Следователь еще спросил, не заметила ли я, что из нашей компании кто-то уходил раньше, чем все остальные.
Так и было. Молодой мужчина чуть за тридцать подошел и спросил, почему мы собрались и кого здесь ждем. Он постоял с нами минут пятнадцать или даже меньше, прислушиваясь к общим разговорам, а когда он ушел, никто не заметил. Еще точно также подошла молодая семья с девочкой лет четырех. Я помню, как спросила ее маму, не хотят ли они заранее приучить свою дочку к диско?
Какое диско? переспросила мама.
Я объяснила, но молодые родители посмеялись и в скором времени ушли, дождавшись кого-то, кажется, папиного друга. Все это произошло примерно за час до появления Криса.
Следователь приказал мне дать словесное описание всех этих людей. Я помнила, что тот первый парень был белокурый и высокий, с залысинами и«пивным животиком». На нем были шорты чуть выше колен, футболка светлая. А в семействе отец невысокий, молодой и худощавый, в рубашке и светлых вельветовых брюках, его жена, напротив, чуть полновата и носила розовую футболку с джинсами, а девочка темное платьице с цветочками. . Того друга, который подошел к молодому папаше и с которым вся эта семья ушла, я даже не вспомнила.
Вы слышали, о чем Крис Линдсдейл говорил с умирающим? продолжил следователь.
Нет, он приказал бежать за врачом в гостиницу, так что я как раз побежала, чтоб его позвать.
Меня выпустили в коридор, и я немедленно стала искать туалет. Ко мне подошла Алена, одна из Питерских фанаток, ее не успели еще вызвать.
Ну, что там спрашивают?
Надо рассказать про то, что вы видели у «Европы». Спрашивают, о чем Крис
Так, свидетели! Хватит переговариваться друг с другом! полицейский тут же подошел и повел меня в вестибюль у входа. С трудом отпросилась у него в туалет!
Там я встретила Галю, ту самую, что помогла мне заполучить автограф кумира. Она тоже спросила про допрос.
Я покосилась на дверь и тихо рассказала обо всем. Призналась и в том, что сообщила следователю про идею с «Европой» принадлежавшую Климу.
Могла бы и не раскалываться! Если Клим захочет, сам все расскажет, упрекнула меня Галина.
Этот следователь меня просто к стенке припер! Он еще сказал, что они наш форум будут читать, как тут скроешь, кто первый про «Европу» сказал?
И они спрашивают, что ему говорил Крис?
Да. А что он говорил?
Не знаю я. Парень тот что-то по-английски мямлил в ответ. «Из моего дома». Ничего было не понять!
Крис, выходит, знал его раньше? спросила я.
Галя, слегка отстранившись, посмотрела на меня неожиданно прояснившимся взором.
Точно! Ну, может, они встречались когда-нибудь раньше, за границей или здесь
А ты его знала?
Ох, и темная история случилась нынче вечером!
Нет. Он, наверное, кто-то из форумовских
Дверь распахнулась, и вошла женщина в темно-синей форме. Она так подозрительно посмотрела на нас, что мы поспешили ретироваться.
Криса уже допросили и провели в какой-то отдельный кабинет. Туда же разрешили пройти его личному ассистенту. Я увидела, как та самая дама в форме, которая повстречалась мне в туалете, понесла им на подносе чай.
Преступление было совершено вечером, около четверти девятого, а опросили нас всех примерно к трем часам ночи. Клима продержали, пожалуй, дольше всех, опрашивали одним из последних. Он вышел из кабинета совсем измученный. Из-за угрызений совести я даже не посмела подойти к нему.
Любимый музыкант прошел со своим менеджером к выходу и, остановившись на некотором расстоянии, пристально оглядел нашу притихшую группу. Там, у «Европы», мне на какие-то секунды показалось, что Крис похож на Сократа, а мы на его учеников. Теперь все очарование этого вечера было потеряно безвозвратно.
Простите меня. Как все плохо!.. тихо сказал он и вышел на улицу.
