Да вы что! Изумилось чадо, выслушав над собой родительский приговор. Какой еще там Козельск, в наше время? Это ж деревня, гиблое место! Там с утра коровы блеют, и грязь не просыхает, Ромка торопился, поэтому кое-что путал и кое-где привирал. А по грязи шастают какие-то неандертальцы в лохмотьях, заросшие щетиной. Вокруг ларьки с водкой, там они и тусуются. Самогон хлещут прямо из горлышка, морды друг другу бьют, на людей кидаются!
Страсти какие! удивилась мама. Откуда ты это взял? Между прочим, это моя родина и там живет твой родной дед. Очень порядочный человек, которого я за всю свою жизнь никогда и выпивши не видела.
Да что дед, отмахнулся Ромка, я его и не помню толком! Он приезжал к нам только раз, когда я пошел в школу. И все!
Нет, не все. Мы ездили к нему как-то на выходные. И прекрасно отдохнули. Река, лес, чистый воздух Год назад, кажется, мы там были. Ты не помнишь?
Два, уточнил папа. Кажется, два года назад. Я ездил в командировку в Беларусь и прихватил вас с собой. По пути мы заночевали у Максимыча. Помнишь, как тебе понравилось в Гомеле? обратился он к Ромке.
Ничего мне там не понравилось!
Рассказывай! Мы катались на теплоходе. Ты глазел по сторонам, разинув рот, и все время клянчил у мамы шоколадные конфеты. Между прочим, гомельской фабрики!
Ну и что? Я тогда перешел в пятый класс только. Это было три года назад, Ромка показал на пальцах для убедительности. И какое отношение имеет Козельск к гомельским конфетам?
Как бежит время, грустно вздохнула мама. Неужели, правда, прошло три года
Два, отрезал папа. Прошло два года. Кого ты слушаешь? У него коровы блеют!
Нет, папа, ты мне скажи, какое отношение
Я тебе скажу, Сидиром ты ходячий, я тебе сейчас так скажу, мало не покажется! Блеют овцы, а краснорожие оборванцы ошиваются в твоих стрелялках и ужастиках. Ты все перепутал, милейший. Тебе следует хорошенько отдохнуть. На природе ты успокоишься, отоспишься, молочка попьешь, что там еще А как щечки порозовеют, мысли проветрятся, я за тобой приеду. Вот тогда мы и поговорим об отношениях детей к родителям. Ты, брат, все время забываешься, нарушаешь субординацию. Усек?
Ну, папа, в трагическом отчаянии Ромка напряг эмоции, заламывая руки, ну что, что я там буду делать? Конкретно! Я же я ж интеллектуал, мне развиваться надо!
Правда, напрасно он так надрывался, зря. Папа у него был не промах, тертый калач из тихих русских, а потому и бровью не повел. Он просто вышел с достоинством из совещательной комнаты, давая понять, что разговор окончен, а мама подошла к Ромке и положила ему на голову руку.
Ты не грусти, сказала она, там действительно легко дышится. А занятие для интеллектуального развития можно везде найти. Если ты знаешь больше других людей, поделись с ними своими знаниями. Я уверена, что и дедушка, и ребята, с которыми ты там подружишься, будут только рады узнать что-то новое. И ваше духовное общение непременно принесет свои плоды.
Так-то онон так, покорно вздохнул Ромка, но Вот если бы там был Интернет
И не надейся! раздался из-за двери разгневанный отцовский баритон. Нет там никакого Интернета, а вот интернат для таких, как ты, имеется. Будешь выступать, дед тебя в интернат сдаст!
А что это? вяло поинтересовался Ромка, теряя последнюю надежду. Кажется, что-то вроде спецшколы, да?
Голос за дверью театрально расхохотался.
Что-то вроде тюрьмы, ехидно и доходчиво объяснил он, успокоившись, спецтюрьмы для малолеток, с которыми родители не справляются. Там вместо компьютеров в лучшем случае шашки. Как средство воспитания и интеллектуального развития.
Надеюсь, это не дымовые шашки, пробурчал себе под нос Ромка и внятно добавил, повернувшись в сторону двери: А можно можно я с собой "ролики" возьму?
