Медицинская сестра разделила нашу озабоченность и отнеслась к вопросу серьезно.
Она вымыла лицо Павлика до самых ушей и волос. Я заметила, что без насморка Павлик выглядит симпатично. Медсестра попросила его высморкаться несколько раз, опять вымыла, посмотрела ему в глаза, проверила температуру, руки и живот.
Маленький Шнобель в это время пытался себя взвесить, двигая гирьки на больших весах. Я наблюдала за медосмотром и делилась ценной информацией. Я рассказала медсестре, что Павлик хорошо питается, особенно любит макароны и котлеты. Медсестра изучила карту Павлика, сказала, что его насморк для других детей не опасен, но есть о чем подумать, и отправила нас обратно в группу.
Кто приводил Павлика в садик, мы c Маленьким Шнобелем не знали. Когда мы приходили, Витек и Павлик уже торчали в игровой комнате. А забирала Павлика вечером старенькая бабушка. В этот день к ней подошла медицинская сестра.
Маленький Шнобель слышал, как она говорила про агентов или аллергентов, из-за которых у Павлика такой насморк. Бабушка Павлика была совсем старенькая, ей с Павликом-то управляться было трудновато, а тут дополнительные задачи появились. Надежд на их решение было немного, мы это понимали.
Маленький Шнобель погрузился в раздумья. Но ничего быстро не придумал и сказал, что надо с кем-нибудь посоветоваться насчет агентов насморка. Обычно он советовался с мамой, папой, если папа был дома, а не в командировке, с дедушкой-философом, с дедушкой-механиком или их многоопытными бабушками. Иногда он подключал других родственников, в зависимости от их профессиональной квалификации, жизненного опыта и текущей доступности.
В этот раз Маленький Шнобель проконсультировался у тети, которая уже почти стала врачом и все знала про насморк. Маленький Шнобель позвонил ей по маминому телефону. Он рассказал про Павлика, медсестру, аллергента и мокрый нос. Что точно ему сказала медицинская тетя, он не смог передать. Но программа действий у Маленького Шнобеля была четкая.
Он сказал, что искать нужно не агента, а аллерген. Аллерген возможная причина насморка Павлика. Надо было понаблюдать за Павликом, чтобы увидеть, что он ест и трогает в естественной среде.
Ты хочешь вытолкать его из садика за забор и следить за ним? уточнила я.
Я уточняю заявления собеседников из самых лучших побуждений. Немногие даже образованные люди умеют выражаться ясно и однозначно.
Маленький Шнобель посмотрел на меня терпеливо:
Мы будем следить за ним в группе. Тетя сказала, что частые аллергены молоко, орехи и шоколад. Вроде бы их Павлику не дают. Но надо все проверить.
Мы стали наблюдать за Павликом в естественных условиях. Для этого время от времени приходилось отгонять Павлика от нас. Когда находишься слишком близко к объекту наблюдения, возникает специфическое искажение. Во-первых, визуально доступна лишь малая часть объекта. Во-вторых, случается аберрация близости и наблюдаемый объект влияет на восприятие наблюдателя. Его насморк может на тебя перепрыгнуть или оптика исказится.
Наблюдать было довольно скучно, но все было не зря. Ближе к обеду мы зафиксировали поведение Павлика, которое отклонилось от ожидаемого. Он полез в карман штанов вытащил что-то мятое и продолговатое, откусил от него и съел. Я почувствовала запах орехов и сладкой плитки.
Мы все вчетвером я, Маленький Шнобель, Павлик и подозреваемый объект отправились в медкабинет. К счастью, медсестра была на месте. Она забрала остатки объекта, который оказался сладким ореховым батончиком, опять вымыла лицо Павлика до ушей и руки до локтей, чем вызвала у меня нежное чувство благодарности, и пообещала поговорить с его мамой.
Вскоре насморк у Павлика прекратился. Научный подход победил. Но я опасалась, что сопливость Павлика вернется. В таких вопросах нужен контроль.
Я предложила Маленькому Шнобелю проверить, нет ли опять в карманах у Павлика опасного аллергена. Маленький Шнобель возразил, что границы личности и собственности неприкосновенны и мы не можем их нарушать даже в благородных целях. Но мне требовалась определенность. Ученые часто пересекают границы, чтобы достичь результата и обеспечить прогресс.
К счастью, Павлик про неприкосновенность и границы ничего не знал. Он без проблем вывернул свои карманы, в которых не было ничего кроме чистого носового платка, полезного кусочка красного кирпича и симпатичного кривого гвоздика. На всякий случай, чтобы Павлик не голодал с непривычки без батончика, первое время Маленький Шнобель отдавал ему половину котлеты. А Динка отдавала всю.
Глава 9 Стихи и книги в детском саду
Моя мама читала мне книги, показывала буквы и объясняла слова, и я рано научилась читать сама. Я сразу же заметила, что книги есть везде: дома, в детском садике, в книжном магазине, в квартирах у других людей, в их сумках, компьютерах и телефонах.
Точное количество книг мама не смогла оценить даже в нашей небольшой двухкомнатной квартире. В моей комнате было тридцать две книги, когда я сосчитала их первый раз. И с тех пор их количество росло каждый месяц. Я была потрясена масштабом открывшихся возможностей. Границы моей вселенной пришли в движение. Они взволновались, вздыбились, расширились и бах, рядом с обычной вселенной отпочковалась вселенная книг и текстов.
Я погрузилась в детские книги. Приходя домой или в детсадовскую группу, я брала книгу, ложилась или садилась перед ней на пол и читала вслух, водя пальцем по строчкам. Рядом со мной иногда скапливались слушатели, радостно тыкающие в картинки и перелистывающие страницы по моей команде. Это продолжалось до тех пор, пока мама не прекратила мой бубнеж, сообщив, что читать книги можно «про себя». Я попробовала, и у меня получилось. Слушатели в детском саду были этим слегка фрустрированы и быстро рассосались, зато скорость моего чтения возросла кратно.
По результатам прочитанного у меня возникали вопросы. Говорящие звери и прочие нелепые герои, типа колобков, были для меня неубедительны. Они не встречались в реальной жизни, в книгах вели себя странно или даже абсурдно, включая вопросы безопасности, которые часто игнорировались ими вплоть до столкновения с фатальной угрозой.
Я пересказывала прочитанное маме и выражала недоумение по поводу нелогичности и нестыковок. Я говорила ей, что герои книг действуют несообразно ситуации и целям, и, возможно, страдают слабоумием. Кое-что мама могла объяснить, но чаще она говорила, что в книге вымышленные герои и события, которые должны развлечь читателя или привести его к какой-то мысли.
Это было неправильно. Читать истории про откровенных лузеров и неотягощенных интеллектом персонажей было потерей времени. Я сообщила об этом маме.
Мамочка, ну подумай сама, сказала я ей, чему меня могут научить такие создания. Они не владеют простейшей логикой или вовсе безумны. Мне нужны ценные идеи и интересные сведения, желательно сразу с доказательствами и безо всяких выдумок.
Мама оказалась к этому готова. Мы отправились в книжный магазин, и я стала обладательницей нескольких томов детской энциклопедии. Я опять сидела на краю неохватной вселенной, но теперь у меня был фундамент для познания правдивые книги, мама для разъяснения непонятных слов и мой ум, готовый к работе.
Единственное, что ускользало от моего понимания в мире слов, это стихи. Содержательная часть в них обычно сводилась к одному-двум фактам. Часто это касалось смены сезона или какого-то единичного вида активности героя. Типа качающегося бычка, падающего снега, девочки, роняющей мячик и тому подобного.