Святые небеса, неужели это действительно бордель? Неужели все эти обычные с виду девушки спят с мужчинами за деньги?
Я уткнулась в свою планшетку, выводя на ней крючки, завитушки, прямые и волнистые черточки, обозначающие буквы, и не смея даже взглянуть в их сторону.
Ты совершаешь ошибку, Диофант, сказал Тернер сквозь зубы. Но у тебя еще есть шанс одуматься если прямо сейчас покаешься в своих грехах!
Ваше Высокопреосвященство, я регулярно бываю в церкви, исповедуюсь и причащаюсь, стараюсь заниматься богоугодными делами, жертвую четверть своего заработка с этого пансиона на благотворительность, пользуюсь уважением у многих почтенных лиц города, включая самого светлейшего князя Леоне. Право слово, с вашей стороны оскорбительно обвинять меня в таких отвратительных вещах, проговорила дама с возмущением, но, похоже, оно было притворным.
Смерив ее тяжелым взглядом, кардинал стремительно пошел по особняку, с холодной яростью распахивая все двери, попадающиеся у него на пути. Не знаю, что он искал за дверьми находились большие светлые спальни. Везде царила чистота, а постели были заправлены свежим светлым бельем.
Я, правда, не знаю, как должны выглядеть дома терпимости, но по фильмам и книжкам я как-то не так их себе представляла. И все-таки некая неуловимая аура витала здесь. Аура чего-то запретного и неизведанного. Аура секса. И больших денег.
Так бы сразу и сказали, что хотите снять у нас номер, Ваше Высокопреосвященство, Диофант закурила длинную тонкую сигарету. Как служителю закона и церкви я предоставлю вам двойную скидку на люкс.
Вжав голову в плечи, я боялась дышать у меня даже рука не поднялась зафиксировать это не знаю, сколько нужно было иметь смелости (или глупости?), чтобы разговаривать с Коулом Тернером в подобном тоне.
Мрачные нравственники вслед за своим начальником, как черные вороны кружили по дому, распахивая дверцы шкафов, перетряхивая личные вещи, белье, одежду, и даже посуду но придраться им было действительно совершенно не к чему.
Мадам Диофант наблюдала за всем этим с легкой усмешкой, куря одну сигарету за другой. Девушки вернулись к своим занятиям, и пианистка в том числе обыск проходил под полные лирики и драматизма звуки «Лунной сонаты» Бетховена.
Изо всех сил прижимая к себе планшеточку, я старалась слиться с окружающей мебелью, а еще лучше оказаться в этот момент далеко отсюда, как вдруг заметила на себе пристальный взгляд хозяйки дома, который явно задержался на колготках.
Похолодев, я вспомнила про стрелку за всеми этими событиями я так и не переоделась в колготки, которые дала мне Фелиция, и заплела ноги одна за другую. Но было поздно мадам Диофант явно успела разглядеть дырку.
Что сегодня за день-то такой, святые небеса, и когда же он кончится?
Давно работаешь у нравственников? поинтересовалась женщина у меня вдруг, пользуясь тем, что полицейские слишком заняты своим делом.
Я не у нравственников, я в архиве, просто меня направили бестолково попыталась объяснить я и под ее взглядом смолкла.
Когда-то я тоже носила колготки марки «Любава», проговорила она, ничуть не смущаясь. Я их сразу узнаю. Отвратительный цвет, толстые, неприятные к телу и совершенно неэластичные, и эта резинка слишком тугая и жесткая, как же она давила мне на живот! Зато очень экономичные просто сносу им не было!
Я протянула «Э-э-», не зная, как реагировать на подобное откровение. По правде говоря, резинка этих колготок действительно была тугой и неприятной и натирала кожу. К счастью, появление кардинала избавило меня от необходимости продолжать разговор. Похоже, обыск был закончен. И похоже, нравственникам и Тернеру придется уйти отсюда ни с чем.
Сегодня у меня на тебя ничего нет это так, Диофант, проговорил кардинал негромко. Но я бы на твоем месте не спешил праздновать. Сегодня ты подписала себе смертный приговор. Я все равно достану тебя и докажу, чем ты тут занимаешься, и тебе не поможет даже покровительство Его Сиятельства Константина Леоне. Кто-то предупредил тебя, и, поверь мне, я выясню, кто это был.
