Наконец, настойчивый звонок обрывает мои мучения. Вздыхаю с облегчением, когда все покидают помещение, и я остаюсь одна. Меня колотит крупная дрожь и буквально разрывает от возмущения. «Что он здесь устроил? задаюсь резонным вопросом. Да что он вообще себе позволяет? Безрассудный безумец! Щенок! Малолетний придурок! Стоп! резко обрываю сама себя. Неужели он дразнит меня или хочет заставить ревновать? И даже не понимает, что заигрывает с огнем? Вот же наглец, а». За подобными мыслями меня застают очередные ученики.
Минут через пять, после начала занятия, в кабинет стучит Тата и просит меня срочно пройти в кабинет директора. Затылок холодеет от нехорошего предчувствия. Первое, что приходит в голову: «Это все из-за происшествия на уроке. Наверняка, кто-то из учителей видел выгнанных с урока ребят в коридоре и сообщил об этом Альберту».
Класс, соблюдаем тишину. Мне необходимо выйти на пять, максимум десять минут. До моего возвращения изучаем учебник с двадцать второй по тридцатую страницы. Когда вернусь, буду спрашивать о прочитанном. Королев, ты остаешься за старшего, после моего возвращения отчитаешься о поведении остальных. Всем все понятно?
Дожидаюсь положительных кивков и на негнущихся ногах следую за секретаршей в сторону кабинета директора. Пытаюсь выяснить у девушки причины столь резкого вызова, но она сама ничего не знает.
На ходу лихорадочно стараюсь придумать убедительное оправдание и даже извинительную речь. Делаю глубокий вдох. Стучусь. Слышу резкое "да" и вхожу внутрь.
Заприте дверь, командует он сухо и жестом указывает на кресло. Присаживайтесь, Клара.
Повинуюсь и усаживаюсь, не чуя собственного тела. Удивление и непонимание все больше порождает в сердце тревогу. На лбу, возле самой кромки волос, выступает предательская влага.
Он поднимается, обходит вокруг стола, а затем, скрестив руки на груди, опираясь на столешницу всем своим плотным телом, встает напротив меня. Встает так близко, что я смотрю ему прямо на скрещенные руки. Радуюсь его не столь высокому росту, а то бы пришлось смотреть гораздо ниже. Поднимаю голову вверх, не понимая, что происходит.
Как вы думаете, Клара, начинает он с укором, зачем я вызвал вас к себе?
Честно говоря, я в растерянности, Альберт Гургенович, от испуга говорю чуть ли не шепотом. Голос предательски хрипит, боязливо вырываясь из пересохшего горла. К креслу пришибает током, словно я оказалась на электрическом стуле.
Не прикидывайтесь, что не знаете, о чем я говорю! чуть не визжит он, яростно расстегивая воротник серой рубашки на багровой шее. Вы считаете, такое поведение приемлемо для учителя?
Честно говоря, не понимаю, о чем вы, еле бормочу я невнятно и чувствую, как под этим взглядом прилипаю к креслу. Капля ледяного пота бежит между грудей, обжигая распаленную страхом кожу. Кажется, еще чуть-чуть я и услышу шипение, с которым испаряется соленая влага.
Ц.. ц ц ц ц цокает он языком. Клара, Клара Как нехорошо обманывать! он качает головой в знаке порицания. Так фальшиво и театрально, что меня начинает мутить. Может, «это» освежит вашу память?
Мужчина достает телефон, несколько секунд нетерпеливо что-то ищет в нем, а потом разворачивает ко мне экраном, располосованным жирными разводами от пальцев, и тычет им прямо мне под нос, со словами:
Сегодня я наблюдал одну прелюбопытную сцену. Вот, полюбуйтесь!
Из-за смазанной картинки не могу понять, что он там пытается показать. От волнения никак не могу сосредоточить взгляд. Только спустя минуту понимаю это видео. На нем запечатлен момент, где мы утром прощаемся с Карлом, возле его подъезда. Ошарашено, почти отрешенно смотрю на это действие, словно нахожусь в чертогах собственного разума и наблюдаю за нами со стороны. Вот мы целуемся, говорим, целуемся снова.
Отказываюсь верить в происходящее. В ушах все звенит и грохочет. Это атомный взрыв разносит в клочья и рушит мою свободу, карьеру, да и всю жизнь в придачу.
