Я задумалась. Предположения Филиппа, даже не подкрепленные серьезным фактическим материалом, вовсе не выглядели абсурдными.
Не представляю, какие медицинские манипуляции могут привести к таким последствиям. В своей практике мы точно не сталкивались с аутоиммунными заболеваниями. Та клиентка, о которой я упоминала, лечилась где-то еще. А что, кстати, с демографией заболеваний?
К моему удивлению, Филипп потянулся за айпэдом и протянул его мне через стол.
Вот расклад по известным случаям.
На экране раскрылась табличка Excel.
Хм Ты заморочился не на шутку.
Всего одна бессонная ночь.
Но я-то знала: методичная обработка фактов совершенно не в его характере. Я это поняла еще на практике на первых курсах, когда мы работали в паре. Практическую часть можно было смело доверить ему: он мастерски вскрывал мышей и лягушек, мог извлечь любой крохотный орган без малейших повреждений, а на больничных практиках был просто богом. Но как только дело доходило до обработки результатов, наш бог начинал скучать и ошибаться, поэтому за анализ данных всегда отвечала я. И вдруг таблица в Excel. Прищурившись, я вглядывалась в цифры, а Филипп, перегнувшись через стол, комментировал, водя пальцам по строкам. Время от времени его неуемные пряди касались моего лба.
Вот смотри: здесь девять наших пациентов, и еще семнадцать из других клиник, о которых рассказали коллеги. Еще я включил два Пашиных случая: одной женщине помог врач в фитнес-центре, и она потом в больницу не ложилась, а вторую увезли в Вену. Получается, мы знаем о двадцати восьми случаях примерно за последние шесть лет. Гипотетически, коллеги могли что-то забыть, но я сомневаюсь: очень уж заметные истории на фоне нашей рутины. Как видишь, первые девять случаев пришлись на первый год «эпидемии». Большинство женщины, хотя есть и мужчины. Возраст колеблется от тридцати пяти до пятидесяти пяти лет. Большинство пациентов выжило, кстати. Затем наступает пауза, примерно на год. А дальше картина меняется: за последние полтора года на больничных койках оказывались и мужчины, и женщины, и возрастной разброс заметно вырос. А смертность стала стопроцентной.
Я всматривалась в мелкие цифры на экране, и мне становилось все больше не по себе.
Очень странно.
Вот именно. И ведь это только та статистика, которую мне удалось собрать. Как ты понимаешь, я не мог пообщаться со всеми коллегами-иммунологами. Вполне возможно, такие случаи были не только в Москве. Состоятельные люди из провинции часто выбирают московские клиники, а затем возвращаются в свои города и с последствиями сталкиваются уже там.
Собрать все данные вряд ли в твоих силах.
Совершенно верно. Поэтому я хочу пойти обратным путем.
Это как?
Найти общее хотя бы для нескольких известных случаев и через него попытаться выйти на неизвестные.
И тебе все это нужно зачем?
Во взгляде Филиппа мелькнула ирония.
А как ты думаешь? Во-первых, я врач и не люблю терять пациентов. Во-вторых, в этой истории не все в порядке, и мне хотелось бы понять, что происходит, пока дело не приняло совсем уж грозный оборот. В-третьих, у меня есть несложные карьерные амбиции. Не каждый день представляется шанс разобраться с причинами, скажем так, смертельно опасного явления.
Убедительно. Ладно, карьерист, постараюсь тебе помочь. Посмотрю истории болезни в нашем отделении и поговорю с ребятами из эйдж-менеджмента.
Филипп торжественно кивнул.
Спасибо, Дань, ты настоящий друг. Теперь, когда официальная часть закончена, может, выпьем что-нибудь поинтереснее чая?
Я покачала головой, удивившись внезапному чувству легкого сожаления.
Не могу, я за рулем.
Оставь машину здесь и поезжай на метро. Беспечно предложил Филипп.
На метро неудобно добираться, я живу далеко от всех станций.
Это где?
В Покровском-Стрешнево, на Береговой улице, если это тебе о чем-то говорит.
Филиппа удивленно приподнял бровь.