И, как будто не желая слышать ответ хозяйки дома и оставаться тут больше ни минуты, Его Высокопреосвященство, ни на кого не глядя, вышел за дверь, а за ним и остальные полицейские.
Я шла последней, и, надо же было такому случиться, зацепилась рукавом пальто за причудливо изогнутую ручку двери.
Как тебя зовут? спросила мадам Диофант, помогая мне освободиться.
Ее голос был внимательным, а прикосновение ласковым.
Моника
Знаешь, ты очень миленькая девушка, Моника, проговорила она, наблюдая, как нравственники рассаживаются по машинам. Я думаю, что ты достойна большего, нежели прислуживать этим женоненавистникам и ходить в дырявых колготках. Не слушай Тернера, он не сможет причинить мне вреда князь Константин Леоне сильнее его. Я научу тебя всему ты будешь купаться в роскоши, Моника. Ты заслуживаешь этого. Подумай над моими словами. Просто подумай, детка.
В ее наманикюренных пальцах, унизанных перстнями, возникла визитка. А потом, я и ахнуть не успела, как маленький фиолетовый прямоугольник исчез в моей сумочке она сама без зазрения совести сунула его туда.
На негнущихся ногах я подошла к «БМВ». Никто из нравственников на эту маленькую заминку внимания не обратил.
ГЛАВА 3
Маленькая услуга
Ясочка моя, ты сегодня что-то припозднилась! И куда эти преподаватели только смотрят в этом твоем училище? Совсем заморили мою деточку! А ну-ка, мой руки и бегом за стол! Голодная, небось!
Я открыла было рот, чтобы в сотый раз объяснить бабушке, что я давно отучилась и уже работаю, и не где-нибудь там, а в полицейском отделении, но поняла, что сегодняшние события не оставили мне на это сил. Вообще-то у нее бывают моменты просветления, когда она кажется абсолютно адекватной, рассуждая на удивление трезво, а подчас давая очень разумные советы и потрясающе остроумно шутя, но, видимо, сегодня был не такой день. Вместо ответа я чмокнула бабушку в щеку и отправилась в ванную.
По крайней мере, я дома! Обожаю нашу квартирку маленький мирок, где так тепло и уютно. И пусть здесь давно не было ремонта, зато она находится в старинном доме почти в центре Предьяла, а в моей комнате есть выход на крышу с изумительным видом на город.
Вот и сейчас поужинаю, а потом вытащу на крышу стул, завернусь в плед и стану смотреть на миллион мерцающих в темноте огней. Пожалуй, меня сейчас успокоит только это
Я целый день ничего не ела, но чувствовала, что не в силах проглотить ни кусочка просто не в том состоянии была. Вот только я скорее прыгну в ров, полный голодных аллигаторов, чем обижу свою бабулю.
На крошечной кухоньке аппетитно пахло бабушкиными фирменными котлетами. Она в фарш тертые крабовые палочки добавляет дешево и сердито, и котлетки получаются просто объеденье, необыкновенно сочные и нежные.
Я обожала бабушкину стряпню, и в другой раз бы смела штуки три разом, да еще и, прихлебывая клюквенным морсом и запотевшего стакана, который она поставила передо мной. Но сейчас впихивала их в себя с трудом.
Что сегодня на занятиях было? А то я целый день с телевизором, да с телевизором. Хоть тебя послушаю, Моня, подслеповато щурясь, ба села напротив меня, то и дело трогая край белого передника, вышитого крупными красными розами. Ты расскажи, расскажи мне все, ягодка моя.
Бабуль, ну ты что? Я ж давно работаю в полицейском участке. С документами там, с архивом терпеливо проговорила я, дожевывая котлету и наконец-то начиная ощущать ее нежный вкус.
Ох, грехи мои тяжкие! она хлопнула себя по лбу. Опять запамятовала! Ты прости меня, Монечка, прости, дуру старую! Видишь, вот на старости лет что-то с памятью стало Ну да ничего, ничего