Знаешь, Автор, почему все насекомые могут сидеть на потолке?
Нет, мотнул я головой.
Потому что у них мозгов нет! выдал дядя КМС.
Вполне допускаю, что он шутил, только я был маленьким, чтобы понять его иронию. А может, он и правда так думал. А может, это так и есть.
Я сидел в дурке и ждал Гасту, чтобы пойти вместе с ним на подработку. Я ждал его на кухне, где было много тараканов, поэтому вспомнил дядю КМС из детского лагеря. Тараканы мне были противны, как и все насекомые, я их ненавидел всю свою жизнь, сколько себя помню, потому что боялся. Они кипишевали туда-сюда и были везде, поэтому не смотреть на них было невозможно. Скорее наоборот нужно глядеть в оба, чтобы кто-нибудь из них случайно не залез тебе на голову или ещё куда. Эту кухню мы с Гастой называли «Матрёнин двор».
Дурка это общежитие жёлтого цвета, здесь живут люди, так или иначе связанные с профессией врача, поэтому её так и прозвали. А Гаста кентуха, ему двадцать шесть лет, он здесь живёт с мамой. Меня зовут Автор, как вы, наверное, уже догадались, мне двадцать два года, я тоже живу с родочками, совсем неподалёку от дурки в девятиэтажном доме.
Чё ты втыкаешь? во «двор» вышел Гаста.
Тебя жду, сказал я, продолжая смотреть на тараканов. Смотри, они даже на потолке.
Кто?
Тараканы.
Да и в рот их чехлить! отмахнулся Гаста.
Не представляю, как можно с ними жить?
Ты задолбал. Мы же живём как-то, так и можно. Травим потихоньку.
А знаешь, почему насекомые могут сидеть на потолке?
Почему?
Потому что у них нет мозгов.
Хе-хе. Ну ты чемодан! Пошли давай.
Это я, хе-хе-хе, сказал я дебильным голосом.
Хе-хе-хе, это тоже я, таким же голосом добавил Гаста.
Так же, как и многие люди, мы любили прятаться от серых будней и невыносимой реальности в ночных клубах. Вот только ходить по клубам каждые выхи было для нас проблемой, потому что мы оба мало зарабатывали. А не ходить мы не могли обыденность грубо и с огромной скоростью выедала остатки интеллекта. Разгрузка была нужна, а иногда всё было настолько плохо, что нужно было восемь разгрузок, чтобы хотя бы затылком вылезти из депрессии.
Был найден выход писать для какой-нибудь газеты репортажи о вечеринках, которые проходили там или сям.
Гаста очень долгое время увлекался фотографией, а раз так, то всю писюнину возложили на меня, потому что я был более коммуникабелен, писал без ошибок и имел привычку философствовать. Только мы не учли, что в каждом клубе есть свои штатные журналисты, которые пишут для сайта клуба, а в каждой газете желающие освещать разные события.
Нас спас один хороший знакомый Гасты Ксюхан (о нём я расскажу чуть позже), который метался охранником по разным дискобарам и клубам то здесь, то там. Вот мы и ходили благодаря ему по тем местам, куда он устраивался на работу.
А репортаж для газеты с фотографией это замануха для тёлок, чтобы познакомиться. Я мог легко взять интервью, Гаста фотографировал. А пока я брал интервью, мы оба думали нормальная она или нет и кому она больше подойдёт.
В общем, если девушка более-менее отдупляет, имеет смысл взять у неё телефончик, а если нет, я задавал несколько вопросов, Гаста делал тухлый снимок, и мы отваливали. Но мы не часто так знакомились, только если кто-то из нас очень сильно западал на девочку. Поэтому наш движ и назывался подработкой
Честно признаться, вообще ни разу так не знакомились. Это просто мы вместе придумали, что, если будет возможность, будем действовать так, и, вполне возможно, у меня хватит смелости и ума взять интервью у девушки.
