Здесь кто-нибудь есть?! выкрикнул я по-французски, остановившись возле сарая.
Только из-за того, что на мне была маска, мой голос прозвучал очень глухо. Тем не менее, детский плач в сарае прекратился. А в том, что ребёнок прятался именно там, я уже нисколько не сомневался.
Теперь я оказался перед выбором: снимать ли мне маску при разговоре с кем-либо, подвергаясь при этом опасности заразиться чумой, или общаться в маске, но тогда мои собеседники либо попросту не поймут меня, либо испугаются и вообще откажутся идти на контакт. В принципе, сейчас, наверное, можно было снять её. Ведь говорил же профессор, что тела специально сжигали, чтобы избавиться от заразы, значит, здесь я мог не бояться. Вот когда вокруг будет много живых людей, тогда лучше поберечься, ну а пока необходимо выманить ребёнка на улицу и расспросить его о случившемся. Поэтому я снял маску, едва не раскашлявшись при этом от дыма, и повторил свой вопрос:
Здесь кто-нибудь есть?! Выходи, не бойся меня! Я не причиню тебе вреда!
Некоторое время в сарае было тихо, и я уж подумал, что мне самому придётся туда лезть, но вдруг там раздался шорох, а вскоре на улицу вылез мальчик лет восьми или девяти, одетый в какие-то лохмотья. Лицо его немного потемнело от копоти, но больше всего меня поразил взгляд, полный боли, отчаяния и неимоверного ужаса, который ему пришлось испытать, причём совсем недавно.
Не бойся, произнёс я тихим успокаивающим голосом и встал на одно колено. Ты один прятался в сарае или с кем-то?
Тот ничего не ответил, продолжая смотреть на меня всё так же испуганно. Нужно было как-то расположить его к себе, поэтому я решил для начала познакомиться.
Меня зовут Этьенн Дебюсси, таким французским именем я представлялся Наполеону Бонапарту, когда искал первый артефакт в 1812 году, и поскольку сейчас я оказался во Франции, пускай и на несколько столетий раньше, то подумал, что оно вполне сойдёт и здесь. А как твоё имя?
Я не торопил этого бедного ребёнка, а спокойно ждал, надеясь, что он всё-таки скажет мне, как его зовут. И мои надежды оправдались. Губы мальчика разомкнулись, и он тихо сказал:
Михель.
И как только он назвал мне своё имя, у него из глаз хлынули слёзы.
Ну-ну, успокойся, чтобы расположить его к себе, я улыбнулся. Расскажи, что произошло?
Они всех сожгли, произнёс он дрожащим голосом. Маму, брата и всех остальных.
А где твой папа?
Ответил мальчик не сразу. Некоторое время он ещё всхлипывал, а затем вытер покрасневшие глаза, и, тяжело вздохнув, сказал:
Папа недавно умер от чумы.
Да уж, судьба у этого ребёнка была незавидная остаться сиротой в таком юном возрасте, и мне стало его жалко. Но с другой стороны, он не погиб в огне, в отличие от своих родных и других жителей деревни. Только вот сможет ли он выжить в одиночку в мире, где правит чума большой вопрос.
Скажи, кто сжёг вашу деревню и зачем? спросил я, вновь обводя взглядом окрестности. Неужели людей сжигали заживо?
Да, вымолвил мальчик дрожащими губами и собрался было снова расплакаться, но всё же сумел взять себя в руки. Это сделали солдаты. Они сжигают те деревни, в которых много заболевших, а теперь вот и до нашей добрались. Когда всё началось, мама велела мне спрятаться в сарае, что я и сделал. Но они с братом почему-то остались в доме, а я боялся вернуться, так как видел сквозь щели, как солдаты поджигают дома. Затем они подпалили сарай, в котором я прятался, только он сгорел лишь частично, хотя мне казалось, что я уже обречён. Потом появились Вы.
Мальчик замолчал и опустил глаза. Было видно, что ему непросто вновь переживать всё это.
Ты здесь посторонних не видел? спросил я его.
Только солдат, пожал он плечами. А ещё монаха, который отдавал им команды. Когда отец был жив, он рассказывал мне, что таких людей называют инквизиторами. Именно они решают, в кого вселилась нечистая сила, или в какой деревне она завелась.
