Поскольку в этих местах вражеские силы были уничтожены, а Зайцы, готовясь к новым сражениям, преисполнились энтузиазма, Хонган и Оксшо увели всадников Диких Собак из этого района.
Перейдя Уочиту, они должны были двинуться на запад и форсировать Нэди‑Энн в таком месте, где их не заметили бы тексаркские разведчики.
Когда войска прибыли на место зимних стоянок, где их ждала остальная орда Диких Собак, Хонган Осле первым делом послал курьеров с отчетом о битве к Браму и папе Амену. Затем позвал к себе отца Омброза вместе со старшим шаманом духа Медведя и своей матерью из Виджусов и велел им тут же начать готовиться, чтобы сопровождать его в Новый Иерусалим ко двору Амена II.
Владыка орд и его спутники прибыли в Новый Иерусалим к концу апреля. Их пышно и торжественно встретили папа и мэр, который на короткое время явился домой с театра военных действий. В городе уже находился генерал‑майор Куиглер Дюрод, полномочный представитель короля Теннесси. Дюрод не без труда освоил один из диалектов Кочевников (тот, на котором говорили Зайцы, ибо в молодости он служил в провинции как тексаркский наемник) и быстро подружился с Хонганом Осле. Вместе с Дюродом прибыли и оружейники с западного побережья, доставившие последние образцы моделей огнестрельного оружия.
Хотя Хонган Осле как Ксесач дри Вордар говорил от имени всех трех орд, Коричневый Пони высказал сожаление, что вожди Брам и Онму Кун не смогли присутствовать на военном совете. Через три дня в Пустую Аркаду прискакал разгневанный эмиссар Кузнечиков с претензиями в адрес папы.
Посланник Кузнечиков не был христианином. С вызывающим видом представ перед Аменом II и шестью членами курии, он огласил требование своего вождя:
– Пока вы не передадите Нуйиндена и носителя меча Гай‑Си под мою руку, Кузнечики будут вести войну не против ваших врагов, а против вас!
– Похоже, что вашего вождя кто‑то сознательно ввел в заблуждение, – сказал папа. – Нуйинден находится в приорстве вместе с другими монахами. Если он захочет отправиться с вами, ему никто не мешает.
– А желтый воин? Где он?
– Он в городской тюрьме. Не я посадил его туда. Единственный человек в этом помещении, имеющий отношение к городским делам, это кардинал Линконо, который здесь вырос. Не будете ли так любезны, ваше преосвященство? – папа кивнул маленькому белобородому человечку, который в своей красной шапке напоминал гнома. Затем снова обратился к посланнику: – Я думаю, ваш вождь хотел, чтобы его слова были услышаны нужным человеком. Я не вхожу в их число, как и его преосвященство Эбрахо, но он может организовать вашу встречу с нужным человеком.
– Разве не ты самый могущественный человек в этом отвратном месте? Разве не ты папа Красная Борода, владыка христианской орды? – вскинулся Кочевник.
– Не в полной мере владыка, как вы это понимаете. Можете считать, что я возглавляю первосвященство.
Прихрамывая, Линконо подошел к Кочевнику и встал с ним лицом к лицу. Для такой миниатюрной фигуры у него был на удивление низкий и звучный голос. На языке Кочевников он говорил с сильным акцентом, но понять его было можно.
– Молодой человек, что значит ваше выражение «отвратное место»?
Вместо него объяснение дал сам Коричневый Пони.
– Кочевники считают, что с гор спускаются духи зла, особенно Старые Зарки, неоплодотворенные чрева. Это верование объясняет, почему женщины Кочевников иногда дают жизнь детям‑уродцам.
– Понимаю. Итак, молодой человек, сравним нашего папу с вашим старейшим шаманом духа Медведя. Ни он, ни ваш вождь не должны подчиняться друг другу. В данном месте вождем является мэр Дион. Но он только что покинул город, вернувшись к войскам. На его месте находится сын мэра. Церковь же – это нечто, напоминающее совет духа Медведя. И в данном случае мы ничего не можем сделать для вас, мой племянник, разве что молиться.