А надо сказать, что в безвременье умирает всякое движение. Выбраться из него невозможно. Разве только тебе поможет кто‑то из мира снов. Поэтому Джавин так и остался в нем. До сих пор он падает, падает и зовет свою птицу‑лоцмана в надежде, что она вернется и его спасет.
Вот только всем известно, что из‑за огненных гор птицы‑лоцманы не возвращаются...
Я снова посмотрел вниз. Красные сполохи ничуть не приблизились, да и ощущение падения пропало.
Вот тут‑то я испугался по‑настоящему.
Будь проклят тот, кто сделал эту ловушку!
Получалось, я буду висеть в этой пустоте, пока не умру. Постепенно мой труп превратится в мумию. Она с течением времени рассыплется в прах, и через несколько веков в безвременье будет висеть лишь облачко.
Чувствуя, как от ужаса у меня на голове встали дыбом волосы, а по спине обильно потек холодный пот, я закричал. Наверное, именно так кричит попавший в трясину зверь, понимающий, что из нее уже не выбраться...
4
Через некоторое время, определить его в окружавшей темноте было трудно, я вдруг понял, что кричать бесполезно, и замолчал. Меня сковало странное оцепенение. Не хотелось ничего, совсем ничего. Мне показалось, что медленно и неуловимо темнота растворяет мое тело, размягчает мои кости, пьет из меня жизнь, не позволяя ни думать, ни чувствовать, ни даже дышать. Навалилось безразличие. Хотелось лишь покоя, тишины, забвения...
Что‑то зацепилось за ворот моей куртки. Меня слегка развернуло и потащило. Осторожно подняв руку, я нащупал толстую леску. Очевидно, за воротник зацепился привязанный к ней крючок. Посмотрев вниз, я заметил, что красные сполохи постепенно тускнеют.
Потом вокруг меня вроде бы посветлело. Вот свечение усилилось, и вскоре я уже плыл в луче яркого, падающего сверху света. Через некоторое время я ударился головой обо что‑то мягкое. Это оказался край дыры в нижней стенке сна, небольшой, но вполне достаточной, чтобы я в нее пролез.
Судорожно вцепившись в нее, я подтянулся и через мгновение оказался на поверхности пустыря лабиринта снов.
Великий Гипнос!
Я откатился от дыры и замер, не в силах осознать, что я спасен. Через несколько минут до меня это все же дошло.
Спасся! Вот так‑то!
Но кто?..
Я сел и тут только увидел своего спасителя.
Это был зомби.
С совершенно бесстрастным лицом он отцепил от воротника моей куртки крючок и стал деловито сматывать леску спиннинга, которым, собственно, и вытащил меня из безвременья.
Спиннинга!
– Че вылупился? – спросил зомби и пробормотал: – Нет мне до тебя дела. Если бы не змора... Короче, она сказала, что в следующий раз оставит тебя там навечно. В назидание. Так что внимательно смотри себе под ноги.
– Спасибо, – ошалело пробормотал я и заглянул в быстро зараставшую дыру в нижней стенке сна. Ничего, кроме черноты, в ней разглядеть было нельзя. Меня передернуло.
– Дурак ты, – бросил зомби и, кончив сматывать леску, закинул на плечо спиннинг. Гордо вскинув голову, он пошлепал прочь.
А я смотрел ему вслед и чувствовал, что начинаю злиться. Ну хорошо, он меня вытащил. За это ему большое гран‑мерси. Но зачем вести‑то себя по‑хамски? В конце концов, змора приказала ему спасти меня отнюдь не из жалости. Просто ей не хотелось бросать только что начатую игру.
Ладно, теперь это не имело абсолютно никакого значения. По правде сказать, сейчас мне больше всего хотелось просто полежать на травке, отдохнуть. Ноги у меня были словно ватные, а руки ощутимо подрагивали.
Я уже было хотел действительно плюхнуться на траву, как вдруг заметил скачущего ко мне во весь опор серого рыцаря.
Красивое было зрелище. Конь у него был что надо, доспехи поблескивали на солнце, на шлеме виднелись витые турьи рога. И меч у него на боку был не простой. Рукоятка и ножны так и искрились от драгоценных камней.