Манера разговора Доржи своеобразна, но привыкнуть к ней можно. Примечательно то, что во время работы он общался нормально, мимикрируя под собеседника и перенимая его манеру разговора. А вот почему он с нами разговаривает как философ-имбецил это загадка.
Есть крупная работа. Капитан сплющил опустевшую банку и перешёл к следующей. Мелкие тоже будут. И было бы, чёрт тебя дери, неплохо, если бы ты уже занялся своими обязанностями.
Да без базара, кэп, дай бухнуть и всё будет в ажуре, с этими словами он плюхнулся за стол, подхватив фиолетовую бутылку, и мигом выжрал треть. У нас же имеется место, чтобы перекантоваться?
Третий этаж этого дома, вход со двора, второй подъезд. Там две двери, наши комнаты за той, что облита каким-то оранжевым дерьмом. Выберешь любую свободную койку. Ян, тебя тоже касается. Правила поведения знаете.
Дождавшись осмысленного взгляда от нас обоих, Бубнов бросил каждому по дубликату ключа и откинулся на спинку стула. Вернулся Гнидой с двумя бутылками с пометкой «70 %». Окинув нас презрительным взглядом, он присоединился к застолью. Вдруг его губы тронула улыбка, ехидный взгляд устремился на меня. Предположу, что ничего приятного не прозвучит.
Эй, бездарь, ты так и не рассказал, как просрал ногу. Да и снарягу, сколько ты там за неё отдал?
Много. Очень, вздохнул я огорчённо. А чего ты радуешься, хирургический набор я тоже посеял.
Да говно твой набор, его можно заменить канцелярским ножом и степлером. И не лезь в хирургию, как занимался первой медицинской помощью, так и занимайся.
Это уже не тебе решать.
Может, и мне. Ты от темы не отходи, где нога, инвалид?
Плесень сожрала, нехотя произнёс я и под заливистый смех самовлюблённого эскулапа уставился в противоположную от его физиономии сторону.
Вернулась Инес, в руках у неё было очередное устройство для группового курения. Ну в этот раз ей хотя бы компанию составят Доржи и Флюгер, как и всегда, не прочь подымить за чужой счёт.
О Доржи. Оклемался? Как ликёр?
Нормальный, хорошо идёт.
Конечно хорошо. Ты мой ликёр хлебаешь, падла.
Одной рукой ставя свою ношу на стол, а другой вырывая бутылку из смуглых пальцев, она успела оценить полноту тары на просвет, недовольно пробормотать что-то нечленораздельное и осушить её одним залпом.
Ладно, «медуза» для всех, присасывайтесь, кто хочет. Только от этого говнюка меня отгородите. Инес кинула недоброжелательный взгляд в сторону всё ещё улыбающегося Гнидого и плюхнулась на оббитый драным кожзаменителем стул.
Вечер продолжался предсказуемо перекрёстное опьянение, бессмысленные разговоры, лёгкие оскорбления. И, казалось бы, ничто не могло омрачить отдых, но Гнидой поднял вопрос о делах.
Так что с работой? Я про полноценную, ты нам корабль обещал.
Не вам, а себе. Заказчик есть, завтра встретится с нами. Ему надо видеть всю команду, поэтому завтра сбор, здесь же, ближе к вечеру. Кто не явится лишу денег за подработки. Бубнов смял очередную опустевшую банку и уставился в никуда задумчиво-замутнённым взглядом. На послезавтра нужны двое-трое. Запугать на переговорах какого-то барыгу. Оплата небольшая, местной валютой. Доржи и Флюгер идёте точно. Гнидой, пойдёшь?
Не в этот раз.
Как знаешь.
Эй, Бубнов, я пойду.
Мне нужны были хоть какие-то деньги и брезговать даже такой работой у меня намерения не было. Вот только капитан думал иначе.
Не пойдёшь.
Почему это?
Я сказал запугать, а не рассмешить.
Флюгер разговаривает как умственно отсталый, но ты же его берёшь.
«Отсталый» удостоил меня взгляда, в котором читалось наполовину осмысленное негодование и желание врезать.
Он выглядит как головорез. Взгляд капитана сфокусировался на мне. Если тебя увидят, то со смеха помрут. Свободен, приводи себя в порядок.
Капитан, будь человеком, я с голоду помру же!
