаря чему можно получить описание, удовлетворяющее практической задаче пониманию эпохи. И чем шире охват, тем выше точность
Л. Н. Гумилев[156]
Использованные нами исторические источники[157] классифицированы в соответствии с установившейся в источниковедении системой.
В данном труде в качестве одного из важных исторических источников фигурируют нормативно-правовые акты[158]. Так, разоблачая фальсификаторов истории Великой Отечественной войны, мы апеллировали к решениям Нюрнбергского процесса (международный судебный процесс над бывшими руководителями гитлеровской Германии, 20 ноября 1945 1 окт. 1946 г.)[159]. Это воистину уникальный исторический источник об уникальном историческом феномене[160]. Здесь представляется исключительно принципиальным констатировать: приговоры Нюрнбергского трибунала имеют юридическую силу и сегодня. Но почему-то об этом склонны забывать (или сознательно игнорировать?!) доморощенные «светочи свободы», у которых ВЕЛИКАЯ НАША ПОБЕДА бельмо на глазу! Думается, что это не склероз. Здесь что-то с совестью
Использовались и документы правившей в Советском Союзе коммунистической партии. Они, по существующему тогда порядку вещей в СССР, не будучи де-юре нормативно-правовыми актами, являлись таковыми де-факто[161]. Одним из источников для нашей книги стала работа И. В. Сталина «О Великой Отечественной войне Советского Союза», в которой размещены ряд нормативно-правовых актов (приказы Верховного главнокомандующего, приказы Народного комиссара обороны СССР и пр.[162]). Ряд документов и материалов, в том числе и делопроизводственного характера[163], почерпнуты из различных изданий[164].
Изучались и эго-документы[165]. Например, проведен компаративный анализ фрагментов и сюжетов из воспоминаний полководцев ВЕЛИКОЙ НАШЕЙ ПОБЕДЫ (Г. К. Жукова[166], К. К. Рокоссовского[167], А. М. Василевского[168] и др.) с мемуарами и дневниками побежденных генералов вермахта (Г. Гудериана[169], Э. Манштейна[170], Ф. Гальдера[171] и др.).
Работая с эго-документами, авторы которых, побитые генералы вермахта, мы учитывали, что все издания, выходившие в Советском Союзе, отмечались особым образом. Так, в аннотации издания дневника начальника немецкого генерального штаба Ф. Гальдера значилось: «Русское издание книги предназначается, прежде всего, для офицеров и генералов Советской Армии». Это означало, что книги не были предназначены для широкого пользования, и купить их в магазине или взять в библиотеке обыкновенному читателю было невозможно. Они шли под грифом служебной литературы. Издания, побитых генералов вермахта снабжались большим количеством сносок, замечаний, опровержений русской редакции. Примечательно, что ни на одной из таких публикаций (до 1968 года), не стоит в конце книги тираж, так что судить о количестве выпускаемой таким образом литературы «не для всех» можно только приблизительно. Но что удивительно: в мемуарах побежденных, при всей политической ангажированности их авторов, жестко детерминированной холодной войной между СССР и США с партнерами, иногда проскальзывают трезвые, взвешенные оценки. Особенно этим примечателен дневник Ф. Гальдера, писавшийся по горячим следам. Генерал день за днем показывает самые важные события без прикрас и последующих политических и конъюнктурных наслоений такими, какими они виделись из окна немецкого генерального штаба на тот момент времени.
Но немецкие генеральские воспоминания имеют такую особенность: субъективизм, который есть неотчуждаемое качество любых мемуаров[172], многократно усиливается здесь синдромом побежденных. Не смогли они, взять волю в кулак, и приподняться над политическими пристрастиями, личными обидами и амбициями военачальников, которые потерпели сокрушительный крах на полях сражений с «коричневой чумой» нацизма и фашизма.
Изучая же воспоминания советских полководцев Великой Отечественной войны, мы учитывали, что в них, изданных в советское время, налицо общие характерные черты и особенности: идеологическая заданность и «выдержанность»; выбор тем и выбор сюжетов не личные переживания авторов, а события или вождь объект воспоминаний; стремление быть сопричастным тем или иным событиям; стандартизация в характеристике ситуаций, людей; недоговоренность, наличие определенных умолчаний (особенно тогда, когда речь идет об исторических персоналиях), эзопов язык. Но под особое наше исследовательское внимание попал фактор цензурного давления[173].
Источником создания для книги стали материалы периодической печати[174]. В частности, мы провели выборочный просмотр фронтовых газет[175], а также газет некоторых общевойсковых армий периода Великой Отечественной войны[176]. Это дало возможность осмысления незаурядной фактографии, которая содержится в такой уникальной периодике (даже с учетом предварительной обработки ее материалов военной цензурой).
Разумеется, источником послужили научно справочные издания[177]. Среди них особенно следует отметить статистические исследования о людских потерях в Великую Отечественную войну[178]. Именно они, в значительной степени, помогли разоблачить циничную ложь псевдоисториков, которые именую себя либералами «светочами свободы» (без наличия, однако, совести)[179].
Таким образом, характеристика основных групп источников показывает, что уровень репрезентативности здесь достаточно высок. Их совокупность дает возможность в относительно полной мере раскрыть проблему борьбы с «пожирателями исторической памяти», теми, кто покушается на ВЕЛИКУЮ НАШУ ПОБЕДУ над «коричневой чумой» нацизма и фашизма.