У меня в рюкзаке был всегда блокнот с ручкой, Гаста же никуда не ходил без фотоаппарата. Совсем другое дело насколько часто мы ими пользовались. Не знаю, как Гаста, хотя он регулярно что-то снимал, я вообще только один раз достал ручку, когда получал загранпаспорт. Там была одна, которая не писала, паспортистка уже стала вертеть головой в сторону других столов, чтоб взять ручку оттуда, тогда я вовремя вспомнил, что у меня с собой есть своя. Я достал её со словами «я мужик запасливый», после чего улыбнулся, но девушка, которая выдавала мне паспорт, только уныло на меня посмотрела и ничего не ответила. Тогда я решил, что это плохая шутка, и положил её в угол к остальным несмешным шуткам, хотя в глубине души всё же хотел верить, что шутка нормальная и произнесена она была к месту, просто выдавальщица паспортов либо дура, либо устала и дура.
Кстати, загранпаспортом я пользовался ещё реже, чем ручкой не пользовался.
Фотик взял? спросил я Гасту, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос.
Взял, спокойно ответил он.
Мы подошли к лифту. Подъезд у Гасты был очень грязный и страшный, все стены были исписаны различными фразами, названиями музыкальных групп, экстремистских группировок, религий, уличных банд, прозвищами, матерными словами, свастиками, обзывательствами, признаниями в любви и довольно глубокими по смыслу правдами жизни.
Я не часто изучал эти стены, только если ждал лифт или, когда он был сломан, приходилось подниматься/спускаться по лестнице (при наличии света, с которым проблемы были чаще, чем с лифтом) либо когда выходил с Гастой покурить за компанию.
Когда я на них смотрел, мне казалось, что было одно поколение, оно разрисовало все этажи, потом оно выросло, ему на смену пришло другое, оно тоже размалевало все этажи и выросло, ему на смену пришло уже третье, и далее по кругу. И так каждый возраст марал стены, как бы продолжая эстафету, и создавалось ощущение, что они просто наносили надписи поверх других.
Видимо, точно так же рассуждали люди, отвечающие за ремонт здания, поэтому не хотели тратить средства и время на покраску подъезда. Было очевидно, что смысла в этом нет.
Одну фразу я заметил давно и любил на неё смотреть, пока ждал лифт. Я вставал всегда на место, откуда её было лучше видно, искал глазами и любовался на это произведение искусства. На тёмно-зелёной стене в мультяшном облаке чёрным маркером было написано: «CD на жопе ровно и не DVD меня».
Лифт долго не получалось вызвать, было слышно, как он закрывался и открывался где-то ниже на несколько этажей под чьи-то голоса, шум и движения.
Чё, сломался, что ли, снова или там балуются какие-то утырки? раздражённо сказал Гаста и сильно пнул ногой по дверям лифта. Хорош баловаться, суки! добавил он громко.
Я, пока к тебе шёл, видел внизу скорую, вдруг вспомнил я. Может, они кого-то выносят?
Ага, своих коллег репетируют. Тут же сплошь и рядом живут врачи, сюда не вызывают скорую, здесь все всех знают и окажут любую помощь. Ладно, хрен с ними, пошли пешком.
Пока мы спускались с восьмого этажа, лифт уже не закрывался и не открывался, он уехал вниз, и вся возня перекочевала на первый этаж.
Привет, Марчела! поздоровался с соседкой Гаста, когда мы спустились на первый этаж. Что тут за похороны, почему мне не сказали нести трубу?
Привет, Гаста! Масёла уносят.
Куда?
В реанимацию, наверное.
А что с ним?
Не поверишь, бахнулся в член и потерял много крови, вроде я правильно запомнила.
В член бахнулся? переспросил Гаста. Может, в пах?
Не знаю, наверное, в пах куда-то, ответила Марчела, равнодушно пожав плечами.
Виртуоз, сказал Гаста и добавил: Масёл он и есть Масёл. А кто скорую вызвал?
Гена, наверное.
Какой заботливый друг. Ну давай, Марчела, мы пошли строить дискотеку и девок цеплять.
С ним, что ли? Марчела кивнула на меня. Привет, Автор! Чего спрятался?
Она меня видит? спросил я у Гасты.
Скорее чувствует, ответил тот.
А почему я не должна тебя видеть? не поняла Марчела.
А я в шапке-невидимке, сказал я на полном серьёзе.
Аааа, понимающе протянула Марчела, так, может, это, скорую тормознуть? Чтоб взяли ещё одного пассажира. Всё равно по пути, в общем-то.
Дура, сказал я и направился к выходу.