Не ори, будет ещё работа, чуть позже. На, держи, курс где-то восемьдесят к одному, с этими словами он бросил мне свёрток бумажек, при ближайшем изучении оказавшихся местной валютой.
Бегло осмотрев подачку, я насчитал пять-шесть тысяч. Так, если восемьдесят к одному, то это сколько будет? Пекуний семьдесят? Ну хоть так.
Спасибо где? спросил капитан и недовольно рыгнул.
Так ведь всё равно из жалования вычтешь.
Вычту, но ты
Начинающуюся тираду кэпа прервала фигура средних пропорций, подошедшая к столу. В ней я узнал одного из двух новичков, спасшихся в капсулах.
Ну привет, команда тварей и кидал. Здравствуй, главный говнюк.
Я знал, что капитан обычно с ленью реагирует на оскорбления в свой адрес, но только до определённого предела, и внезапный гость почти его достиг.
Акмар. Ты попутал? Капитан медленно поставил банку, облокотился на стол и в воцарившемся молчании перевёл тяжёлый взгляд на прибывшего.
Заткнись, паскуда. Ты убил своих подчинённых и моего друга. Ты самый жалкий и самый говнистый человек. Живи и оглядывайся, мразь, я ещё приду за тобой.
Полный ненависти новичок, к своему несчастью, очень плохо разбиравшийся в людях, повернулся и собрался уходить, но тут подала голос Инес.
А что с Кяторокой?
Выблевала свои лёгкие, эти слова он бросил уже уходя.
Инес грустно вздохнула и вновь вернулась к втягиванию дыма из «медузы». Как только за Акмаром закрылась дверь, капитан начал говорить:
Флюгер, Гнидой, за ним. Геолокацию его БПК скину. Избавьтесь так, чтобы его никогда не нашли. После удостоверьтесь, что Кяторока тоже мертва. Выполнять. Чёрт, и где Двадцатка, когда она нужна? вполголоса ругаясь, кэп полез в свой БПК.
Парочка душегубов направилась за неудачником, который минуту назад обменял свою жизнь на мгновение пафоса. В том, что существование его оборвётся, сомневаться не приходилось. Он был родом с какой-то индустриальной планетёнки и большую часть своей недолгой жизни провёл у станка. Матёрый рецидивист на пару с циничным коновалом, который тоже достаточно поубивал за свою жизнь, не оставят ему и шанса.
После того как за сокомандниками захлопнулась дверь, Доржи выдохнул дым в потолок и как-то мечтательно произнёс:
Ещё один жалкий придурок называет других жалкими. Прозаично, собака. После глубокомысленной фразы он вернулся к втягиванию сладковатого дыма из «медузы».
А то ты не жалкий? спросила у него Инес.
Не-а. Я хотя бы жив.
Жалок, Доржи, ещё как жалок, задумчивый голос Бубнова прозвучал инородно. Это вообще в природе людей быть жалкими. Каждый человек жалок в принципе.
На пьяную голову капитан периодически нёс чушь.
Хочешь сказать, что все люди жалкие?
Инес могла задавать осмысленные вопросы, и её голос почти не изменился. Видимо, в этот раз в «медузе» было что-то послабее, чем в прошлый. Но этого было достаточно, чтобы перестать здраво оценивать степень адекватности собеседника.
Да. И вы в первую очередь, с этими словами капитан скомкал очередную банку и встал. Доржи, нужен надёжный источник снаряги уже на этой неделе. И нормальных подработок поищи. Инес, корабль будет отвечать федеральным стандартам, сама знаешь, к чему готовиться. Ян. Ян, перестань выглядеть, как облезлый пёс.
Отвернувшись и слегка пошатываясь, он устремился к двери выхода.
Нормас, наверное, это ему больше не нужно.
Доржи, после того как Бубнов покинул помещение, потянулся за остатками пойла под стулом. Я успел выхватить две жестянки. Доржи укоризненно посмотрел на меня, после чего вложил в протянутую руку Инес банку и приложился к другой сам.
Тут и так мало осталось, больше не получишь.
Мне и этого хватит, жалкий Доржи.
Будешь повторять это я тебе в пиво плюну.
Это не пиво.
А тогда что?
Ладно, пиво. Так тебя задели слова про жалких людей?
Я с удовольствием открыл банку и принялся ждать ответа от Доржи.