Наше предложение кажется вам наивным?
Я не могу судить о механизме до тех пор, пока не увижу чертежи, спокойно ответил Ильюхин. На словах все всегда складно. Но я плаваю на той глубине, на которой плаваю Поэтому позвольте высказать убеждение, подтвержденное практикой: ни одно мероприятие не проходит так, как его запланировали. И это не от разгильдяйства. Знаете, математики говорят: дайте, дескать, нам все данные, и мы предскажем будущее. Верю. Но они просят ВСЕ данные, а это невозможно. Чем сложнее дело, тем непредсказуемее результат. Но все равно работать лучше, чем рассуждать о невозможности осуществления задуманного.
Полковник из ГУБОПа ни хрена не понял, облизал пересохшие губы и буквально взмолился:
Братцы, давайте принципиально все обсудим, а мелочами пусть займутся юристы[36]
Начальник СКМ и аналитическая разведка странно покосились на него, и губоповец сообразил, что ляпнул лишнее, дав своей фразой понять, что он часто принимает участие в неформальных коммерческих терках. Губоповец «догнал» свою «оговорочку по Фрейду», заткнулся и с глубоким вздохом продолжил мечтать об огромной запотевшей кружке с золотистым пивом
Начальник СКМ кашлянул и обратился к Ильюхину:
Все, что я тебе, Виталий Петрович, сейчас скажу
Представитель аналитической разведки повел плечами, и начальник СКМ тут же поправился, перейдя с «ты» на «вы»:
Все, что мы вам, товарищ Ильюхин, расскажем, секрет не наш. Поэтому воспринимать это надо как повод для дальнейшего обсуждения и причину к исполнению.
Неукоснительному! снова вклинился ГУБОП, снова все понял и снова заткнулся.
Так вот, чуть поджал губы начальник СКМ, есть мнение
Он перевел взгляд в потолок, чтобы не натыкаться глазами на харю губоповца, и подумал с тоской: «Блядь, сказал же перед 10-м, чтобы протерли люстры!» Еле слышно вздохнув, он продолжил:
И не только мнение, но и соответствующие письменные э-э-э документы, обязывающие нас провести мероприятие по внедрению одного из наших опушников[37] в ОПС[38] Юнгерова
На этой старопартийной ноте начальник СКМ выдохся. Ему хотелось говорить простым человеческим языком, то есть матом, иногда вставляя междометия.
«Интересно, удивился про себя Ильюхин. На хрен тут я со своим уголовным розыском и почему на совещании не присутствует начальник ОПУ или его зам? Мутка[39] какая-то с этим внедрением»
Шеф словно прочитал его мысли:
Вас, Виталий Петрович, мы пригласили для того, чтобы в дальнейшем обязать э-э-э поработать с выбранным кандидатом и обсудить возможные направления обеспечивающих мероприятий. То есть прикрытия и мероприятий отвлекающего характера. В силу э-э-э определенных обстоятельств мы должны учитывать риск э-э-э возможного ухода информации. Я пока даже с начальником нашего ОПУ не беседовал. Вы понимаете?
«Чего уж тут не понять? подумал про себя Ильюхин. На Крылова намекает Все знают, что у него позиции в нашем ОПУ очень хорошие Интересно, а москвичи знают про Крылова и Юнгерова?» Вслух же он сказал следующее:
Владислав Юрьевич, я принципиально понял. Разрешите мнение от имени, так сказать, юристов?
Это был камушек в огород губоповца, но тот его, естественно, не заметил.
Прошу вас, выдохнул облегченно начальник СКМ, знавший, как Ильюхин умеет говорить, дипломатично и в то же время по делу.
