Несчастный даже не успел осознать, что произошло. Влага в песке, нежно ласкающие пятки, тотчас превратилась в раскалённый свинец. Тягучей, обжигающей трясиной кислота заживо поедала его. Поняв, что это конец, Димитр обнял ревущего сына:
Я люблю тебя, малыш! простонал он. Прижал к груди и пружиной выкинул ребенка как безвольную куклу.
«Подальше от этой дряни!» успел подумать он.
Боль стала невыносимой. Мужчина попытался поднять ногу. Ему это удалось. Вместо розовых пальцев, на ногах зияли обглоданные белые кости. От испуга и боли Димитр потерял равновесие. В последний момент, падая, инстинктивно вытянул руку. Колени и ладонь тут же обожгла безумная боль.
Последнее что видел Димитр собственную плоть растворяющаяся в серой дымке. И скованные ужасом, заплаканные глаза Николки.
1
Даник взглянул на кустарник. «Оазис» раскинулся метров на двести. «И бог знает, подумал парень, на сколько в глубину. Хм! Почему же бог!? заспорил он сам с собой. Наверняка, со спутника видна и глубина. Один клик и ты бог!»
Но информация о размерах вымученной поросли никак не могла помочь.
Быстрее, Шуган! крикнул из «Буханки» Пушер. Сколько ж можно?
Ага, пробубнил себе под нос Даник.
За спиной, под быстрыми шагами, захрустела пересохшая почва. На ходу расстегивая ширинку комбинезона, спешил к «зеленке» один из сопровождающих экспедицию военных. Как звали солдата Даник не знал. Он их просто не различал. В форме и со снаряжением все были на одно лицо.
Чё тянем?! буркнул служивый, выпустив на кустарник журчащую струю. Веревку проглотил?
Шуган промолчал. Как же он сейчас завидовал вояке! Вот так просто взять и сделать свои дела. Наплевав на всех. И на нее тоже. Даник не мог. Ирма наверняка смотрит на него. Сидит в «Буханке», отложив ноутбук, и пялится на «бесстыжего мужлана, косящего под порядочного». А кругом ровная как тарелка степь. Надо было сразу сообразить. Как дурак рванул за всеми к «зеленке». Лишь потом сообразил, видно же все. Надо было идти за замыкающий «Тигр». В крайнем случае за «Урал». А теперь, как бы он не поступил, она сразу догадается. Еще посмеется.
Черт! выругался Даник, шагнув к кустарнику.
Это, парень! предостерег его служивый, В «зеленку» не ходи.
Знаю! буркнул Шуган.
Обезвоженная земля в этих местах и в лучшие временя больше напоминала глину. А после дня «Тухлого яйца» глина, медленно, но, верно, превращается в песок. Скоро Буджак станет пустыней. Впрочем, как и все Черноморское побережье.
Людей эвакуировали. Домашний скот и дикий зверь подох. Выжившая мелкая живность стянулась в «зеленку» участки, где грунтовые воды ближе к поверхности. А из Днестровских и Дунайских лиманов вслед за пропитанием приползли змеи. Теперь же, говорят, остались лишь змеи, поедающие самих себя.
На прошлой ротации, заговорил военный, южнее Курортного, один дурень, из ваших, из гражданских, залез туда. Уж не знаю за каким чертом. Исследователь, ля. Так достали его
Знаю эту байку, перебил Даник. Сожрали. Или в твоей версии сто пятьдесят тысяч укусов. И не просто яд, а коктейль гюрзы, мамбы, кобры и тайпана.
Не, улыбнулся солдат, подлюка кирзак прокусила. И пластиковый щиток. Сам видел. Так что я бы не рискнул туда.
Он кивнул на кустарник. Поняв, что история никак не приободрила «гражданского» и, главное, не воодушевило на «грязное» дело, сочувственно продолжил:
Слушай, давай я тебя прикрою. Заслоню.
Даник покачал головой.
Ты ж по большому? уточнил солдат.
Нет, разозлился Даник. Просто не могу, когда когда все смотрят.
Тьфу ты, обрадовался солдат. Так это просто. Ща решим. Ты, только это быстрее давай. Сом торопит то есть, товарищ капитан.
Вояка рванул к колонне. И, к ужасу Даника, заорал:
Ну ка все отвернулись! Все! Никто туда не смотрит!
