Максим (хмуро). Мы сейчас о твоей сестре говорим.
Роман. Ага, моя сестра была первопроходцем. Она тебя раскусила еще на школьной скамейке.
Максим. На вузовской.
Роман. Да какая теперь разница? Давно раскусила. Надкусила. Закусывает теперь. От меня, слава Богу, отстала.
Максим. Ну, нормально. Радуешься, что другу перепало твое несчастье.
Роман. Я радуюсь, что тяжелая артиллерия нашла другую цель.
Максим. Не радуйся. За годы я научился нивелировать ее обстрелы.
Роман. Ну-ка, ну-ка Поделись опытом. Вдруг пригодится.
Максим. Я теперь когда она вдруг начинает права качать, я просто тупо ухожу взглядом туда, в прошлое. И представляю ее нежной, заискивающей Тогда все ее наезды кажутся такими хрупкими. Просьбами кажутся, капризами. Что грех не сделать так, как она хочет.
Роман. Вот дурак. Ты же этим все больше и больше раскручиваешь ее ненасытность.
Максим. Ну, и что? Я уступлю за столом, она в постели уступит
Роман. Совсем крыша съехала. Ты чего радуешься? Что под каблуком приспособился? И не понимаешь, что зависимость эта в итоге породит ненависть.
Максим. Брось, давай выпьем.
Нина (показываясь на пороге). А вот это уже ни к чему. Поминки закончились. Пора расходиться.
Роман. Ну ты и злыдня.
Сцена четвертая
Темно. Фонарь освещает только автобусную остановку, к которой выходят Полина и Роман.
Роман. Надо было такси вызвать. Похолодало.
Полина. Знаешь, ты за этим занятием еще полчаса в прихожей провел бы.
Роман. По-твоему, лучше мерзнуть, чем сестрицу мою терпеть?
Полина. Ты к ней несправедлив. Задираешь, как в детстве.
Роман. Так мы все родом из детства. Все наши комплексы некуда не уходят. Просто прячутся. Чтобы чего-то достичь, мы их маскируем, гримируем, запихиваем в пыльный угол чердака нашего
Полина. Как раз Нина, мне кажется, этого не делает. Она не прячет свое раздражение, боль.
Роман. Боль? Чего же это такого больного ты увидала в ее поведении?
Полина. Ром, день сегодня невеселый. Поэтому она имеет право
Роман. День невеселый это ты права. Но у нее, открою секрет, все дни такие.
Полина. Ты придираешься.
Роман. Не хочу тебя огорчать Вернее, не хочу, чтобы это как-то отразилось на наших отношениях Но дам совет избегай ты с Ниной общаться. Хмурь заразна.
Полина. Почему? Это же твоя родная сестра. Близнец. Она такая, как ты.
Роман. Вот тут ты не права. Мы не похожи. Как будто при раздаче Богом характеров нам на двоих достался один мешок и его разделили пополам. Понимаешь, вообще не похожи. В Нине те черты, которых напрочь нет у меня. И наоборот Наша мама, наверное, хотела одного ребенка. Нет, точно одного. Этого было достаточно, чтобы выпустили за границу.
Полина. Разве детей заводят, чтобы семью за границу выпускали?
Роман. Объясняю. По слогам. Мамы-папы больше нет, поэтому уже можно. Папе должность предложили тогда в диппредставительстве. А он холостой. Ему так и сказали женишься, ребенка зачнете, и должность твоя.
Полина. И тут мама навстречу и попалась
Роман. Как бы не так. Она с папиным другом хороводила тогда. Тот и сболтнул про дипкорпус. Что туда холостяков не берут. Вот она моего папашу и начала обрабатывать.
Полина. За спиной у друга?
Роман. Это как раз самое простое было. У них, вроде как, любовь не слишком клеилась. А отцу на руку. Девка красивая, профессия хоть куда. Бухгалтер и за границей бухгалтер. Он и женился.
Полина. И должность получил?
Роман. Получил. Как ты знаешь, мы уже в Потсдаме родились.
Полина. Как странно звучит: мы родились. Я, скорее всего, не готова была бы двойников растить
Роман. Вот и мать, наверное, не готова была. Потому что всю жизнь потом повторяла: у меня не четыре руки, не четыре сиськи Прости.
Полина. Ты так говоришь, как будто считаешь, что она как раз эти четыре сиськи и имела. Но тебе не перепадало, что ли.
Роман. Опять не права. Мне из четырех доставались три. Я вторым родился, более слабым. Меня откармливали. Если кричал на руках носили. А Нинка была сильная, сосала за двоих и дрыхла ночами как сурок.
