В минуту просветления Юнгеров вдруг осознал, что сидит в обнимку с вазой, полной черной икры. При этом он светски беседовал с Федором Степановичем Бессчастных, профессором Первого медицинского института и ныне наимоднейшим в Питере диетологом. Александр Сергеевич брезгливо тыкал в икру ложкой и излагал свой взгляд на диеты и раздельное питание:
Меня, когда на первое свидание трехсуточное в лагере вызвали, первая мысль: поем! А на столе в комнате свиданий три рюкзака со всем-всем. Я поковырялся в них и ужаснулся: не хочу! Прошло полдня, я снова к еде и снова не очень! Твою мать! И вдруг понимаю, что хочу лагерного пустого горохового супа с крупно порезанной картошкой! Хоть ты тресни И до сих пор того супа хочу, да разве такой сваришь А это все, что на столе стоит, это не еда. Это тема для социологов: «Что нужно держать у себя в холодильнике, чтобы ощущать свою принадлежность к классу угнетателей».
Юнкерс вздохнул со всхлипом, бухнул ложку черной икры в бокал с вином, перемешал, выпил и скривился:
Господи, хуйня какая!
Очень верное замечание, батенька! согласился с ним профессор. Я вам так скажу: я вот срочную на Балтийском флоте Так вот: макароны по-флотски самая здоровая пища. Но настоящие. Их надо есть после четырех часов качки в море. Потом блевать. Это очень полезно.
Блевать?
Блевать, сударь мой, непременно блевать! Сейчас этого многие недооценивают И еще селедка! Очень серьезный продукт. Еще викинги Да можно пример и из более близкой истории привести: вы знаете, что комендант Шлиссельбургской крепости кормил заключенных народовольцев селедкой каждый день?
Во зверь! ужаснулся Юнгеров. Сатрап какой
Напротив, батенька! торжествующе воздел указательный палец вверх профессор-диетолог. В селедке все витамины и другие очень полезные организму соединения. Узники выходили из заключения просто гвардейцами: волосок к волоску, с румянцем на щеках и с крепкими зубами!
Угу, сказал Александр Сергеевич, переваривая информацию. Действительно. Тогда я сейчас селедочки нам найду, раз такое дело
Найти селедку ему помешала вырулившая откуда-то Лариса довольная и раскрасневшаяся:
Юнгеров, ты меня хорошо знаешь?!
Надеюсь, опасливо ответил Александр Сергеевич.
Тогда Такое дело, Саш Мы бы хотели с твоим начальником уголовного розыска где-нибудь выпить Вдвоем.
Юнкерс хмыкнул понимающе:
Выпить хоть тони Если завтра стыдно не будет значит, не утонула.
Ну-у, Саш
Ладно, ладно Второй этаж, комната с сиреневой ванной. Ты же сибаритка.
Спасибо, любимый! Мне ведь тоже надо как-то мстить тебе за твоих баб!
О как! А сейчас разве в этом дело?
Лариса отвела глаза и вздохнула:
Саша, он настоящий полковник!
Юнкерс погладил ее по голове:
Я рад, если вам с Крыловым хорошо. Честно. Только раз уж так все складывается не сводите все к одному блядству. Вы достойны друг друга
Лариса ушла искать своего настоящего полковника, бросив на прощание загадочную фразу: «Если что ты знаешь, где нас найти».
И вот уже после этого Александр Сергеевич нажрался наконец-то до полной отключки памяти. Ему ничего не снилось, только под утро, перед самым пробуждением, выплыло откуда-то лицо Егора Якушева. Юнкерс даже во сне удивился Егор никогда в жизни ему не снился. Волга да, бывало, а вот Егор никогда
Пробуждение было трудным. Открыв глаза, Юнкерс нашел себя в громадной кадке вокруг пальмы в зимнем саду. Рядом на кремовом рояле спал Обнорский почему-то босой, но с женской туфлей в одной руке. Туфля, судя по всему, принадлежала следователю Оле.
Дела, сказал Александр Сергеевич и сам испугался своего голоса. Он откашлялся, собрался с силами и крикнул: Люди-и! Есть живые? Давайте опохмеляться, лю-юди-и
Опохмелялись уже, конечно, не так люто, как выпивали накануне. Пошатнувшееся здоровье поправили хорошей парилкой и купанием в бассейне, а для желающих организовали и прорубь в озере. Потом все ели уху с костра и делились обрывочными воспоминаниями о празднике, напрасно пытаясь составить целостную картину. Всем было очень хорошо, а потому, когда повеяло легкой грустью от того, что праздник закончился, все как-то разом заторопились в Питер чтобы грусть эта не успела стать сильной. Прощаясь, Юнгеров спросил сразу всех:
Народ, я вас не сильно замучил?
