И потом Манфред изобразил десятью пальцами отросшую бороду. Любая растительность, не считая причесок, вызывала у него омерзение.
Знаю, сказала Эма.
Вообще-то я советовал Бенуа брить его каждое утро.
Бенуа так его выскоблил, что он думал, до смерти ничего не вырастет, нервно хихикнул Овид.
Когда? уточнил Манфред.
Утром в тот день, когда он пропал. Четыре дня назад.
Борода это ладно, перебил их Лукас. Мне вот, например, куда интереснее, как он вернулся. Ваше величество?..
Он Эма замялась. Он просто вернулся.
Просто? Просто постучал вечерком в дверь своего кабинета, а вы по невероятному стечению обстоятельств сидите там одна-одинешенька?!
Поуважительней, пожалуйста, одернул его Манфред.
Допустим, когда его величество вернулся, я знакомилась в его кабинете с документами по одному делу для Совета, солгала Эма.
Она ясно давала понять Лукасу, чтобы он не расспрашивал ее больше, но тот был слишком взбешен, чтобы отступиться. Неизвестно, каким опасностям подвергала она себя, чтобы вызволить Тибо!
А что король, госпожа? Как он объяснил свое возвращение?
Никак, Лукас, сказала она уже тверже. Он в полной растерянности, его лихорадит, у него взгляд затравленного зверя, шрам в пол-лица, седая прядь и кошмары. Ему нужна помощь.
Доктор Фуфелье, доктор Плутиш. Тотчас их разыщу, госпожа, кивнул Манфред, скользнул в дверь и беззвучно прикрыл ее за собой.
Овид, попросила Эма, ты не мог бы сходить за Блезом де Френелем? Дяди его уже нет с нами, но Скажем так, я доверяю ему больше, чем врачам.
И еще, Овид, раз уж ты идешь с поручением, передай Мадлен, что мы нашли королеву, прибавил Лукас. У бедняжки, наверное, истерика.
Эма поняла упрек.
И отдохни потом, Овид, сказала она, как бы извиняясь. У тебя усталый вид.
Да, госпожа.
Овиду хотелось удалиться с грацией Манфреда, но дверь за ним громко хлопнула.
Оставшись наконец наедине с Эмой, Лукас взорвался:
Это как понимать?! Мы, значит, шастаем по подземельям, пока телохранитель, как идиот, свистит всю ночь под дверью? Конечно, у него усталый вид, он же всю ночь глаз не сомкнул! Он ранен, он вымотан, у него голова раскалывается, но он держится на ногах, и ради чего? Чтобы защищать тебя, Эма, чтобы тебя защищать!
Лукас
Мне что, объяснить, зачем тебе охрана?
Хватит, Лукас, я
Ты, может, думаешь, я идиот? Посмотри на себя! Платье мокрое, руки красные, а ноги? Где твои туфли? Ты сбежала в самую бурю. Среди ночи, в буран! Он скрестил руки и посмотрел ей прямо в глаза. Тебя эта Сидра отправила искать короля в одиночку?
За день до этого Лукас видел в будуаре Эмы Сидру, и ему пришлось оставить их наедине, так что он не знал, о чем они говорили. Но он готов был биться об заклад, что там, за закрытой дверью, решалась судьба Тибо.
Эма не подозревала, что Лукас умеет так злиться.
«Эта Сидра»? Ох, Лукас так-то ты говоришь о королевской особе, сказала она, чтобы уйти от темы.
Ее здесь нет, так что говорю как хочу. И уж не тебе, я думаю, учить меня протоколам, ваше королевское величество.
Лукас, у меня не было выбора. Одной или никак. Не проси меня объяснить. Эма опустила голову. Пожалуйста
Лукас вздохнул. Злостью, конечно, ничего не добиться, но очень уж скверный все приняло оборот. Он не выносил мысли, что Эме что-то грозит.
Могу я хоть чем-то помочь? спросил он угрюмо. Кроме как охранять пустую комнату?
Можешь помочь натопить холодную, ответила Эма, опускаясь перед камином на колени.
Какое-то время Лукас стоял не двигаясь. Эма чувствовала, что он еще злится у нее за спиной. В его злости было что-то обнадеживающее. Эма ничего не знала о дружбе и полагала, что только друг может так переживать за ее безопасность.
