Поговори, разрешил я. А я насчёт компьютера разузнаю. Есть варианты.
Деньги когда сможешь отдать?
«Вегу» привезёшь, сразу и рассчитаюсь. Только хоть пару дисков захвати, чтобы звук оценить.
Тогда вечером?
Давай.
Хотелось верить, что не свалял дурака и не вложился в трест, который лопнет, но эти восемьсот долларов потянут разве что на импортную видеодвойку, никак кардинально мою жизнь они улучшить не могли. А вот дополнительный доход точно не помешает.
Рискну!
06|12|1992
вечер
Думал, придётся руками и ногами отмахиваться от участия в неизбежной пьянке, но нет обошлось. Сначала как-то очень незаметно сделал ноги Зинчук, потом наотрез отказался пить Воробей этот собирался загодя подготовить товар, чтобы завтра открыть торговлю с самого утра.
Рома и Чиж, конечно, не преминули подвалить ко мне на предмет остограммиться, но я помимо твёрдости характера проявил ещё и смекалку.
Видите же Гуревич Дюше битый час мозги сношает. Может, припашут ещё. Подожду пока, а там видно будет.
Пацаны озадаченно переглянулись, выкупили у Воробья литр водки и отправились восвояси, решив не искушать судьбу. Ну и я четыре бутылки пива взял, дабы совсем уж впустую не сидеть.
Невесть с чего самолично отправившийся на обход корпуса дядя Петя недобро глянул на меня и раздражённо пробурчал:
Устроил распивочную, понимаешь!
Заместителю директора можно и на рабочем месте выпить! отшутился я, откупоривая бутылку «Жигулёвского».
Помогавшая брату с сортировкой вещей Настя улыбнулась.
А вот мы не пьём, мы делом заняты.
Вы молодцы! улыбнулся дядька, вздохнул и полез за папиросами. Плесни, что ли!
Я разлил пиво по двум банкам, одну взял себе, другую вручил дяде и спросил:
Что нового в мире делается?
А-а-а! Дядька махнул рукой, в один подход выдул полбутылки пива, пригладил усы и сказал: Гайдара в пятницу не утвердили.
Это хорошо.
А чего хорошего? вновь влезла в разговор Настя. Толковый мужик!
Для дяди Пети такое высказывание было что для быка красная тряпка, он мигом нацелился на сестру Воробья.
В каком месте он толковый-то?
Я в дискуссии участия не принял в дверь как раз заглянул Андрей, вот и подхватил три бутылки, двинулся на выход.
Мы ушли в дальнюю мастерскую, где уже потихоньку начиналось производство железных дверей и высились штабеля заготовок под решётки, уселись на лавочке, стукнулись горлышками бутылок. Выпили, и я спросил:
Ну что?
Был Фролов красным, словно не с Гуревичем общался, а в одного вагон сахара разгружал, немудрено, что выдал в ответ короткое:
Задрал! Потом пояснил: Сахара мало фасуем, со сборкой мебели косячим, сроки срываем. То не так, это не эдак. Бери больше, кидай дальше.
Ну мы на мебель и сахар действительно слегонца забили, признал я.
В том-то и дело, вздохнул Фролов. А он ещё вторую точку в «Торговом центре» открыть задумал, придётся новых людей нанимать, сами не вывезем.
Так здорово же! пихнул я приятеля. Расширяетесь! Под тобой уже два салона будет!
Если бы! скривился Андрей. В «Ручейке» Аньку главной ставят, а мне в «Торгаш» через полгорода мотаться придётся, ещё и продавщиц туда искать
Вообще не проблема. Ты с Воробьём на этот счёт поговори, у него от желающих в киоск устроиться отбоя не было. Самых симпатичных отобрал.
Как бы ещё не через постель, фыркнул Фролов. Ладно, Серый, фигня война, прорвёмся! Как производство дверей запустим и продажи пойдут, ещё подумаю, продолжать ли с Гуревичем дальше работать. А то он борзеть начал руки так и чешутся в репу дать.
Ну и дай.
Не, он теперь через кого-то из прокурорских вопросы решает. Мигом нахлобучат. Андрей вздохнул. На неделе фура с сахаром придёт, надо будет разгрузить.
Разгрузим.
Мы ещё немного посидели, допили пиво и двинулись домой. Но к себе во двор я не свернул, зашагал вместе с Андреем к соседнему дому.
Ты чего? удивился он.
К Татарину зайду. Дело есть, пояснил я и усмехнулся: О, на ловца и зверь бежит!
