Именно таким ей представлялся дьявол-искуситель. Рядом с ним она чувствовала себя сильной, умной и красивой даже смелой. Благодаря ему Женевьева впервые начала ощущать себя так, точно у нее нет секретов ни от кого и что ей нет необходимости что-то скрывать. Что ж, она открылась ему, а он использовал это знание против нее. Заставил ее влюбиться в него, довериться ему и украл «Звезду Райли», не мучаясь угрызениями совести.
Соседи начнут сплетничать, если ты так и будешь держать меня на пороге, Дженни, произнес Финн.
Не называй меня так, вспыхнула Женевьева, тем не менее отступая назад.
Финн вошел следом и остановился перед ней. На долю секунды девушке показалось, что он сейчас прикоснется к ней, но Финн лишь склонил голову и улыбнулся своей озорной улыбкой, от нее у Женевьевы всегда что-то ёкало в груди и оставалось лишь одно желание остаться перед ним обнаженной и дрожащей от возбуждения.
Рассердившись на себя, она отошла и остановилась посреди гостиной, скрестив руки на груди.
Не знаю, на что ты надеешься, Финн, но у тебя ничего не выйдет.
Всего лишь познакомиться с сыном. А ты хорошо выглядишь, Дженни.
Женевьева покачала головой:
Мы оба знаем, что ты работаешь иначе, так что прекрати притворяться. Я еще не разгадала твоих намерений, но сделаю это. И если ты не в курсе хотя это вряд ли, у меня больше нет доступа к имуществу Райли, включая драгоценности, бизнес и предметы искусства.
Я знаю. Иначе зачем, ты думаешь, я прислал тебе чек?
Кстати, могу отдать тебе кусочки. И учти, лесть не поможет. Мы оба знаем, что все твои красивые слова пустышки. Не трать время попусту.
На миг лицо Финна застыло, на губах появилась какая-то неестественная упрямая ухмылка, которую Женевьева не видела раньше.
Я всегда говорю то, что думаю, и все, что когда-либо говорил тебе, было абсолютно искренне. Может, я и натворил прилично всякого, но во лжи меня нельзя обвинить.
Женевьева засмеялась, но смех прозвучал как-то натянуто.
Особенно когда ты сказал мне, что я могу тебе доверять и ты никогда не причинишь мне вреда.
Финн сделал шаг по направлению к ней девушка предостерегающе подняла руки.
Мне жаль, прости меня, Женевьева.
На миг ей почудилось, что в словах его звучат искренние нотки, и коварный голосок в глубине сознания принялся нашептывать: может, он и впрямь сожалеет?
Это уже не имеет значения. Не могу сказать, что я тебя ненавижу, хотя ты это и заслужил. Ты подарил мне Ноа и показал, что я могу жить другой жизнью, хотя я бы предпочла другой способ узнать это. Ты дал мне уверенность в том, что я могу постоять за себя и сына. Сейчас я гораздо счастливее, чем была когда-то. Но это не означает, что я готова тебя простить и забыть то, как ты меня использовал.
Подойдя к Финну почти вплотную, Женевьева посмотрела ему прямо в глаза.
Я клянусь, что не позволю тебе манипулировать сыном и обижать его. Так что надеюсь, что ты говоришь правду, это для твоего же блага. Я уже не та наивная девочка, какой была три года назад.
Глава 2
О, тут она была права. Когда-то Финн постоянно боролся с желанием защитить Женевьеву, оградить ее от деда даже сделать ему больно за то, как он обращался с ней. Долгие годы унижений сделали свое дело девушка была робкой и забитой. Но даже тогда в ней чувствовалась скрытая энергия, огонек жизни, который можно было раздуть в красивое пламя и ему это удалось.