Нет, я не о них, покачал я головой. Появлялась ли в вашей деревне незнакомая тебе прежде женщина, необычно одетая?
Нет, к нам чужие давно не приходили, ответил мальчик. Кто ж во время чумы будет ходить?
Получается, Вивьен нужно было искать где-то в другом месте. Только вот где? Да ещё и мальчик этот. Не бросишь ведь его одного здесь, среди этих головёшек, на верную погибель.
Михель, а у тебя совсем не осталось родных? Тебе есть куда пойти?
Можно к дяде Адриану это мамин брат. Но до его деревни идти дня три.
Что ж, выбора у меня всё равно не оставалось. А так хоть можно будет у этого Адриана поспрашивать. Возможно, он или его соседи что-нибудь слышали о Вивьен.
Ладно, показывай дорогу, сказал я и ободряюще улыбнулся мальчику. Провожу тебя до твоего дяди.
Но это невозможно, быстро замотал он головой.
Всё возможно, успокоил я его. Запасы воды и провизии у меня есть, так что на этот счёт можешь не волноваться.
А как же чумные разбойники? удивился Михель. Вы разве их не боитесь?
Кто это? настороженно спросил я.
Вы не знаете, кто такие чумные разбойники? казалось, мальчик удивился ещё сильнее.
Нет, я приехал издалека.
Это люди, которые бежали из городов и деревень в надежде спастись от чумы, начал объяснять Михель. Вернее, только те из них, кто начал грабить и убивать, надеясь чем-нибудь поживиться. Именно их мы и называем чумными разбойниками. Они заполонили все окрестные леса и нападут на любого, кто рискнёт пройти или проехать мимо. Конечно, только если это не большая группа вооружённых людей. У нас же с Вами нет никаких шансов добраться живыми до деревни моего дяди.
Но и здесь оставаться бессмысленно, вздохнул я и обвёл взглядом сожженную деревню. Так что давай попробуем. Будем передвигаться в тёмное время суток, а днём прятаться в кустах. В крайнем случае, я сумею постоять за нас, не бойся.
Я сказал это не ради красного словца и не для того, чтобы успокоить мальчика, хотя отчасти и для этого. Просто до встречи с профессором Генрихом Ланге мне пришлось несколько месяцев прожить в тибетском монастыре, и за это время я многому научился у монахов, а моё тело обрело силу и выносливость. Во всяком случае, с несколькими разбойниками я бы точно справился, как уже случалось во время поисков первого артефакта в 1812 году, когда нападавших было трое. Видимо, Михель разглядел в моих глазах уверенность, которая передалась и ему, поэтому он кивнул и произнёс уже спокойнее:
Хорошо, давайте попробуем добраться до дяди Адриана. Тогда нам туда.
Мы развернулись и направились в ту сторону, куда он указывал. Наш путь пролегал через поле, на котором тут и там возвышались огромные стога сена. Я вспомнил, что уже проходил мимо этого места, когда направлялся в деревню, просто не обратил на них внимания. Вскоре пепелище осталось позади, а мы с моим юным спутником скрылись в лесу.
В ту же секунду сено в одном из стогов зашевелилось, и оттуда выбрались двое: мужчина в возрасте и юноша лет пятнадцати шестнадцати.
Сын, срочно беги в город и разыщи инквизитора, быстро заговорил мужчина. Скажи ему, что здесь объявился колдун, которого они искали.
А он точно колдун? с сомнением и в то же время со страхом спросил юноша. Вроде обычный человек.
Ты разве не видел ту странную маску на его лице, когда он шёл в деревню? Нет, точно колдун.
Внезапно он понизил голос и прошептал:
А что, если это сам дьявол? Наверняка он специально принял человеческий облик, чтобы втереться в доверие к Михелю. Думаю, что тот повёл его в деревню к своему дяде Адриану. Уж не знаю точно, колдун он или дьявол, но не сомневаюсь, что именно в нём кроется причина всех наших бед и несчастий. Давай беги к инквизитору, а я прослежу за ними до деревни Адриана. А если они покинут её до того, как туда прибудут солдаты, я дождусь и укажу направление, в котором они ушли.