Нет, что Вы! испугалась одна из служанок. Это же место хозяина.
Я знаю, не переживай, ответила Людмила и вскарабкалась на трон, почувствовав, насколько же он жёсткий и неудобный. Почти как принцесса на горошине, только на троне черноморском. Она посмотрела на шедшего за ней гридника и удивилась: тот вытаращился именно на неё, а на его щеках горел румянец.
Чего это ты так уставился, доселе не видел меня? спросила она, чувствуя, как краснеет.
Моя госпожа, сказал он и присел на колено.
Теперь вытаращить глаза настало время для Людмилы. И для служанок.
И в это время открылись двери, и в зал вошли двое воскообразных чернолатников: у одного на поясе был обоюдоострый топор, а у другого чёрно-фиолетовое знамя с коротким древком. И затем начали входить арапы, вылитые, как тот, что привёл её сюда. Шли они колонной по два человека, держа посередине багровые бархатные подушки. На них лежала блестящая седая борода. Они всё входили, входили и входили; их было человек двадцать. И только в самом конце величаво и торжественно вошёл карлик. Горбатый, серолицый и с длинным крючковатым носом. Он держал голову вздёрнутым подбородком то ли по той причине, что был важным и горделивым, то ли по той причине, что все арапы были высокими и несли подушки довольно высоко.
И в один миг процессия сбилась с шага. Оба чернолатника вытаращились на сидящую на троне Людмилу; арапы же стали спотыкаться друг о друга, чуть не пороняв подушки.
Простите нас, хозяин, начала старшая, по всей видимости, служанка. Мы ничего не смогли сделать.
Арфист улыбался рядом белых зубов, но особо не смотрел на развернувшуюся процессию, мало ли что. Он продолжал неспешно играть, заполняя красивейшими звуками зал. Нажимая пальцами на струны умело и аккуратно.
Черномор поджал губы и молчал, налившись багровым. Теперь его лицо раскрасилось под цвет малиновой шапки, схохлившейся забавным гребнем.
Неожиданно железная люстра, висевшая на потолке с кучей свеч, начала раскачиваться. Приборы на столе задрожали, а самая старшая служанка захрипела и стала оседать на пол, схватившись руками где-то между рёбер.
Прекрати! крикнула Людмила и вскочила с трона. И в этот же момент трое личных черноморских гридников снова уставились в сторону. Ты всемогущий колдун, но воюешь только с женщинами?!
Карлик ещё сильнее искривился, но потом закрыл глаза, и всё затихло: посуда перестала дребезжать, люстра остановилась, и служанка перестала стонать, а стала медленно и неуверенно подниматься на ноги.
Нет, я великий воин, сказал он дребезжащим голосом. В своё время я отрубил голову великану размером с гору.
А красть женщин ты где научился? настаивала Людмила, надеясь, что этот злобный колдун не переломит её пополам силой думы.
Оставьте нас, сказал он. Все.
Служанки быстро засобирались уходить; арапы тоже растерялись если им уйти, драгоценная хозяйская борода упадёт на пол. Богатыри в чёрном пошли прочь чуть ли не синхронно, сразу же, как услышали команду.
Все! рявкнул карлик, и ураганный порыв ветра ударил в окна так, что свечи на люстре почти погасли. Арапы побежали, побросав подушки. Эх, услада моя. Ты бы только знала, как я тебя обожаю.
Ты меня не знаешь совсем, сказала Людмила, и отступила от трона, потому что Черномор пошёл к ней, стараясь не наступить на свою бороду, волочащуюся по полу. Можно было не сомневаться, что пол тут мыли три раза на дню, а в год тратили тысяч триста золотых лишь на уборку. Я плохая жена.
Ты дочь князя, настаивал Черномор, подойдя к трону и начав на него карабкаться, как ребёнок на стог сена. А это значит, что жена ты скорее хорошая. А уж как голову вскружила этому дружиннику Но по ним не переживай. Больше их ты не увидишь.
Как не увижу?! вскричала Людмила, ища глазами хоть что-то, чем можно было бы огреть его, когда он подойдёт. Не трожь их!
