Щетина на лице Чернозуба была пробита сединой, и в отличие от волос на голове нуждалась в прикосновении лезвия. Ве‑Гех коротким мечом пробрил ему тонзуру на макушке; клинок он держал обеими руками, осторожно сбривая намыленные волосы. Чернозуб пожаловался, что фехтовальщик слишком наваливается на него.
– Только чтобы ты сидел спокойно. Если хочешь, я могу побрить тебя и в стоячем положении, – сказал Ве‑Гех намыленному монаху. Чернозуб с преувеличенным испугом посмотрел на него. Ве‑Гех занес меч над его правым плечом, словно собираясь одним круговым движением снять с него скальп.
– Перестань хвастаться. Если надо, можешь наваливаться, – он был удивлен, потому что Ве‑Гех в первый раз позволил себе пошутить, пусть даже шуточка была довольно зловещей, но он вообще считанное число раз нарушал молчание. В стране Зайцев у него лишь однажды возникла необходимость обнажить свой длинный меч и извлечь револьвер Коричневого Пони – когда группа молодых хулиганов решила поживиться за счет трех безобидных странствующих монахов. И Нимми, и кардиналу не хватало Вушина. Чернозубу пришло в голову, что, даже не упоминая об этом, они все равно относятся к Ве‑Геху как к сомнительной замене Топора, за чью голову в этих местах была назначена награда. Но Ве‑Гех не хотел быть ничьей заменой. В другое время Чернозуб подружился бы с ним.
В первой половине холодного солнечного дня они стояли на ступенях кафедрального собора святого Михаила, Ангела Войны, разговаривая с его кардиналом‑архиепископом. За спиной архиепископа, слева от него, стоял молодой привлекательный послушник в длинном стихаре с шитьем и вязанными обшлагами. Едва увидев Чернозуба, Торрильдо расплылся в счастливой улыбке, но убедившись, что неправильно истолковал реакцию Чернозуба, уставился в землю и не поднимал глаз. Чернозуб был не столько шокирован тем фактом, что Бенефез приблизил к себе смазливого беглеца, сколько удивлен внезапным осознанием, что буквы БРТ под намалеваными словами «Тут был Боэдуллус» у Желтого кратера означали «Брат Торрильдо» – тот и в самом деле из Валаны направился в Ханнеган‑сити.
Ве‑Геху было явно не по себе, поскольку Бенефез продолжал внимательно смотреть на него, пока наконец не спросил:
– Молодой человек, где я раньше мог вас видеть? За него ответил Коричневый Пони:
– В Баланс, Урион. Ве‑Гех был среди людей кардинала Ри. Теперь он со мной.
– Ах да, их было пятеро или шестеро, не так ли? А где остальные?
Коричневый Пони покачал головой и пожал плечами.
– Я в дороге уже два месяца.
«Уклонение от ответа весьма напоминает ложь», – отметил Чернозуб.
– Конечно, – сказал Бенефез, возвращаясь к первоначальному разговору. – Элия… м‑м‑м… ваше преосвященство, что касается канонического права, то я в свое время тоже изучал его. До Огненного Потопа лишь двое пап подали в отставку. Один из них был, так сказать, великим грешником, а другой – великим святым. Первый продал папство, а последний в священном ужасе отказался от него. Но вопрос заключается в том, были ли они законными папами. И может ли подлинный папа отказаться от престола, Я думаю, что нет. Если он изъявляет желание уйти в отставку, то в таком случае Святой Дух никогда не избрал бы его. Может, я противоречу мнению большинства, но такова моя точка зрения. Современный ему поэт определил его в ад, но он был злым поэтом. Я думаю, что старик в самом деле несет ореол святости, но, главное, я сомневаюсь в законности его избрания. Будь он папой, он бы не мог и не хотел уходить в отставку и даже не заводил бы об этом разговоров.
– Мы говорим о Сан‑Пьетро из Монт Мурроне или о папе Амене Спеклберде? – спросил Коричневый Пони.
– Разве они не похожи друг на друга?
– Нет, Урион, не похожи, – он помолчал.