Раздались короткие, не злые смешки. Наверняка смеялись военные, и может быть рабочие бурильщики. Инженера, Даник почему-то был в этом уверен, поняли причину конфуза. Хотя, в свои шестнадцать, Даник разбирался в компьютерах гораздо лучше, чем в людях. Иначе бы заметил, что Ирма не обратила внимание даже на остановку транспорта. Тем более не интересовали суетливые перемещений членов экспедиции и сопровождающих солдат. Ее занимали расчеты. Смущал «плавающий» дефект кода в, казалось бы, стройном алгоритме. Ошибку она чувствовала, интуитивно ощущала. И не как программист, а как математик. Хотя тестировщики уверяли: программа безупречна. Откуда им знать, что интуиция и есть математика.
Покончив с не хитрым «мокрым» делом, Парень вернулся к «Буханке». «УАЗ» двигался вторым, за головным «Тигром». дальше следовала буровая установка на «Урале». И замыкал немудренный конвой второй «Тигр».
Зачем экспедицию сопровождали военные, Даник не понимал. Тер. оборона «незалежной» еще за долго до дня «Тухлого яйца» обернулась бандами мародёров. Часть переловили, часть местные казнили. А после катастрофы здесь и вовсе жить стало невозможно. Обезлюдившая степь не представляла опасности.
С переднего пассажирского сидения недобро посмотрел капитан Сомов:
Ты, парень, скажи мне: какого х , офицер покосился на Ирму единственную даму в экспедиции, зачем ты сюда приехал?
Настала очередь Даника зыркнуть на девушку единственную причину его командировки.
Доброволец, ляпнул он, хлопая дверцей.
Доброволец, ..ля, не сдержался офицер. Двинулись! рявкнул он в шипящую рацию.
Головной «Тигр» газанул, выплюнул из-под колес облако глиняной пыли. Рывком тронулся.
Товарищ капитан, можно спросить? через полчаса тряски заговорил Валера. Ради такого случая он пересел ближе к передним сидениям, бесцеремонно растолкав Ирму.
Аккуратнее! огрызнулась девушка, чуть не выронив с колен ноутбук.
На зоне спрашивают, уточнил Сомов. В армии обращаются.
А?! растерялся Пушер. Окей. Так значит, могу обратиться?
Обращайся, снизошел капитан.
А вы здесь зачем?
Присутствие военных в технической экспедиции смущало не только Даника. Еще на пересадочном аэродроме в Кишиневе, Гена самый старый в их молодом коллективе спросил куратора из «Заслона»:
А солдаты зачем? У нас -то миссия даже не научная. Так, просто, установить наладить.
Вы, господин Савицкий, если не изменяет память, инженер по бурению?
Гена кивнул.
Значит, ваше дело бурить. Еще вопросы есть?
Конечно же под этим взглядом вопросы отпали. Но сейчас, на второй день дороги, любопытство снова проклевывалось.
Капитан Сомов лениво зевнул. По всей видимости он и не собирался отвечать на заданный вопрос. Но через минуту все-таки сказал:
Приказ. Знаешь такое слово?
Валера хмыкнул. Капитан презрительно посмотрел на его обесцвеченные длинный, по плечи, волосы.
Откуда, сам себе ответил Сомов. Тебя как зовут, кудрявый?
За время пути, военный даже не удосужился познакомится с провожатыми. Когда формировалась нехитрая колонна, тот же Гена, предпринял попытку познакомится со «смежниками» так он политкорректно называл вояк.
Здорово капитан, протянул он руку Сомову. Я, Гена Савицкий. Это мой ребята: Юрик, Славян, Коля.
Военный бегло посмотрел на каждого из рабочих.
А это айтишники, Гена показал на двух юношей, почти подростков, и барышню.
Внешний вид «компьютерщиков» переполнил чашу терпения, вывел «отформатированного» вояку из шаткого равновесия:
Насрать! гаркнул он. Поехали!
Лишь на ночевке, угостившись «промывочным материалом» бурильщиков, капитан объяснился:
Ты, Гена, пойми, оправдывался Сомов, по-братски обняв Савицкого за плечи, у меня таких караванов по три в месяц. Мое дело военное, доставил, разместил, передал по ротации. Все. Зачем запоминать? Тем более этих пида
Капитан покосился на кемаривших айтишников.
Тсс Макс! остановил его Геннадий. Чего ты! Нормальные ребята. Не всем же со стриженной башкой и в форме ходить. Люди разные. На этой разности мир то и стоит.