..или
если появляется Грааль, Святая земля или что-нибудьвэтомроде.Здесь
дело идет о спасении человеческой расы, но нет ясной и видимой цели.
Сэм поднял красивые брови.
- Спасение человеческой расы? - повторил он.
- Если колонизация не начнется теперьиливближайшеевремя,она
никогда не начнется. Наши запасыкориумастанутслишкомнезначительны,
чтобы поддерживать ее. Яговорилэтосноваиснова,покасловаэти
автоматически не стали вылетать, стоиломнетолькооткрытьрот.Через
несколько столетийчеловеческаярасапридетксвоемуконцувсвоих
безопасных матках-башнях. Ресурсы истощатся, и истощится воля к жизни.Но
семьи сопротивляются каждому моему ходу и будутсопротивляться,покане
станет совсем поздно. - Хейл пожал плечами. - Старая история. Мне говорят,
что в башнях даже и думать не хотят об этом.
Сэмискосасмотрелнанего.Вголосебессмертногозвучала
уверенность. Он верил Хейлу. И хотя судьба человеческойрасынеслишком
беспокоила Сэма, увеличение длительности жизни сделало длянегожизненно
важным следующие несколько столетий. К тому же у него былисвоисчетыс
Харкерами. А в проекте колонизации таились неисчислимые возможности,если
им будет руководить такой человек, как Сэм Рид.
У него начали формироваться блестящие идеи.
- Патент ваш, - резко сказал он. - Теперь слушайте...
Робин Хейл закрыл за собой избитую дверь административногозданияи
медленнопошелпопластиковойтропе.Надголовойлучезарность
венерианского дня на короткие мгновения освещалась вспышками синего неба и
солнца, проходившими сквозьпрозрачныйимпериумныйкупол.Хейлподнял
голову, слегка сморщил лицо от яркого света, вспоминая старые годы.
Немного впереди него человеквкоричневомкомбинезоненеторопливо
копал мотыгой что-тонагрядкеизсверхплодороднойпочвыВенеры.Он
двигался спокойно, может быть, чуть стесненно, но видно было,чторабота
ему нравится. Он поднял худое,сдлиннымичелюстямилицо,когдаХейл
задержался у плоского бассейна.
- Есть у вас минутка? - спросил Хейл.
Человек улыбнулся.
- Сколько угодно, - сказал он. - Что вас беспокоит?
Хейл поставил ногу на край бассейна и скрестил руки на колене. Старик
удобно облокотился на мотыгу. Несколько мгновений они молча смотрелидруг
на друга, и слабая улыбка на их лицах говорила о чем-то общем. Толькоони
одни из всех живущих помнили жизнь под открытым небом, смену дняиночи,
солнца и луны, естественные ритмы мира, не руководимого человеком.
Только Логист помнил день, когда почва подоткрытымнебомнебыла
смертоносным врагомчеловека.Толькоонмогспокойноковырятьпочву
мотыгой, зная, что она не враг ему. Для всехостальныхсамыйвидпочвы
означал опасность видимую и невидимую, известную и неизвестную -ядовитые
грибы, бактерии с неизвестнымивозможностями,удивительныенасекомыеи
крошечные зверьки, готовые вырваться со следующим ударом мотыги.