Серёжа В. Павловский
Эпсилон
© Павловский С., текст, 2021.
© «Геликон Плюс», макет, 2021.
Дристайлер
Когда мне было тринадцать лет, в мою жизнь пришёл рэп, ё. Точнее, впервые я столкнулся с ним несколькими годами ранее. В девяносто седьмом, когда у меня был суперкрутой канал «НТВ-Плюс Музыка», у меня как-то зависал мой одноклассник. Мы смотрели телик, и по музыкальному каналу зачитывали какие-то чёрные братья.
О! Да это же Тупак! воскликнул мой гость.
Да? удивился я. Ладно.
С тех пор, когда по какому-нибудь каналу стелил какой-нибудь чёрный брат, я говорил своим сёстрам и маме, с которыми мы смотрели телевизор в тот момент, с очень важным видом: «О, это же Тупак. Отличная песня!» Мама и сёстры тут же просили переключить, и всем было насрать, что я типа знал исполнителя. А я, мало того что не знал исполнителя, даже и подумать тогда не мог о том, что Паков было не ту, а гораздо больше.
Весной двухтысячного года я вернулся из школы и включил телик. Кажется, я даже дрочить начал позже, чем подсел на Децла. Хотя, подозреваю, разрыв между первым и вторым был небольшой. Уверен, я единственный, кто ассоциирует Децла со своей первой мастурбацией на старушку Сильвию Кристель.
Я пришёл из школы, включил телик, а по каналу «ТВ- 6 Москва» шёл клип «Надежда на завтра» в исполнении «Bad B. Альянса». И я так воткнул, тут же навалил волюме настолько, сколько мог выдать мой восьмиканальный телевизор «Чайка», и начал слушать рэпчину.
И буквально сразу же запел дверной звонок это был мой сосед. И если вы решили, что этот рассказ история о моём знакомстве с рэпом, хуй вам. Это история о моём соседе-соседушке-соседове.
Привет, сказал он. Это Децл?
Привет, поздоровался я, выйдя в подъезд и прикрыв дверь квартиры. Что?
Песня у тебя играет это Децл? ещё раз спросил сосед.
А, да-да, он, ответил я, хотя сам в душе2 не ебал, что это за песня и кто её поёт. Я ведь включил телик, когда она уже шла, и не увидел название исполнителя.
А дай послушать кассету, попросил сосед, даже не подозревая, что звук шёл из телевизора.
Не, не могу, нарочно спиздел я, чтоб выглядеть крутым. Самому дали погонять на несколько дней.
Да я послушаю немного и завтра тебе верну, начал он меня разводить.
Мне как раз её завтра и надо отдать, продолжал пиздеть я, а сам понимал: телик у меня хоть и старый, но в падике хорошо слышно, что он передаёт. А песня наверняка вот-вот закончится, и после неё как нехуй делать может пойти реклама прокладок, пивандрия (тогда рекламу пива крутили с утра до ночи, потому что необходимо было выполнить план по пивным алкоголикам) или таблеток от поноса. И мой пиздёж раскрылся бы враз. Ща, погоди, сказал я. Пойду сделаю потише.
Я быстренько нырнул в квартиру и сильно убавил звук, а затем снова вышел в подъезд.
Моего соседа звали Воробей, и он был редкостным пидором, мерзким хуеплётом, жирным уебаном и штопанным гондоном. И даже если бы у меня тогда и правда была кассета с той песней, хуй бы я ему её дал, потому что он бы её либо не вернул, либо вернул через сто лет всю как из жопы.
Его батёк был настоящим цыганом, из-за чего к ним нередко заваливал в гости целый табор. И если писать сочинение на тему «Как мне не повезло с соседями», то мой случай это как раз тот самый случай. У Воробья было до хуя старших сестёр. Кажется, четыре. Хотя у меня у самого три старших сестры, но только с одной общие родочки. Воробей был младше меня ровно на год, у нас даже дни рождения были рядом. Но это не мешало ему быть тем, кого оскорбляют матюками, что я перечислил, сызмальства, потому как рос он матёрым ссученным козлом.
Когда мы были пиздюками, он тырил у своих сестёр сижки. А его сёстры в девяностых тусили по полной. Не просто тусили, а, блядь, ТУСИЛИ. И не удивительно, что они позалетали каждая лет в семнадцать. Наверняка все залетели на нашем этаже возле мусоропровода. Сейчас в моём подъезде так никто не отжигает, как это было двадцать пять лет назад. И заебись!