«Блядь! только и думаю я. Со всем прискорбием признаю официально, что я в полной заднице».
***
Досматриваю видео до конца. Скорее всего, на моем лице, хочу я того или нет, написана вся гамма чувств.
Ну, так что, Клара Викторовна? Вспомнили? ехидно спрашивает он, улыбаясь самой сальной улыбкой на свете. И что нам теперь с вами делать?
Меня пугает этот вопрос, и я упорно молчу. Даже захоти я сказать хоть слово, все равно не смогу, хоть пытайте.
Чего же вы молчите? Язык проглотили или задумались о своем несовершеннолетнем любовничке? он буравит меня своими темными, почти черными глазами и выдерживает театральную паузу. Если у вас нет никаких предложений, то позвольте высказаться мне. В данной ситуации я, в отличие от вас, вижу только два пути.
Два? Мне кажется он только один. И что-то подсказывает мне он точно не понравится.
Выход первый: я сообщаю о происшествии в нужные органы. Предоставляю видео, в доказательство моих слов, и все случается, согласно букве закона, где вы получаете срок, справедливость торжествует, а все вокруг довольны и счастливы. Но у меня будет для вас альтернативное предложение.
То, каким тоном он говорит это, не предвещает ничего хорошего. Совсем, совсем ничего. Продолжаю молчать, уже догадываясь о его намерениях, и молниеносно представляю все в красках и деталях. Плечи дергаются от отвращения.
А поступим мы с вами следующим образом Клара, эта пауза перед моим именем выглядит так, будто он не решается назвать мое имя вслух. Я закрываю глаза на увиденное, вы остаетесь работать у нас и ведете себя так, словно ничего и не случилось. Но! Иногда вы будете приходить ко мне в кабинет или даже домой, и, скажем так, удовлетворять некие мои потребности, мужчина наклоняется, бесцеремонно кладет свою массивную загорелую руку мне на грудь и слегка сжимает ее. Как вы понимаете, видео останется у меня, в качестве гаранта на будущее, что вы не решите досрочно разорвать наш с вами договор.
Что вы себе позволяете! кричу, оторопев от такой наглости, и брезгливо скидываю его похотливую руку.
Ну же, Клара, не сопротивляйтесь. Хотя, раз такое дело, предлагаю перейти на ты. И, либо ты соглашаешься на мое предложение или я пишу на тебя заявление в полицию. Я же вижу, ты не только привлекательная, но еще и умная девочка и уверен, ты примешь правильное решение, с этими словами он вновь кладет руку мне на грудь, но на этот раз сжимает ее ощутимо сильнее.
Вдруг мне становится так противно. Изо всех сил борюсь с собой, пытаясь не сопротивляться. А потом на меня нападает блаженное оцепенение, не дающее пошевелиться. Отключившее любую чувствительность.
Вот и умница. Хорошая девочка, говорит он, уже вовсю ощупывая меня. Затем резко нагибается и влепляет сальный, слюнявый поцелуй, пытаясь раздвинуть мои губы своим скользким языком. Хочу сделать это с тобой прямо сейчас, шепчет он возбужденно мне в рот и обдает несвежим дыханием.
Дух полупереваренного фастфуда отбивает желание не только близости, но и к еде в общественных местах на ближайшие три месяца.
Сейчас? вопрос получается чересчур резким, со срывом на фальцет.
А ты как думаешь? Я же не просто так вызвал тебя с урока. Сейчас вся школа на занятиях и можно не беспокоится, что кто-нибудь прервет нас в ближайшие двадцать минут. Так что перестань ломаться, давай сделаем это по-быстрому, слова, как удары хлыста звучат грубо и унизительно.
Нет! отталкиваю его, но тут же одергиваю сама себя. Эммм. Не подумай, уклоняюсь от его назойливых прикосновений, от которых хочется блевать, я не отказываюсь. Понимаю, сейчас я не в том положении, чтобы отказывать. Но не могу вот так. Все-таки, для первого раза это не очень подходящий момент. Он должен быть более спокойным что ли. Романтичным. Долгим. Не хочу делать это впопыхах. Понимаешь, о чем я? откровенно тяну время, в надежде, что этот упырь все-таки передумает.