Старик был душой этой деревни. Он умер вместе с ней, так и не покинув её ради праздной пустоты. И хоть он не продержался долго, не сделать такую малость даровать его собственной душе покой было бы кощунством.
Сомнения были долгими, но всё же Марк решился. Он аккуратно положил тело старика на пол, решив завернуть его в ковёр, чтобы ему было удобней его нести. Но только он взялся за ковёр, и ему внезапно стало стыдно перед стариком. Марку пришла в голову мысль, что старик хотел бы проститься со своей деревней, посмотреть на неё в последний раз, хотя бы уже мёртвыми глазами.
Марк поднял тело на руки, едва заметно дрожа от страха, и стремительным шагом вышел из дома. Спустившись с крыльца, он чуть замедлился, давая старику насмотреться, надышаться родной деревней.
Путь Марка лежал на западный край деревне, где возвышался еще один холм. Стоя на обрыве, Марк разглядел, что там находилось небольшое кладбище.
И теперь он шествовал туда медленно, скорбно неся свою ношу. Дойдя до кладбища, Марк в который раз проклял свою непредусмотрительность. Он шёл сюда, чтобы выкопать могилу, а лопату позабыл. Бережно положив тело старика на землю, Марк решил быстро вернуться. В прихожей дома, в котором жил старик, он видел лопату. Что-то в этом было. Раскопать могилу старику его же лопатой. Марк повернулся и у ограды увидел лопату, воткнутую в землю. Она была насквозь проржавевшей, но всё же была. Почему-то Марк не хотел оставлять тело старика, не хотел уходить, прежде чем отдаст ему последний долг
Земля была мерзлой. Лопата нехотя, дюйм за дюймом, вгрызалась в неподатливую твердь. Монотонная, тяжелая работа позволяла Марку не думать, окунуться в тишину. И забыть на миг весь ужас произошедшего. Хотя у него это плохо получалось. Конечно, Марк уже видел мёртвых. И не чувствовал по поводу их смерти ничего. Но смерть старика, имени которого Марк даже и не знал, очень сильно тронула его. Все чаще и чаще он останавливался, опираясь на лопату, чтобы вытереть льющиеся градом слезы, а не пот. Марк на секунду замирал, прижав ладони к глазам, а потом вновь хватался за лопату, остервенело разрывая землю.
Наконец Марк решил, что для могилы яма вполне прилична. Отбросив лопату, он успел только выбраться из могильной ямы. И замер. Неподалёку от него сидел мужчина. В кожаной куртке, джинсах и крепких ботинках. Лица его Марк не видел. Только вспыхивал уголёк сигареты.
Марк медленно наклонился, пытаясь дотянуться до лопаты, и в то же мгновение, когда это ему удалось, прозвучал спокойный голос:
Не надо. Мы не для этого здесь, произнес мужчина, поднимаясь на ноги.
А для чего? промедлив секунду, решился спросить Марк. В его представлении мародёр, а мужчина был именно им, так себя вести не должен был.
Помочь, кратко ответил мужчина и быстрым шагом приблизился у Марку, давая тому разглядеть своё лицо. Узнал?
С чего бы? отозвался Марк.
Ну как же, усмехнулся мародёр. А разве на поле не ты лежал? Знаешь ты меня. Так что хватит ершиться. Я не грабить тебя пришел.
А для чего? повторил свой вопрос Марк. Конечно, он узнал этого мужчину. Мародёр с погонялом «Артист». Лидер. И скорее всего, где-то рядом были и остальные бандиты.
Я же сказал помочь, вздохнул Артист.
В чём помочь? Умереть? Могилку себе я уже раскопал, зло усмехнулся Марк.
Да разве это могила? скривившись, спросил Артист. Если ты хотел уважить старика, то это не то. Так ты его только оскорбишь!
Не понял, протянул Марк.
Чего тут непонятного, парень? Не хоронить тебя я сюда пришел. А старика уважить, скрестив руки на груди, произнес Артист.
То есть деда похоронить?
Ну да. Я так и сказал.
Но ты же преступник, мародёр. Зачем тебе это?
И что, раз преступник значит, не человек? Обидно, парень.
Не пытайся мне доказать, что вы нормальные. Я для таких, как ты, всего лишь добыча.
