Насколько я понимаю, вы издаете воинственные звуки лишь для того, чтобы прочистить свою генеральскую глотку, но тем не менее берегитесь. Ответьте на мой вопрос: что произойдет, если мы решим полностью избавиться от Кузнечиков и Диких Собак?
Генерал побагровел и, помолчав несколько секунд, ответил:
– Я думаю, мы можем потерпеть поражение. У нас слишком растянутые линии. Мы заняли и поставили под полицейский контроль земли Зайцев за Нэди‑Энн. Если мы попытаемся нанести решительный удар по Кузнечикам, нам придется отойти назад, чтобы фургоны могли снабжать наши части.
– Кочевники могут жить, питаясь падалью и саранчой. Почему вы этого не можете?
– Я‑то могу, но воевать без пороха и пуль не получится.
– Убедительно. Наконец‑то ваша военная глотка произнесла что‑то стоящее. Тем не менее заставьте их снова поработать и организуйте специальный штурмовой батальон. Я хочу, чтобы к боям с Кочевниками готовили выходцев из них же. Я хочу, чтобы в состав батальона входили самые сильные, самые крутые, самые неумолимые солдаты из всех, кого вы можете найти. И к тому же добровольцы. Приучите их жить на этих землях, освойте язык Кочевников, изучите их систему сигналов.
– В чем будет заключаться основная миссия батальона, сир? Конечно, не в том, чтобы удерживать территорию.
– Конечно, нет. Задача будет заключаться в том, чтобы неожиданно нападать, убивать, разрушать – и исчезать. Проводить карательные рейды, если будут и другие нападения на сельские угодья. Что же до оружия, не сомневайтесь, что из университета они получат новые биологические средства. В случае необходимости обращайтесь к Тону Хилберту.
Голдэм посмотрел на Карпио, мрачно поджал губы и поморщился. Он не считал, что биологическое оружие определит будущее военных действий, и надеялся, что Карпи поддержит его; но адмирал пиратов лишь пожал плечами.
Филлипео повернулся к капеллану:
– Полковник Поттскар, предположите, что у моего дяди‑архиепископа есть неограниченные средства на перестройку орды Кузнечиков. Что произойдет?
– Поскольку он не тратит их на молодежь, то просто кидает на ветер, посылая таких людей, как монсеньор Сануал. Похоже, правитель подавил смешок.
– Каким образом он может тратить средства на молодежь? Заниматься благотворительностью?
– Конечно. Мне достаточно припомнить, как он на прошлой неделе принял беглеца из аббатства Лейбовица. Он назначил молодого брата Торрильдо своим помощником и псаломщиком. Он всегда старается помогать молодым людям.
– Я знаком с этой привычкой моего дяди, капеллан‑полковник Поттскар. Но вот в чем заключается мой вопрос: считаете ли вы мудрым и продуманным вложением средств расходование денег на обращение Кочевников в христианство?
– Нет.
– Почему?
– Потому что Кочевников можно крестить, наделить деньгами, но они не будут обращать внимания на священников и продолжат свой привычный образ жизни.
– Именно так. Что ж, заглянем на склады! Давайте ознакомимся с плодами трудов оружейников, джентльмены.
– Минутку, сир, – сказал Голдэм. – Мне кажется, Кар… э‑э‑э… адмирал хочет сначала что‑то сказать.
– Смелее, Карпи, – бросил Ханнеган. Адмирал слегка вздрогнул, но сказал:
– Оружие, которое иностранные воины привезли с собой, вскоре после встречи с Коричневым Пони исчезло.
– Откуда ты это знаешь? И если это правда, что это должно значить?
– Я слышал это от Эссита Лойте, сир. Там, где он живет, оружие превосходит наше, и производится оно на западном побережье, – он вынул из кармана маленький револьвер, который тут же выхватил у него из рук один из телохранителей Филлипео. Охранник, похоже, решил, что револьвер заряжен.