На здоровье, мягко отозвался голос отца, принявший его капитуляцию. И "ролики", и шарики, и панамку сверху. Все забирай, только в дороге поаккуратней не ровен час, порастеряешь еще
Вот с этим славным напутствием отца Ромка в два дня собрался и отбыл автобусом по месту назначения в сопровождении мамы, которая на пути совсем его заговорила, популярно объяснив сыну, что ее родина вовсе никакая и не глушь, а вполне приличный улыбчивый городок, да еще и постарше Москвы на годок. Козельск уже стоял, а Москва только строилась. Мог бы и столицей прорасти, когда б в Москве не Лужков.
У въезда в город их встретил огромный богатырь, выкованный из железа, который держал в руках меч и щит с девятью крестами. Над его головой застыл колокол, некогда, должно быть, собиравший козельчан на битву с врагами, а от правого плеча к стопам спадала славянская вязь с названием нынешнего райцентра и стародавней датой его основания.
Богатырь Ромке понравился, но вот домики с печными трубами, невзрачные и покосившиеся, первое впечатление подпортили. Правда, дед, встретивший их на автовокзале, отчасти сумел поднять Ромке настроение. Пусть он и не походил на железного богатыря, зато «конь» у него точно был богатырский.
Максимыч прибыл за своими на «КамАЗе», в просторную кабину которого и усадил желанных гостей. Ромке еще никогда не доводилось так возвышаться над дорогой и представлялось, как будто летит он на самолете, поплевывая в переносном смысле, конечно вниз на крыши «жигулят» и «волжанок», снующих игрушками под колесами дедовского гиганта.
Жаль, удовольствие было недолгим. В одной из окраинных улочек города машина притормозила у внушительного вида ворот и послушно встала. «КамАЗ» остался на улице, а Ромка с мамой отправились за дедом в дом, выкрашенный свежей синей краской, с высоким крыльцом и большими зелеными окнами.
Просторный двор за воротами был отгорожен железной сеткой рабицей, отчего все происходящее на соседском подворье было видно как на ладони. За забором о чем-то оживленно беседовали две девчонки в простецких цветастых платьицах, обе с косами, и мужчина довольно бесшабашного вида, похожий на московских бомжей с взлохмаченными волосами, в старомодной рубашке навыпуск и драных штанах в каких-то масляных пятнах. Пока дед возился с дверным замком, все трое косились на Ромку так очевидно и пристально, как будто это на нем были замызганные штаны.
Какие славные девочки, тихо, с мечтательной улыбкой проговорила Ромкина мама. А это, должно быть, их отец. Кажется, я его даже знаю Интересно, кто он теперь, чем занимается?
Пастух, наверное, бросил Ромка небрежно. Гусей по болотам гоняет.
Фу, Рома, как тебе не стыдно! Если я не ошибаюсь, зовут его Слава, дядя Слава, и он, помнится, совсем недурно учился в школе и даже куда-то поступал Папа, обратилась она к деду, ведь это Славик, да?
Где? спросил Максимыч, высматривая что-то у себя под ногами. Чего-то не разгляжу, стар стал.
Да вон там, за садовой изгородью. С ним еще две девочки. Это Слава?
Слава жене муж ее, отозвался дед хмуро, так у нас принято. Или в гости позвать?
О чем ты, папа! Я про то, что у него дети. Две девочки, да? Ромке подружки
Может, и так Только нам с тобой до того дела нет, без нас разберутся. Пойдем-ка в дом, краса-девица, поможешь на стол собрать. А ты, кивнул Максимыч Ромке, коли охота, можешь пока тут поскучать. Осваивайся, держи нос по ветру. Ты тут за хозяина.
Мама с дедом зашли в дом, а Ромка, уныло кивнув в ответ, сунул руки в карманы и неторопливо зашагал по двору, поглядывая по сторонам, как будто его и на самом деле интересовали все эти сараюшки, дровники и верстачки, сработанные руками его деда и расставленные по своим особым местам. За сетчатым забором беседа, между тем, продолжалась, но Ромке, справедливо подозревавшему, что шепчутся о нем, ничего не было слышно.
Нет, пап, чего-то с ним не то Бродит, как неприкаянный, по двору, а глаза такие такие тоскливые, что у собаки бездомной, сказала девочка постарше, которая была выше своей сестренки на целую голову.