Томский. Просто вы находитесь, да и все мы находимся, в плену общественных отношений сегодня, если ты не ходишь в школу, то либо вообще не получишь образования, либо будешь чудиком каким-то. Отсюда вроде как и ходить в школу дело само собою разумеющееся, естественное. Но ведь и ходить на работу абсолютному большинству кажется делом самим собою разумеющимся, естественным. Практика показывает, что бессмысленность происходящего никак не подрывает её мнимой естественности.
Крот. Так надо ходить в школу или не надо?
Томский. Не надо, конечно. Это очень вредно ходить в школу.
Крот. И что же делать ребенку?
Томский. Понятия не имею.
Крот. То есть у вас нет плана по реформированию современной системы образования?
Томский. Нет. Более того, я даже не выступаю против школы как общественного института школы необходимы. Для Общества. А для творческого человека необходимо дистанцироваться от Общества со всеми или почти всеми его институтами.
Крот. А я думал, вы собираетесь при своем сообществе и какие-нибудь специальные, «правильные» школы открыть.
Томский. Чтобы творческих людей воспитывать?
Крот. Да.
Томский. Была у меня такая мысль, но я от неё отказался. Хоть я и утопист, но в воспитательно-образовательные утопии не верю думаю, это часть неверия в общественные утопии. Да и нельзя запрограммированно взрастить творческого человека. Он должен сам воспитать-образовать себя, а я должен «подхватить» его на определенном этапе.
Крот. Сорвать созревший плод?
Томский. Нет довести выросшее дерево до стадии плодоношения вот моя задача.
Крот. Ну а я остаюсь при своих мыслях. Не то чтобы я был фанатом школы, помнится, я её не любил
Томский. Вот видите.
Крот. Не вижу по-моему, естественно, что ребенку больше хочется играть, чем учиться. Элемент принуждения, преодоления капризно-детского сопротивления при воспитании-образовании неизбежен.
Томский. Возможно.
Крот. Так вот, хоть я и не любил ходить в школу, а потом и в универ (если иметь в виду чисто лекционную, а не время-препроводительную часть), мне кажется, современная система образования в целом свои функции выполняет. Ты получаешь набор определенных знаний, а потом можешь как-то эти знания применять. А насколько ты при этом способен сделать свою жизнь интересной, всё в твоих руках! Профессий много, современный мир разнообразен.
Томский. Все работы хороши, выбирай на вкус!17
Крот. Неравнодушны вы к Маяковскому, как я вижу.
Томский. Ещё как неравнодушен. И хотя я очень люблю его поэзию, даже когда её идейный посыл мне совершенно чужд, но конкретно это стихотворение меня просто-таки выбешивает. По-моему, это одно из самых отвратительно-лживых из когда-либо написанных стихотворений. «На заводе хорошо, а в трамвае лучше!». И кто это говорит? поэт говорит! И ни слова о том, что лучше всего это как раз-таки быть поэтом. «Кем быть?» поэтом и быть. На заводе ему, понимаешь, хорошо
Крот. Ну а вы в другую крайность вдаетесь. У Маяковского все работы хороши, у вас все плохи.
Томский. Да, именно как работы все работы плохи.
Крот. А вот и нет. Мы возвращаемся к тому, о чем уже говорили. Ваши представления о работе не идут дальше какого-то фабрично-конвейерного производства или, шире низкоквалифицированного труда. Отсюда человек работающий вами почти что приравнивается к рабу. Но образование, о котором мы тоже говорили, всё и меняет. Образование дает доступ к труду высококвалифицированному, а следовательно, возможно, что и довольно интересному, даже творческому. Образованный человек всегда найдет себе интересное занятие по своему вкусу.
Томский. (иронически-пафосно) Все профессии открыты перед образованным человеком. В том числе и творческие профессии.
Крот. Разве это плохо?
Томский. Нет, это не плохо. Это ужасно.
17. Что такое Культура?