Короче, он мог зайти ко мне и сказать: «Я спиздил сиги, пошли учиться курить!» И я говорил: «Пошли!», а мне тогда было шесть. Значит, Воробью пять.
Мы попытались покурить, прокашлялись, потом ещё что-то поделали, почему-то поругались, и я ушёл домой. Проходит десять минут, Воробей звонит ко мне в квартиру, ему открывает моя мама, а он прямо с порога: «А вы знаете, что ваш Серёжа курит?»
И я тогда мгновенно получил пиздюль. И так было постоянно он меня затягивал в какую-нибудь подставу, а потом всюду сдавал и закладывал.
Вешал мне на дверной звонок использованные презики, засовывал в мою замочную скважину монеты и писал на дверях лифта «Серый П. лох», иногда мог написать на стенке «рыжий пидор». Я уже молчу про классику «позвонил в дверь и съебался».
Кстати, я занимался примерно тем же самым. Только я не стирал надписи и не писал новые, я просто филигранно менял букву П на букву В, потому что его тоже звали Сергей. После этого он сам же и стирал свою мазню, долбоёб.
Ну а уж уебать этому пидорасу в дверь было за счастье. По возвращении из школы я мог открыть свою дверь и въебать с ноги по его двери, затем быстренько запереться у себя дома и тихонько хихикать, наблюдая в глазок, как они высыпали своей ебучей семейкой на этаж, осматривали дверь и гадали что произошло? Эхо от каждого удара гулко разгуливалось по этажам подъезда сквозь стены.
Чтоб вам было понятнее, поясню: у них была не обычная деревянная или металлическая входная дверь. У них стояла ёбаная железная гаражная дверь, которой они отхуярили ещё метра полтора подъездного пространства якобы под картофан. Просто въебите по дребезжащим массивным гаражным воротам с ноги и поймёте, как они звучат, это просто пиздец как громко.
Ещё он был невероятным пиздаболом. Да, в детстве сочиняли многие, но так, как сочинял Воробей, не сочинял ни один мой знакомый. У его батька была машина, и он частенько рассказывал истории типа таких: «А мы, короче, вчера поехали с отцом на дачу, на дороге появилось три чёрных джипа, по нам начали стрелять, пробили шины, лобовуха вылетела. Мой папа достал ружьё, начал отстреливаться, одна машина сразу же взорвалась, потом вторая, а третья наехала на нас и потом тоже взорвалась, мы перевернулись, пролетели несколько метров, а потом обратно встали на колёса и поехали дальше». Когда я его спрашивал: «Почему тогда машина без пулевых отверстий и все стёкла целые?» он отвечал, что её уже успели починить.
В его историях было всё: вертолёты, инопланетяне, солдаты и даже ниндзя. Может, он пересказывал какие-то фильмы, хуй знает. Так или иначе, свой сочинительский талант он демонстрировал постоянно.
В раннем пиздючестве он частенько зависал со своими сёстрами в падике и от их ёбарей знал многие музыкальные группы, про которые мне узнать было неоткуда.
Слушал «Металлику»? спрашивал он меня, когда мне было лет восемь.
Нет, отвечал я.
Они ваще круто играют, говорил он. Там, знаешь, так: дждждждждж, на-на-на, уаааааааа, дждждждж, тыщ-тыщ, пытался он изобразить трэш-металловый чёс «Метлы», и я верил.
И только когда у меня появился тот суперкрутой канал «НТВ-Плюс Музыка», я наконец-то смог услышать «Мэмори Ремэйнз» у «Метлы» и в очередной раз подтвердить, что Воробей был тем ещё пиздаболом.
Кстати, забавный факт: когда он пиздюком выносил мусор, ему было страшно. Мне тоже было страшно, поэтому я не выносил мусор. А идти-то надо было всего три метра до мусоропровода.
Но это гнилой район, гнилой дом и гнилой подъезд, поэтому пизды можно было получить даже в своём падике, где регулярно было нассано, наблёвано, валялись окурки, баяны, булики, бутылки от бу2хача, пятна крови на полу и всё такое.
Кто узнал свой подъезд, поднимите руки!
И Воробей, вынося мусор тут надо признать, что он ссал, но шёл, всегда пел ту самую песню «Метлы» на весь этаж, чтоб было не так страшно или чтоб распугать всех объебосов вокруг: «На-на-на, дждждждж, уаааа, тыщ-тыщ-тыщ, ееее, дждждждж». И когда я, сидя дома, слышал из подъезда «песню Метлы», я знал: Воробей выносит мусор.