Мы поспешили следом, сразу разделились на пары, а иные даже шли поодиночке. Я хотела остаться вместе с Галей, но она села в чью-то машину и быстро уехала. Саша-белорус разговаривал с Климом и еще каким-то парнем, я не сумела заставить себя подойти к ним. Слава Богу, нам позволили еще до допросов позвонить родным и близким: сообщить об отправке в полицию, чтобы нас не потеряли. И теперь надо было добираться до маминой подруги, которая приютила меня. А метро уже не работало.
У меня хватило ума по телефону уговорить добродушную хозяйку дома, в котором я гостила, не рассказывать ничего родителям, хотя, конечно, утаивать от них тот жуткий случай было глупо. По крайней мере, в тот самый вечер они ни о чем не волновались до новостных сводок мерзкое экстренное сообщение добежало быстро, но мама слушала новости только днем по радио, а по вечерам они с отцом вместо программ новостей смотрели канал «Культура». Денег я с собой взяла мало. И все же надо было остановить хоть какую-то попутную машину в надежде, что меня отвезут до дома моих друзей за эти гроши. Я никогда не голосовала на дорогах и не просила водителей меня подвезти, тем более, ночью, и теперь терзалась от стыда. О такси и речи не могло идти, хотя несколько человек из нашей группы именно так и поступили. Мне не хотелось занимать денег у них. Я думала и даже надеялась, что никогда их больше не увижу.
Эй, красавица! раздался откуда-то сзади голос.
Я оглянулась. Возле новеньких «Жигулей» стоял молодой парень и отчаянно зевал.
Скажите, обратилась к нему. Вы можете меня довезти до Выборгского шоссе?
Это что, за городом? нахмурился парень.
Нет, там метро «Озерки» рядом, но сейчас ведь метро закрыто. Я Вам дам сто пятьдесят рублей, а когда доедем, могу дать еще двести У меня с собой нет денег.
Да решим, ничего Раз «Озерки», то как-нибудь доберемся.
Синий сумрак уже начал разбавляться первыми лучами невидимого солнца. Я сначала не обратила внимания, что парень поехал очень медленно.
Ждал тебя, ждал Так кто был этот убитый, а? Твоя версия? Говорят, что Линдсдейл его спасти пытался. Типа совсем без звездной болезни, а?
Я не знаю, кто был этот парень Знаете, в полиции меня так измотали, что, если позволите, посплю прямо на сиденье я прикрыла глаза и вытянулась в кресле.
Так не пойдет! Мне ведь репортаж надо подготовить! Я ждал тебя всю ночь, теперь везу домой, так ты сделай милость, отплати мне за доброе дело! прикрикнул на меня благодетель.
А, так Вы журналист? я открыла глаза. Только теперь узнала молодого журналюгу из НТВ. Надо же, так и доехал до полиции вслед за нами!
Мне стало неспокойно. А что, если все, что я скажу, он напишет и затем выведет в эфир, да еще добавив кучу своих домыслов? Потом опять меня вызовут в полицию и начнут ругать уже за то, что откровенничала с прессой. Или из-за меня начнут таскать всю нашу фанатскую компанию в отделение. Не знаю, как другим, а мне не давали никаких указаний насчет того, можно ли общаться с журналистами.
Слушай, ты, небось, боишься, что тебя после интервью в полицию опять вызовут? сказал парень, угадав мои мысли. Ну, так ты имей в виду, что вызывать тебя еще будут все равно, следствие может потребовать дополнительных показаний. Давай так, я тебя никак не называю, а только запишем фразы типа «из независимого источника стало известно».
Нет, простите, в полиции мне запретили говорить стала лгать и защищаться я.
Парень тяжело задышал от ярости.
Ну, сколько тебе дать? Тыщу хочешь? Тыщу-двести?
Я не хочу
Больше полутора не дам, самому не платят!
Я не стану ничего Вам говорить.
Журналист резко затормозил.
Ну, так пошла тогда отсюда! Я тебе не извозчик!
Он с силой ударил меня кулаком в плечо. Драться я никогда не умела и поспешила выскочить из машины. Парень так разозлился, что, пока я дергала дверь за ручку, открыл бутылку «Пепси», плеснул в мою сторону и попал на подол нового шерстяного платья. Все внутри противно сжалось от унижения, а по спине, несмотря на утренний ветерок, потек холодный пот.