Давайте сначала определимся в терминологии. Виталий Петрович глянул на полковника из аналитической разведки. Я так понимаю, что руководство в министерстве считает, что Юнгеров и ОПС это одно и то же. У нас несколько иные данные, чуть современнее. У Юнгерова не ОПС, а то, что еще не имеет юридической оценки. Я бы назвал это легализированным кланом, конечно условно. Это не дает оснований сомневаться в целесообразности предложенного мероприятия. Но мне представляется, что выбор сотрудника из рядов ОПУ несколько неубедителен. Хотя, конечно, мое мнение несколько противоречит соответствующим пунктам известного всем нам приказа. Почему я так считаю? Потому что, как я понимаю, внедрять необходимо не на периферийное направление, условно говоря «кладовщиком», а на передовой участок так?
Все верно, разлепил на секунду губы представитель аналитической разведки, и в этот момент Виталий Петрович вспомнил, что однажды в Москве на большом совещании в министерстве этого человека ему показывал старый товарищ, перебравшийся в столицу. Показал и шепнул, что этот полковник не просто серьезный офицер из центрального аппарата, а, как бы это сказать, вельможа. Особа, неформально приближенная к группе серьезных товарищей из самой верхушки руководства страны. И очень часто этот вельможа, как поговаривают, выполняет и курирует выполнение разных деликатных и даже неформальных мероприятий. Реальная власть, которой обладал этот человек, была намного выше возможностей простого полковника из центрального аппарата пусть даже и из аналитической разведки
Так вот, продолжил Ильюхин, ни на йоту не сомневаясь в соответствующей квалификации сотрудников ОПУ, тем более самых проверенных и лучших, хотелось бы отметить, что их стереотип поведения не подходит для тесного контакта с выбранной системой координат. Если говорить проще опушник может фиксировать. Наблюдать. Это у них в крови. Опушник не лидер, потому что подсознательно старается не высовываться, опушник сливается с ландшафтом.
Нос в пыли и в жопе ветка впереди ползет разведка! хохотнул похмельный губоповец, натолкнулся на взгляд своего сановного земляка и снова поскучнел.
Именно так, светски улыбнулся Виталий Петрович. А чтобы хоть что-то узнать, необходимо попасть в верхнюю треть пирамиды Юнгерова. Быстро это может сделать только свой по менталитету. Относительно быстро, конечно.
Свой по менталитету? заломила бровь аналитическая разведка. А где такого взять? У нас бандиты не работают!
Совершенно справедливо, немедленно согласился Ильюхин. Я плохо сформулировал: только опера, знающие, как устроена жизнь, в том числе (не побоюсь этого термина) и в ОПС, подходят для этого задания.
Так у них вроде другая работа? В тоне вельможного полковника еще оставалась настороженность, но уже неагрессивная.
Разумеется, кивнул Виталий Петрович. Поэтому после соответствующего отбора кандидата его необходимо будет официально уволить из органов.
Под залегендированным предлогом? задумчиво уточнил разведчик-аналитик.
Ясен перец! обрадовался непонятно чему губоповец. Москвичи переглянулись, и строгий полковник медленно этак кивнул. Природа его такого вроде бы неожиданно быстрого согласия была абсолютно понятна Ильюхину: при предложенном раскладе и большая доля ответственности, и ворох бумаг уходили из епархии разведки. Причем и это будет отмечено отдельно не Москва и предложила такой вариант. В высоких сферах и серьезных ведомствах каждое подразделение играет в свой футбол и по своим правилам. Все классно: если что-то, непонятно пока что, удастся, то будет Ильюхин в огромном московском кабинете сидеть с краешку длиннющего стола, за которым свободных мест не останется.
А если все сорвется, то в том же огромном кабинете Ильюхин будет не сидеть, а стоять, но уже в полном одиночестве. Известное дело, у победы всегда много отцов, а поражение, как правило, остается сиротой. Все это Виталий Петрович уже проходил, причем неоднократно. «Банкет» будет за счет государства. Но с его персональной ответственностью за перебитую посуду. Нет, конечно, все помогут чем могут, однако москвичи будут ласково отвечать из столицы: «Тебе на месте виднее ты и принимай решение».