Мне нет нужды их трогать, поднял маленькие ручки с коротенькими пальчиками колдун. Они сами сгинут. Руслан будет повержен в лесу разбойниками или зверями, Владимир же падёт от печенегов. Сколько ханов гонят своих коней к границам не счесть!
Людмила молчала, мысли беспомощно метались у неё по голове. Ух, чародей! Умеет же он в голову залезть.
Тебе нет нужды бояться меня, заверил её Черномор. Присядь, покушай. Ты моё кресло уже примерила на себя, и оно тебе подошло.
Ни за что, прошипела наследница княжеского престола.
Я никогда не видел столько прекрасного и дикого создания сразу, продолжал колдун. Тебя не так просто укротить. Ты настоящая царица, ты настоящая стихия, Людмила!
Княжна присела на край одного из стульев, стоявшего через три от черноморского трона. Тот встал и медленно направился к ней, дабы не спугнуть. Пока она просто смотрела, но не пыталась убежать и отстраниться.
Ты только подумай, какая жизнь тебя ждёт Он стал ходить взад-вперёд, иногда наступая на свою же бороду. Я брошу весь мир к твоим ногам. Ты не будешь ни в чём нуждаться. Только скажи, что тебе нужно!
Я не хочу быть пленницей, сказала Людмила после долгого раздумия, слушая мерный стук шагов колдуна. А ты меня хочешь запереть.
Да кто тебе сказал это? воскликнул он, отчего ветер за окном снова беспокойно разыгрался. Что хочешь делай!
Не представляй ко мне своих головорезов, сказала она строго.
Каких головорезов?! прогремел Черномор.
Ну, вот этих вот громадных мужей в чёрных кольчугах, сказала она. Они такие странные
Это мои богатыри, сказал он с гордостью. Тридцать три, все, как на подбор! Они могут одолеть кого угодно! И их одолеть нельзя!
Вот и пусть держатся подальше, мне их опека ни к чему! Да даже если я захочу убежать, я не смогу этого сделать кругом скалы, продолжала гнуть она, понимая, что, если ей удастся избавиться от назойливых преследователей, то полдела будет сделано. Они самые опасные, но и их можно подчинить.
Хорошо, согласился Черномор. После свадьбы я вообще подарю их тебе. Будешь распоряжаться ими всеми!
Не забудь им об этом сказать, напомнила Людмила. Есть я не хочу, пожалуй, пойду к себе
Она встала, мельком глянув на его безобразное лицо, и просто пошла к выходу, понимая, что нельзя показывать этому колдуну слабину, иначе он быстренько на неё седло наденет. И неизвестно ещё, что стало с предыдущими избранницами.
Людмила вышла из зала, сразу за дверями которого толпились арапы и стояли те трое личных богатырей. Снова с безучастными лицами.
Все свободны, сказала она, пытаясь подпустить в голос властности. Я иду к себе. И провожать меня не надо.
И затем медленно пошла по коридору, не оглядываясь, но прислушиваясь. Нет, ни один из богатырей за ней не пошёл. Возможно, он отдаёт им команды мыслями.
ПЕСНЬ ТРЕТИЯ
-
Фарлаф так и скакал, раздосадованный и осмеянный Но нёсся он вовсе не домой, хоть был уже и на приличном расстоянии от последней встречи с Рогдаем. Лес здесь совсем поредел, превратившись в отдельные деревца, а дорога стала вязкой и глиняной. Проехав ещё метров сто мимо мелькающих кустарников, он поднялся по этой самой дороге на небольшую гору, усеянную выжженными стволами искрюченных деревьев. Возможно, сюда попала молния в последнюю грозу, а была она страшная.
Он увидел впереди приземистый белый домик с серой соломенной крышей, больше похожий на амбар, побеленной известью; по какому-то счастью возникший пожар не дошёл до него. Но любящий пиры воитель не просто сюда забрёл, он прекрасно знал, кто жил в этом домике. Может, и не всезнающая старуха, но люди тоже достойные
Фарлаф позволил своему измождённому долгой скачкой коню перейти на трусцу. И вскоре он уже был рядом с окнами домика парочкой обычных квадратных дыр в стене без малейшего намёка на стекло или хотя бы раму.