В результате недовольство жителей растет, и одними силовыми методами проблемы не решишь. Рано или поздно будут бунты. Кстати, кое-где они уже имели место, и их становится все больше, Анвар перевел дух, пытаясь понять, слушает его генерал, или думает о своем, наша программа по популяризации «извлечения» преследует цель создать послушного члена общества. Если тебе через десять-двадцать циклов предстоит поменять тело, то ты будешь делать все, чтобы это произошло. Все лаборатории и институты, занимающиеся вопросами ИМС, сейчас в ведении Правительства и Сената, и это единственный способ контролировать «процедуру», а с ней и всех кандидатов.
Но появились желающие отдать это в частные руки. Это будет катастрофа! он говорил взволнованно и эмоционально, Это будет крах! Нужно убедить Сенат! Кроме того, мы должны увеличить число лабораторий. Доля ИМСов должна увеличиваться быстрее, иначе не удастся обеспечить доминирующую пропорцию.
Фейн задумчиво слушал доклад, и, несмотря на горячность докладчика оставался невозмутимым, казалось, что он даже не понимал, о чем идет речь, но это было обманчивое впечатление. Генерал прекрасно знал суть проблем. Совсем недавно ему пришлось в Сенате объяснять, почему на Бахуре протестующие дошли до правительственного квартала, и волнения едва не превратились в бойню. Серия бунтов прокатилась по городам Дилирии, словно у них был один режиссер, а на Замане и вовсе законный президент был свергнут, и власть захватили уличные банды.
Фейн дважды сам стал свидетелем так называемых акций неповиновения. В первый раз, когда он в качестве представителя центральной власти прилетел на Арсон. Тогда разорилась одна из крупнейших производственных линий, и тысячи людей оказались без работы. Кое-кто умело использовал недовольство толпы, и ситуация накалилась до предела. Пришлось применять войска, переброшенные с другого сектора галактики.
Второй раз здесь на Стексе в Маракане кто-то спровоцировал стычку местных и ихофийцев9. Они вынуждены были нейтрализовать лидеров тех и других, арестовать активных членов группировок. Только после долгих переговоров удалось локализовать конфликт.
Вы считаете, что ИМСы более послушны, чем «рожденные»? спросил Фейн, словно, очнувшись от размышлений.
Казалось, вопрос ошарашил Остина, никогда не допускавшего даже возможности иного пути к прогрессу кроме построения нового общества с доминированием ИМСов. Он был уверен, что это единственный способ сохранить популяцию, пусть даже не совсем людей в традиционном понимании, более того, аргументы в пользу этой самой верной, на его взгляд, позиции, высказаны целой плеядой именитых и уважаемых ученых, политиков и обществоведов, авторитет которых не мог быть подвергнут сомнению априори.
У меня была возможность не раз убедиться в этом, осторожно возразил он Фейну.
Вы упустили одну деталь, мой друг, покачал головой генерал, помолчав, вероятно, давая возможность Остину самому догадаться об этой детали, их способности.
Это было обстоятельство, которое смущало его, но Анвар не видел в нем большой проблемы, так как возможный отказ в очередной «процедуре» весьма серьезно дисциплинировал и сдерживал желание ИМСов применять способности во вред. Кроме того, за все время существования «новых людей» преступность в их среде в сотни раз была ниже, чем среди «рожденных».
Между тем, Фейн явно был озадачен, но не спешил делиться своими соображениями. Всякий раз, когда речь заходила о так называемом обществе будущего, где не будет места естественному происхождению человека, генерал слегка морщился, словно, эта идея вызывала у него приступ зубной боли. Однако Остин самолично видел личный идентификационный электронный знак начальника под секретным проектом, главным пунктом которого было заселение планет и космических станций преимущественно ИМСами.
«Рожденным» при этом полагалось либо заключить контракт на «извлечение» или покинуть центры цивилизации и доживать остаток своих дней на задворках космоса не в самых благоприятных условиях.
Анвар считал такие меры вполне оправданными, поскольку присутствие в обществе идеи традиционного способа продолжения жизни могло внедрить ненужные сомнения в сознание тех, кто избрал для себя путь прогрессивной личности. Жаль только, что этот проект реализовывался крайне медленно, законы «со скрипом» проходили обсуждение в Сенате и без особого восторга воспринимались в колониях. Однако он был уверен, что, как только доля ИМСов преодолеет критическую отметку, дело пойдет как по маслу.
Впрочем, именно так и происходило, и в последнее время Сенат стал более сговорчивым, вероятно, потому, что еще трое из его членов прошли «процедуру», поскольку их биологические тела внезапно дали серьезные сбои, и как никогда кстати. Подцикл назад в Сенат внесен законопроект о запрете «рожденным» занимать определенные должности во властных структурах при отсутствии контракта на «извлечение», теперь были все шансы на его благополучное прохождение.
Что Вас так беспокоит? спросил Остин.
Фейн оживился и даже повеселел. Тень сомнений исчезла с его лица.
Вероятно, Вы правы, Анвар. Я жду от вас короткую речь в Сенате. Заседание через два дня.
Перемена тональности разговора не ускользнула от внимания Остина, но он сообразил, что обсуждение закончено, и больше вопросов не задавал. Достав из нагрудного кармана плоский кристалл, он протянул его Фейну.
Господин генерал! Это список тех, кто мне нужен.
Периодически он добивался перевода к себе в Центр ИМСов, о которых он предварительно составлял подробное досье и решал, что они ему необходимы.
Поднеся кристалл к сканеру, встроенному в кисть, Фейн просмотрел список, остановившись на одной из фамилий.
А этот точно Вам нужен? он ткнул в список.
Да, кивнул Остин, этот мне нужен в первую очередь.
Глава 2
Пробуждение застало Андрея на самом «интересном» месте сна, где он с огромной скоростью падал в пропасть навстречу бездне. Этот сон ему снился уже несколько раз, но он никогда не долетал до дна. С разочарованием открыв глаза, Рогов тупо рассматривал матовый бледный потолок, который он видел каждый день вот уже двадцать пять циклов. Он уже так давно существовал в этой камере, что стал забывать о том, что кроме тюрьмы есть еще внешний мир. Живую человеческую речь он слышал всего несколько раз в подцикл, когда на связь по голопроектору выходил психиатр и тестировал его душевное состояние. Осмотр его биокомплекса проводили автоматически в специальной комнате примерно пять раз в цикл.
О событиях, происходящих за пределами автотюрьмы, Рогов мог узнавать лишь из редких новостных передач, которые транслировали по внутреннему каналу в общей сложности не больше часа в трое суток. Он перечитал все, что ему позволяли читать по монитору, встроенному в стену, хотя и стоять часами возле стены порой становилось весьма утомительным.
Все, что он когда-либо слышал об одиночестве, было чушью по сравнению с тем, что ему приходилось испытывать сейчас. Дни становились сплошной серой чередой бредовых мыслей и полустертых воспоминаний. Андрей уже плохо понимал, где реальность, а где фантазия.
Его биокомплекс вопреки прогнозам производителя по-прежнему функционировал, хотя уже давно должен был прийти в негодность, и тогда все бы закончилось. Он даже несколько раз пытался вывести его из строя, но датчики молниеносно фиксировали изменение состояния импульсов мозга и система блокировала его двигательные центры, приводя в состояние овоща, до тех пор, пока депрессивное состояние не перестанет доминировать и руководить действиями.