И вот он смотрел в ее глаза, в которых полыхала ярость, и в нем закипало восхищение. Хотелось схватить ее, прижать к себе и целовать, с головой окунаясь в эту страсть. Но так было легко заработать пощечину, а еще лишиться возможности видеться с сыном. Правда, Финн в равной степени боялся этой встречи он представления не имел, как вести себя с малышом. Насколько он помнил своих родителей, оба были посредственным примером для подражания. Слишком занятые собственными делами, они часто, казалось, и не вспоминали о том, что у них есть дети. Их присутствие в его жизни напоминало визит Санта-Клауса или пасхального кролика раз-два в год они являлись, принося с собой волнение и множество подарков, в которых он, по сути, не нуждался. Обделяя детей вниманием, они делали все, чтобы обеспечить тех всем мыслимым и немыслимым. Правда, от этого им вовсе не было легче жить. Финн не хотел становиться таким отцом. Может, сейчас он и не представлял, как обращаться с ребенком, но собирался этому научиться.
Пристальный взгляд Женевьевы спустил его с небес на землю пора было сказать хоть что-то.
Я не жду, что ты простишь меня, Женевьева, начал он. Но мне жаль, что случилось так, как случилось. Ты, наверное, не поверишь мне
Конечно нет, ведь ты сделал все, чтобы подорвать доверие к тебе.
Финн кивнул, признавая ее правоту.
Но я не собирался красть «Звезду Райли» той ночью.
Тебя поймали с камнем в руках, а на его месте лежала подделка.
Дженни, к тому моменту камень был у меня уже три дня. Я вернулся, чтобы его положить на место. Вначале я, конечно, хотел забрать его и исчезнуть, но не смог. Впервые в жизни что-то, точнее, кто-то был для меня важнее успеха предприятия.
Женевьева бросила на него взгляд, в котором читалась буря эмоций, Финн обожал ее за эту открытость. Никогда прежде он не встречал такого человека, и, учитывая жизнь, которую девушка вела до встречи с ним, эта ее особенность была поистине удивительной. Любой стал бы на ее месте жестким, потерял интерес к жизни, но Женевьева была точно глоток свежего воздуха для любого, кто встречал ее. И для него потому что он как раз ожесточился от той жизни, что была у него.
Что? осторожно переспросила Женевьева.
Я приехал, чтобы положить камень на мес то, повторил Финн.
Он снова вспомнил ту ночь. Украсть «Звезду Райли» было несложно, сложно было справиться со своей совестью и еще труднее уйти от Женевьевы. Однако, решив вернуть драгоценность, Финн не спланировал эту акцию: кто бы мог подумать, что это окажется опаснее кражи?
Девушка нахмурилась.
Что это меняет, Финн? Ты все равно украл его.
Да, но не смог оставить себе. Ты была для меня важнее.
Если бы это было так, ты бы его не взял.
Если бы ты знала меня получше, ты бы поняла, как это утверждение далеко от истины.
Женевьева сжала губы.
Ты прав. Я совершенно тебя не знаю. Но чья это вина? Не одну неделю я летала в облаках от счастья, думая, что познакомилась с прекрасным мужчиной, и жестоко разочаровалась, потому что все это оказалось фарсом.
Не все.
Как я могу тебе верить после того, что произошло? Да и, знаешь, мне не хочется задумываться о том, что из сказанного тобой ложь, а что правда. Что было, то прошло. Я позволяю тебе увидеться с сыном только потому, что суд утверждает, что у меня нет другого выбора. Но я больше чем уверена, что для тебя это не более чем новая игрушка. Через пару месяцев твое внимание займет что-то другое, и ты исчезнешь.
Финн подошел к ней вплотную та Женевьева, что он знал раньше, непременно бы испугалась, но эта новая женщина, которой она стала, лишь вскинула голову и упрямо посмотрела на него. В груди его поднялась волна гордости за нее и еще захотелось рассмеяться. Наклонившись, он прошептал, почти касаясь губами ее губ:
Не рассчитывай на это, Дженни, я никуда не денусь.
По телу ее пробежала дрожь, это было заметно, но вот Женевьева фыркнула и отступила.
Если мы закончили обсуждать прошлое, склонив голову, произнес Финн, могу я увидеть Ноа?
Ее презрительный взгляд был ему ответом, но Финн лишь спокойно ждал, зная, что он ничего не сможет поделать. Ему даже нравилось наблюдать за разгневанной девушкой глаза ее засверкали, на щеках появился румянец. Наконец она сказала:
Ноа на заднем дворе. Сейчас я его приведу.
Она повернулась, не проронив больше ни слова, даже не предложив Финну присесть. Однако приличия беспокоили его сейчас меньше всего.