Как ни странно, говорит. Заповедник для тех, чья жизнь удалась. Был там однажды в гостях. Ну тогда поезжай на такси.
Я задумалась. Почему бы и нет, на самом деле? В конце концов, часто ли удается встретиться с институтскими приятелями? Мужу, конечно, не понравится мое запоздалое возвращение домой Но ведь не факт, что он сам придет рано. Денис нередко возвращается ближе к одиннадцати. Наверняка я буду дома до его прихода.
Ну хорошо. Машина все равно на стоянке возле клиники, за нее волноваться не приходится. Я только позвоню няне, попрошу, чтобы она самостоятельно уложила детей.
Пока я инструктировала няню, Филипп посматривал на меня с дружелюбным любопытством.
Дети, няня, квартира на Береговой, любимая работа в классной клинике Ты врач высшей категории?
Да. Но, пока дети маленькие, работаю только два дня в неделю.
На лице Филиппа отразилось явное удивление.
В студенческие годы карьеристкой была как раз ты. И вдруг два раза в неделю.
Я поняла, что слегка разочаровала его своими скромными амбициями, и это меня почему-то задело.
Ситуация временная. Еще год, максимум два и начну работать в полную силу. А пока и мужу, и мне так спокойнее.
Ну отлично. Тебе, похоже, удалось построить идеальную жизнь.
Идеал недостижим, ты же знаешь, но я изо всех сил к нему стремлюсь.
Для тебя вполне может оказаться достижимым. Рассмеялся Филипп. Сколько у тебя детей?
Двое, одному шесть, второму четыре.
Не такие уж и маленькие. Ты с ними до школы собираешься сидеть?
Посмотрим.
А муж тоже врач?
Я покачала головой.
Начальник службы безопасности крупного торгового холдинга.
Любопытно. Где пересеклись ваши пути?
В аэропорту.
Похоже на приключение. Вы ровесники?
Он старше меня на двенадцать лет. А ты женат?
Филипп, успевший заказать два бокала вина, поблагодарил официантку широкой улыбкой. Она нежно улыбалась в ответ, вглядываясь в его лицо туманным взглядом, и не спешила уходить. Дождавшись, пока девушка все же найдет в себе силы переключиться на других клиентов, он поднял бокал и осторожно прикоснулся им к моему.
Рад тебя видеть, Данька! Ты всегда привносишь светлое аполлоническое начало в дионисийский хаос моих будней.
Какая неожиданная торжественности речи. Раньше за тобой такого
Но заметив ироничные искорки в его взгляде, я расхохоталась.
Да ну тебя! Так ты не ответил на мой вопрос: ты женат?
Филипп беззаботно отмахнулся.
Был когда-то. Но мы развелись два года назад, по ее инициативе.
А дети есть?
Сын, живет с мамой.
И сколько ему?
Четыре года.
Филипп непринужденно перевел разговор на что-то другое, а я не делала попыток удержать его на теме личной жизни. Отголоски этой истории доносились до меня через общих знакомых. Его фраза о дионисийском хаосе была не такой уж и шуткой. Филипп, каким я его знала по Сеченовке и по рассказам его друзей, всегда любил безбашенный образ жизни. Буйные студенческие вечеринки чередовались с экстремальными похождениями в какой-то глуши. Мало какая женщина способна разделить с ним его интересы. Но и работе он умел отдаваться с головой, мог сутками не выходить из клиники и не думать ни о чем, кроме очередного интересного случая. С такой работой и хобби времени у него оставалось немного, и он целиком посвящал его женщинам. Филипп влюблялся страстно, но ненадолго, а его жизненный путь был усыпан разбитыми сердцами. К счастью для меня, легкая студенческая влюбленность в Филиппа не переросла во всепоглощающую страсть, но кто-то менее осторожный должен был попасться в ловушку. Наверное, девушка забеременела, и Филипп человек по сути своей порядочный на ней женился. Женился, но образ жизни менять не собирался и семьянином не стал. Девушка держалась, сколько могла, но потом ей, видимо, все надоело. Возможно, она просто хотела припугнуть его разводом, рассчитывая удержать с помощью ребенка, а он с благодарностью ухватился за опрометчивый шантаж.