Потому что творчество это не профессия. Это что угодно, но только не профессия. Как бы я ни определял творчество, слову «профессия» в этом определении не будет места.
Крот. А если я и вправду попрошу вас дать определение?
Томский. Пожалуйста. Творчество это процесс созидания Культуры.
Крот. А сама Культура это что такое?
Томский. Законный вопрос. Формулирую. Слушайте внимательно много раз повторять не буду, так как пропагандой заниматься не собираюсь. Итак, Культура есть совокупность (рукотворных) объектов, предназначенных для вдумчивого созерцания.
Крот. Совокупность объектов, предназначенных для вдумчивого хм даже пока не знаю, что возразить. Не такое плохое определение, как я ожидал.
Томский. И на том спасибо.
Крот. А вот у меня в руках смартфон. Это своего рода технический шедевр, но он предназначен для вполне практических целей, а вовсе не для созерцания, хотя бы и вдумчивого. И тем не менее это один из ключевых символов современной Культуры.
Томский. Не такой плохой контраргумент, как я ожидал. Да, понятие культуры может трактоваться более или менее расширительно. Оно может даже включать в себя все рукотворные объекты, потому как почти все они что-то да говорят об особом способе существования человека. Может быть, в данном мною определении слово «Культура» следовало бы заменить словом «Искусство». Но я, знаете, не логик (хотя слово «логика» для меня священно, и я неизменно стараюсь быть логичным), и еще я знаю, что феномен определения настолько сложен, что и дать ему самому определение достаточно сложно. Для меня в первую очередь важно то, что есть совершенно особая совокупность объектов, созданная самим человеком и предназначенная преимущественно или даже исключительно для вдумчивого созерцания, и что эта совокупность возникает лишь на определенной фазе развития общества, которую можно назвать высшей фазой. Как следует точнее определить эту совокупность и вполне ли адекватны такие обозначения как «Культура» или «Искусство» я не знаю. И, разумеется, сами слова «Культура» и «Искусство» не могут быть полностью синонимичны, хотя я часто употребляю их как синонимы.
Крот. Ну, поскольку я тоже не логик, будем считать, что вы выкрутились.
Томский. Да-да, будем так считать.
Крот. Кстати, а как быть с наукой? Науку вы в ГКП поддерживаете?
Томский. Нет, не поддерживаем, но в этом и нет ни малейшей необходимости. Современный мир и так наукообразен до безобразия, вот увидите, будущие поколения будут смеяться или недоумевать над многими нашими научными «познаниями», точно так же, как мы сегодня смеемся над средневековыми дискуссиями о том, известно ли прочим ангелам, о чем разговаривают двое ангелов между собой.
Крот. Известно ли прочим зрителям, о чем мы с вами разговариваем в этот момент?
Томский. Им-то известно, а вот «прочим ангелам» неизвестно; двое ангелов, слава небу, могут побеседовать в обстановке абсолютного уединения. Но мы сейчас о науке говорим. Так вот, наука не нуждается в нашей поддержке; на науку деньги всегда как-то да находятся, ведь общество слишком в ней заинтересовано вот пусть оно наукой и занимается, пусть они там строят свои коллайдеры и всякие прочие супер-телескопы. Из всех наук у нас в ГКП поддерживается лишь самая ненаучная и одновременно высочайшая из наук философия.
Крот. А философия высочайшая из наук? По-моему, так философия не более чем болтология.
Томский.
Крот. Я что-то не то сказал?
Томский.
Крот.?
Томский. Да я вот думаю, стоит ли дальше разговаривать с человеком, считающим философию болтологией?
Крот. А вы переубедите меня.
Томский. Нет уж, не сейчас, да и пустое это дело спорить о ценности философии с современным человеком со смартфоном. Философия, в отличие о науки, смартфон ему не подарит, значит, она не нужна Ладно уж, запасусь философским терпением, и продолжим наш философский разговор.