2
Блез де Френель заснул в траурной комнате, на подушке своего дяди Клемана, который трагически погиб на днях во время пожара в башне. Овид замер на пороге. Надо было разбудить Блеза, отвести его к королю, но Овид до дрожи боялся призраков. Пока он набирался решимости, время шло, и потому Блез оказался в королевских покоях значительно позже врачей.
Доктора уже обменивались своими соображениями. Фуфелье вещал, стоя у огромного письменного стола, за которым всегда мечтал посидеть. Он был невероятно худ, сутул, носил ненужный ему монокль, из-за которого был похож на точку с запятой. А вот Плутиш позволил себе усесться в кресло на львиных лапах. Бедняга страдал от перхоти, а форма придворного врача, на его несчастье, была темно-синей; так что у него она была всегда будто припорошена снегом.
Рана на лице серьезная, госпожа, заметил Фуфелье. Ее прежде осматривали?
Я увидела ее после того, как он вернулся.
Вот как, ваше величество? Но она даже зарубцевалась. Должно быть, еще по пути из Центральной провинции он получил удар по лицу веткой и
Вы всегда так торопитесь с выводами, доктор Фуфелье? раздраженно перебила его Эма.
Не будем вдаваться в детали, примирительно вставил Плутиш, защищая коллегу. Итак, госпожа, вы говорите, перед сном он был немного не в своей тарелке?
Он был в растерянности, доктор. И очень слаб. А ночью его терзали кошмары.
Лихорадка, подытожил Фуфелье, который действительно всегда торопился с выводами.
Или потрясение, предположил Блез, который, проведя долгие годы в приюте для умалишенных, собаку съел на душевных расстройствах.
Фуфелье изобразил удивление, как будто не заметил Блеза сразу, затем поднял бровь, как бы говоря: «Вы совершенно некомпетентны в вопросах медицины». Монокль при этом чуть не упал на пол.
Пустим кровь, решил Плутиш.
Фуфелье воздел руки к небу. Он бы не удивился, окажись его коллега вампиром, с такой-то страстью к кровопусканиям. Но прежде, чем он успел возразить, в дверях показались новые посетители.
Мы тут узнали про короля, пробормотал Феликс, чьи огромные ручищи покоились на плечах Лисандра, а тот пытался незаметно из них вывернуться.
Вы узнали? переспросил Манфред, преграждая им путь.
Э-э да все уже знают, на самом-то деле.
Раненые, лежавшие в бальной зале, слышали, что доктор Плутиш их оставляет, потому что спешит в королевскую спальню. Новость уже облетела дворец и неслась дальше, торопясь облететь и остров.
Частная жизнь короля неприкосновенна! Уходите! приказал Манфред, закрывая дверь.
Это друзья, пусть войдут, возразила Эма.
Феликс взглянул на камергера свысока и втолкнул Лисандра в комнату. Он так аккуратно причесал своего подопечного, что пробор был как меловая черта на черной доске. Лисандр только и ждал минуты, когда сможет ускользнуть из-под надзора и свести на нет его старания. Блез, с недавних пор наставник Лисандра, при виде его не мог не улыбнуться:
Привет, Лисандр! Славный паричок.
Как король? спросил Феликс.
Что ж начал Фуфелье с ученым видом.
У него шок, перебил его Блез. У меня есть одна мысль, но не знаю, могу ли я осмелиться
Осмеливайтесь, осмеливайтесь, подбодрила его Эма, прежде чем врачи успели открыть рот.
Последствиям потрясения можно попробовать противопоставить другое, равноценное потрясение.
Ну, знаете! возмутились Плутиш и Фуфелье.
Конечно, дело рискованное. Лечить подобное подобным значит рисковать, пан или пропал. Но нередко это дает поразительные результаты.
Плутиш нервно стряхивал перхоть. Фуфелье поправлял монокль. Манфред покашливал.
Терять нам особенно нечего, заметила Эма.
Но, ваше величество хотел возразить Фуфелье.
Откровенно говоря, доктор, терять нам совершенно нечего, отрезала Эма, поворачиваясь к нему спиной. Пойдемте, господин де Френель.
Но они не сделали и трех шагов, как из комнаты явился король собственной персоной, совершенно голый, не считая горностаевой мантии на плечах. Потрясенный Манфред закрыл рот руками. Лукас тоже, но только чтобы сдержать хохот. Врачи из учтивости отвели глаза, а Феликс, напротив, их вытаращил.