Полина. Вот. Мы родом из детства. Три к одному это ее принцип распределения. Он с ней по жизни. Ее обделили. Значит, надо самой и еду, и право на любовь отстаивать.
Роман. Так это же только на мамину-папину любовь.
Полина. На любую. Не сердись на нее. Она ведь воюет, прежде всего, с собой.
Роман. Это тебя на занятиях по психологии научили людей оправдывать за недостатки?
Полина. Да не знаю, кто и как научил Но видно же, что она вся такая напряженная.
Роман. День сегодня такой.
Полина. Да, день Но она и на Максима пару раз так тихо, интеллигентно наехала лучше бы накричала. Нет. Это у нее давнишняя боль, старая история
Роман. Хватит о ней. Где этот автобус, черт возьми?
Полина. Поздно. Сейчас придет. Давай о чем-нибудь веселом. Тогда и ждать веселее будет.
Роман (приобнимая Полину). Ты, как всегда, умеешь переключить на приятные мысли. Давай помечтаем на полгода вперед.
Полина. Почему только на полгода?
Роман. Нет, нет, не пугайся ты. Полгода ожидания. А потом прекрасное время надежд.
Полина. Не говори загадками. Я не понимаю, к чему ты клонишь.
Роман. К свадьбе нашей клоню. Ты же хочешь за меня замуж?
Полина. Ты бьешь под дых. Знаешь ведь, что сегодня мы не можем себе этого позволить. У нас нет ничего за душой. Кроме любви. Ты пока без хорошей работы, оба на съемных квартирах
Роман. В том-то и дело, что пока. Пока. А через полгода я вступлю в наследство. Ты видела эту родительскую квартиру? Сто метров, центр, потолки три с половиной метра.
Полина. Господи, Рома. Что ты такое говоришь? Еще и сорокового дня не прошло.
Роман. Так я тебе говорю. Я же на поминках молчал про квартиру. Но, согласись, это же правда жизни мечтать о том, как можно устроить эту жизнь, имея деньги. Много денег.
Полина. Как-то мне не по себе от твоих слов.
Роман. Поля, ну, зачем ты так, словно ты белая и пушистая, а я такой-сякой, сволочь последняя И башмаков не износив, в которых шла за гробом мужа
Полина. Да, я об этом. Рано говорить
Роман. Но думать-то можно? Мечтать. Как мы с тобой и машину, и квартиру купим. Да, не в центре, да, может, небольшую Но это наш шанс.
Полина. Хорошо, милый, успокойся. Мечтай, планируй. Мысль материальна. Но прошу, с Ниной до сорокового дня не обсуждай эту тему. Ей ведь тяжелы могут быть твои посягательства.
Роман. Какие посягательства? Я претендую только на то, что мне по закону положено. Нас, детей, у родителей было двое. Значит, половина наследства она моя. Я даже не стану просить там мебель какую-то, технику, золото. У матери, знаешь, золота много было. Отец ей постоянно дарил.
Полина. Правильно. Книги. Забери только книги.
Роман. Совсем забыл про книги. А где они? Я сегодня в гостиной даже книжного шкафа не видел. А ведь был
Полина. Ты что? Думаешь, Нина книги успела вывезти? За три дня?
Роман. А шут ее знает Надо Макса спросить. Без него-то ей сложненько было бы столько томов упрятать.
Полина. Смотри, кажется наш автобус подходит. Побежали? Голосуй, голосуй.
Сцена пятая
Квартира родителей. Максим, Нина, Вика. Разбирают книги, коробки, Вика то и дело отвлекается, засунув нос в телефон. Видимо, сидит в соцсетях.
Нина. Может, не надо нам эти книги разбирать? Пусть Роман их возьмет. У нас и так пылесборников дома хоть отбавляй.
Максим. Ты о чистоте или о качестве библиотеки?
Нина. Не хами.
Максим. И не думал. Просто последнее время ты стала изводить всех своей чистоплотностью. Вот я, грешным делом
Нина. Что-то не припоминаю, чтобы тебе моя чистоплотность не нравилась.
Максим. Ладно, ладно, это твое дело. Моего здесь ничего нет. Конечно, я не против забрать кое-что. Например, Ремарка.
Вика. У нас же есть.
Нина. Вот. Даже ребенок знает, что Ремарк у нас есть.
Вика (как бы защищая отца). Но не весь, как здесь, у бабушки. Нам в школе задали прочитать «Три товарища». Но я не нашла. Зато очень неплохо пошла «Триумфальная арка».