Бежать Саня-Татарчонок не бежал, но шёл быстро, втянув голову в плечи и сунув руки в карманы лёгонькой болоньевой куртки. Рядом топал в фуфайке его закадычный дружок Коля.
Я свистнул, пацаны оглянулись, заметили нас и повернули навстречу. Андрей поздоровался на ходу и задерживаться не стал, а вот я поинтересовался:
Куда ломитесь?
В каморе бухаем, неопределённо махнул рукой куда-то за спину Санёк.
Рома башляет, мы за водкой ходили, пояснил его приятель, шмыгнул носом. И ещё там авторитетный ваш с ним пришёл.
Авторитетный? не понял я.
Костя Чиж.
А! понимающе протянул я и перешёл к делу. Слушайте, вы летом у Бунькова «Спектрум» брали, не заиграли его ещё?
Пацаны переглянулись.
Не, ответил Саня без особо уверенности в голосе. Лежит. К родакам его подойти не решились, не до того им, а продать стрёмно. А чё?
Я б выкупил.
Нормальная тема, оживился Татарин. Правда, мы почти на все кассеты музыку записали, только самые крутые игры оставили.
По деньгам что? уточнил я, останавливаясь у подъезда. Пятёрки хватит или мало?
Невеликую сумму я назвал только для начала, но неожиданно торга не вышло.
Пойдёт, кивнул Санёк.
Мне даже как-то неудобно стало, но ларчик просто открывался.
Может, на работу в киоск нас возьмёте? предложил Коля.
Я хмыкнул.
Рома уже растрепал?
Ага.
Завтра к часу подваливайте, с Димой Воробьёвым поговорим, и ясно будет. Знаете, куда идти?
Найдём, кивнул Саня. «Спектрум» сразу заберёшь?
А чего тянуть?
Покурю пока, предупредил Коля и остался на крыльце.
Мы зашли в подъезд, а уже в лифте Татарин вдруг встрепенулся.
Да, Серый! Я вчера Поляка встретил, они из Казахстана вернулись!
По спине пробежал холодок, а мошонку так и вовсе подвело от недоброго предчувствия, и я невпопад спросил:
Все вернулись?
Саня озадаченно глянул на меня и кивнул.
Да вроде все. Он отпер дверь и скрылся в квартире, а минут через пять вышел с пластиковым пакетом. Держи. Тут компьютер, джойстик, клавиатура и все кассеты, которые остались.
Я отсчитал пять тысяч, отдал их в обмен на «Спектрум».
Так мы завтра подойдём? уточнил Татарин.
Само собой! Договорились же.
На обратном пути я заскочил в гаражный кооператив и забрал из тайника три сотни долларов; пришлось копаться в снегу и потом накидывать его обратно. Когда дома сунул руки под кран, едва тёплая вода обожгла кожу почище кипятка.
Но что замёрз как цуцик плевать, угнетало совсем другое. Как-то привык к спокойному и размеренному житью-бытью, а тут просто-таки сердце не на месте. Подмораживает всего. И не заболел, вовсе нет это нервное.
Поужинал макаронами по-флотски, выпил две кружки чая не помогло. Позвонил Зинке та оказалась занята. Не везёт, так не везёт.
Но зато явился Лёня Гуревич, приволок на пару со своей спортивной подружкой не такую уж и лёгкую аппаратуру.
Да я б помог. Чего не сказал? проворчал я, принимая у бывшего одноклассника пару увесистых колонок. Ты только не убегай, покажи, что куда подключать.
Без денег точно не убегу, пошутил Лёня, раздеваясь.
Чай будете? предложил я.
Давай делом займёмся, решил Гуревич.
А я бы не отказалась, поёжилась его спутница. Замёрзла!
Сейчас всё будет.
Мы занесли аппаратуру в комнату и оставили Лёню возиться с проводами, а я отвёл Киру на кухню, налил ей чая, указал на вазочку с галетным печеньем.
Угощайся.
А можно я с вами? Крошить не буду. Честно-честно!
Мы вернулись в комнату, и там я, дабы не нервировать Лёню больше необходимого, первым делом выложил на стол четыреста пятьдесят марок. Тот пересчитал банкноты и спрятал их в карман, выжидающе глянул на меня и спросил:
А доллары?
Ещё имелась возможность передумать, да только на попятную я не пошёл, вручил Гуревичу стопку мятых серовато-зелёных банкнот. Бывший одноклассник даже лицом просветлел.
Круто! Ну всё, теперь дело пойдёт!