В поле возможно. Не отрицаю. Но не здесь и не сейчас. Кто же я буду, если на кладбище грабить начну? спокойно произнес Артист и, наклонившись, подобрал лежавшую у его ног лопату. Ладно, хорош разговоры разговаривать, надо дело сделать. Нехорошо это, когда мертвец неупокоенный.
Будто ты всех своих жертв закапываешь, усмехнулся Марк, тоже поднимая лопату.
Ну, всех, не всех, но стараюсь как-то уважить. Хотя я вообще убивать не люблю, пожал плечами Артист и, отвернувшись от Марка, заорал в ночь. Трухлявый, тащи кайло. Лопаты землю не возьмут.
Спустя минуту на кладбище закипела работа. Как понял слегка удивлённый этому Марк, Артиста мародёры слушались беспрекословно. И неплохо разбирались в искусстве копки могил. Как-то внезапно вокруг Марка появилось много людей. Двое рубили поруб, еще трое стучали молотками, собирая из неизвестно откуда взявшихся досок гроб. Трухлявый маленького роста мародёр с крысячьей мордой, обезображенной шрамом, пересекающим левую щеку, усердно долбил кайлом землю. Артист и Марк работали лопатами
Спустя несколько часов усердной работы могила была готова. Занимался рассвет. Тело старика, уже укутанное в саван, Артист и Марк аккуратно положили в гроб и заколотили гвоздями крышку. Моби и Дик двое неразлучных братьев верзил опустили гроб в могилу. Все мародёры вместе с Марком прошлись вокруг могилы, бросая вниз горсти земли
Когда могила была закопана, Марк установил наспех сделанный крест и повернулся к Артисту:
И что теперь? Рядом меня положите?
Окстись, придурок! рыкнул на него Трухлявый. Кто же на святой земле непотребства вытворяет? Мы же не нелюди какие-то, понятия знаем.
Ладно тебе, Трухлявый, усмехнулся Артист. Не видишь, боится парень. И правильно делает. Да только ты всё правильно сказал. Не тронем мы тебя, чудило, обратился он к Марку.
Как-то это странно! пожал в недоумении плечами Марк.
Да ничего странного, засмеялся Артист. Я же тебе говорил не люблю я убивать почём зря. Давай лучше присядем, помянем старика.
Это дело, улыбнулся Трухлявый.
Э, нет, брат. Не с тобой. Я с парнем хочу наедине посекретничать.
Что он, девка, что ли? удивился Трухлявый.
А если двину? нахмурился Марк.
Вот, это по-нашему! воскликнул Артист. Давай, парень, присаживайся! А ты, Трухлявый, отчаливай к остальной братии. У них уже пойло льётся.
Артист, после того как Трухлявый ушёл, шустро разлил из фляги по стаканчикам, что он достал из внутреннего кармана куртки, и протянул один Марку.
Выпьем?
Марк молча взял стаканчик и опрокинул его содержимое себе в глотку.
Ну могёшь, протянул Артист и разлил по второй. Тебя хоть как звать, парень?
Марк. А зачем тебе?
Да чтоб безымянным не хоронить, засмеялся Артист.
А старика имени я не знаю, протянул Марк, оглянувшись на могилу.
Ну тут ничего не поделаешь, сказал Артист. Можно, конечно, в его доме пошуровать, найти документы. Но мне это без надобности.
Жаль. Одному хреново. Даже не так. Страшно.
Понимаю. Давай по третьей. За деда.
Они молча выпили и несколько секунд молчали.
Ты из мегаполиса, да? спросил Артист.
Да. Год назад ушел.
Зачем? Там же халява!
Не моё это, ответил Марк.
А ты из этих, усмехнулся Артист. Лост.
Чего?
Так таких, как ты, зовут те, кто живут в мегаполисе. Потерянные, Ушедшие. Лосты.
А ты сам, что, был в мегаполисе?
Нет. Туда уже год как никому дороги нет. Тем более таким, как я. Я же преступник. А согласно директиве 21, ни один преступник не имеет права не только войти в виртуал, но и пересекать границы мегаполиса.
Что за директива? Я о ней не слышал, удивлённо спросил Марк.
Конечно, не слышал. Год как живёшь в полном одиночестве в тюрьме. Местные мародёры, а они о тебе прекрасно знают, тебя шизиком кличут. Я, если честно, до сегодняшнего дня был с ними солидарен.
Так все-таки, что это за директива?
Директива 21. В ней оговариваются все лица, что не имеют права доступа в мегаполис и виртуал. Кстати, ты под эту директиву тоже подходишь.