Ответила за всех балерина Шереметьева, твердо поддерживавшая за локоть несколько размякшего эфэсбэшника Лагина:
Народ с радостью встречает освободительную армию батьки Бурнаша![12]
Так что разъезжались с хохотом и шутками, несмотря на дрожь в руках и тяжесть в головах
Когда все гости отбыли, Александр Сергеевич побродил по дому (он, кстати, пострадал не сильно, по крайней мере снесенных стен хозяин не обнаружил), попарился еще разок, поплавал в бассейне и, завалившись на кровать в своей спальне, нажал на пульт телевизора. Случайно он попал на какой-то добротный гангстерский фильм. В экране на всю стену кто-то надрывался: «Обыщите все кругом!.. Найдите его!..» А потом стильные мужчины в галстуках все время стреляли и бегали друг за другом.
«Если бы все было так просто!» усмехнулся невесело Юнгеров и начал было задремывать. Но вдруг еще один эпизод на экране заставил его почему-то вздрогнуть. Один из персонажей фильма гробовщик объяснял какому-то парню: «Я просто приехал в этот город, чтобы заработать деньжат. Что за город без гробовщика? Я имею право узнать, чем все это закончится! Будем партнерами? Ты же не будешь стрелять в спину?» Собеседник гробовщика пожал плечами и ответил: «Я делал вещи и похуже!»
У Александра Сергеевича неизвестно с чего заныло сердце. Он выругался, подумал, что пить надо все-таки меньше, дождался пальбы на экране и под нее, успокоенный, наконец-то уснул.
В эту ночь ему снились сны разные и в основном беспокойные. А под утро приснился сон вовсе нехороший. Увидел Александр Сергеевич лицо одного, ныне покойного, старого знакомого. Знакомец был при жизни человеком неприятным и подлым, хотя улыбался всегда красиво. Вот с такой красивой улыбочкой покойник во сне открыл Юнгерову дверь, через которую Александр Сергеевич вышел к берегу заросшего пруда. На песчаном берегу в старинном кресле сидела задумчивая старуха, которая долго разглядывала Юнгерова, а потом сказала: «Вот и снова я, касатик» Юнкерс проснулся со стучащим сердцем и в холодном поту. Он был человеком абсолютно не суеверным и ни в какие вещие сны не верил, а над теми, кто любил порассуждать на эту тему, всегда остроумно издевался. Но дело в том, что эту старуху Юнгеров уже однажды видел во сне. Это было в ночь перед его арестом.
Тогда она показала ему рукой на странный дом А когда, много месяцев спустя, Александр Сергеевич прибыл в колонию, то увидел и узнал дом из того сна. Это был его барак.
Случай этот Юнкерс никогда никому не рассказывал, чтобы его придурком не сочли, и старуху ту постарался забыть.
Когда он действительно о ней почти забыл, она о себе напомнила
Приняв контрастный душ, Юнгеров практически успокоился и вышел на кухню (маленькую, а не в зал-«кухоньку») в почти нормальном настроении, но там его снова словно током ударило, потому что за столом сидел и пил чай с сушками, поджидая его, Юрий Петрович Ермилов. Юрий Петрович был консиглиори, то есть советником Юнгерова. И ведал Ермилов вопросами стратегической безопасности «империи». Когда-то Юрий Петрович был кадровым офицером, но, отслужив честно «двадцать пять календарей»[13], встал под знамена Юнкерса. Познакомились они еще до ареста Александра Сергеевича и довольно странным образом. Как-то раз Юнкерс со своей братвой «нахлобучили» один договорной магазин, где директор все никак не мог понять, нужна ему «крыша» или нет, и, к своему удивлению, обнаружили в подсобке ящик ручных гранат, спрятанный между турецкими «пропитками»[14]. Разумеется, тут же поехали эти гранаты опробовать, и, конечно же, недалеко, на Елагин остров. И там, чуть ли не на глазах патрульного милиционера, стали члены «коллектива» Юнкерса эти гранаты по парку расшвыривать. Но ни одна не взорвалась видимо, вся партия была с каким-то дефектом. А на все это хулиганство, кроме притихшего молоденького милиционера, еще смотрел некий человек в морской форме и с погонами капитана второго ранга. Он и заметил спокойно так, что надо бы, мол, все раскиданное обратно собрать. Юнкерс ухмыльнулся и предложил тебе, мол, надо, ты и собирай. А кавторанг взял и собрал! Вот так и познакомился Юнгеров с Ермиловым а именно так звали того спокойного офицера. Юрий Петрович всю свою сознательную жизнь провел на флоте, но делами там занимался специфическими. Он был специалистом по диверсиям и мероприятиям, эти диверсии профилактирующим. Александр Сергеевич потом к нему и в Кронштадт ездил, и даже стал помогать, чем мог, экипажу одного корабля