Святой брат! Сестрица очнулась!
Глава 2. Куриный бульон
Сестрица?
Куда она, Роза, попала? Серый человечек ничего толком не сказал, выкручивайся, мол, как знаешь и умеешь Выкрутимся, конечно, не впервой. Но знать надо. Знание сила. Ещё Витя говорил, поднимая серьёзный взгляд над развёрнутой «Правдой»: «Информация, Розочка, первое и главное оружие. Если, конечно, знать, как ею пользоваться».
Надо быть осторожной и не выдать себя. Молчать, слушать, учиться. Взять хотя бы язык. Очень странно, ведь девушка явно говорила не по-русски, но Роза поняла её слова. Возможно, память тела В нём больше нет прежней души, но осталось знание. А душа Розы вдохнула в него жизнь. Осталось лишь прислушаться к порывам тела, принять их и применять сознательно.
От беспрерывного шевеления пальцы начали просыпаться, и вскоре Роза смогла приподнять кисть и даже покрутить запястьем. Воодушевлённая успехом, она принялась за пальцы ног. И тут из коридора донесся громкий шорох юбок, стук подошв по камню, взволнованные охи. В комнату вбежал мужчина в платье священника и бросился к кровати:
Розита! Моя девочка! Ты жива! Манни, какое счастье!
Манни, та самая девочка-подросток с лохматой головой, кивала, хмуря брови, у дверей. Священник оказался не слишком старым, на вид лет сорок-сорок пять. Седые космы его болтались сосульками, а руки были не очень чистыми, с чёрными каёмками под ногтями. Розу от этого прямо передёрнуло с училища терпеть не могла немытые руки Но святой брат схватил её пальцы, прижался к ним губами, чуть не плача:
Розита! Какое счастье! Мы все спасены!
Интересная история! От чего они все спасены? Так, два факта уже известны: её тело зовут Розитой, и она мама вот этой девушки. Святой брат вроде как привязан к Розите. Хорошо. Осталось только узнать, в какое место Роза приземлилась. И чем грозила её смерть этим людям.
Розита, может быть, тебе хочется пить? Может быть, принести немного еды?
Да!
Она и сама не поняла, как вырвался этот звук из горла. Но он таки вырвался, и Роза подивилась каким он был хриплым и сильным, новый голос.
Розита хочет есть! восторженно возопил святой брат, воздев руки, отчего рукава его балахона соскользнули к плечам, открыв небритые седые подмышки. Роза вздохнула. С гигиеной тут явно проблемы А менять всё придётся именно ей, Розе, потому что святой брат ляпнул о её важности.
У нас нечего есть, мрачно ответила Манни.
Розите нужен куриный бульон! мягко возразил святой брат. Поди на кухню, вели поварихе приготовить, а пока собери сыру и хлеба.
В замке осталось всего две курицы, чуть не плача, возразила девушка, с неприязнью глядя на священника. Если мы зарежем одну для бульона, не будет яиц!
Роза насторожилась. Что значит всего две курицы? А сколько было? И почему не осталось?
Розита важнее кур! твёрдо заявил святой брат и даже брови сдвинул сердито.
Кашлянув, Роза подняла руку:
Простите, а что тут происходит? Куда пропали куры?
На неё уставились две пары очумелых глаз: тёмные и живые Манни, блеклые голубые святого брата. Затем в них появилась тревога. Священник поднялся с пола и осторожно спросил:
Розита, девочка моя Скажи мне, ты себя плохо чувствуешь?
Ляпнула Надо было как-то тоньше, исподволь. Куры эти Роза смущённо улыбнулась, лихорадочно придумывая легенду:
Мне лучше, но отчего-то не помню про кур.
Съели мы их, Манни из тревожно-мрачной превратилась в совсем угрюмую девочку, отошла от кровати и снова уселась в кресло. Но вышивку не взяла, просто села, глядя в узкое окно.
А какой сейчас год, Розита? поинтересовался святой брат вкрадчиво.
От рождества Христова? Розе захотелось пошутить, но она прикусила язык. Больная это ничего, но всяко лучше, чем сумасшедшая. Нельзя допустить, чтобы её закрыли в палате с мягкими стенами
Я не помню, святой брат, смиренно ответила она. Моя память играет со мной злые шутки.
Эло милосердный прошептал священник, трогая пальцами, сложенными в щепотку, плечи и щёки. Крестится, что ли, он так? Надо запомнить. И Эло это их местное божество?
Вы её не отшепчете, святой брат, резко вмешалась Манни. Лучше скажите. Может, вспомнит?
Год пять тысяч триста сорок второй от сотворения мира в звездном храме, ответил священник. Вы находитесь в замке Хогван, вы его владелица, лисса Розалия Хогван. Ведь вы помните меня и вашу сестру лиссу Магнолию?
Господи, нет, не помню.
Роза покрутила головой, чувствуя, что тревога растёт в груди. Э нет! Серый человечек обещал Хотя ничего он как раз и не обещал, кроме здорового тела. И тело здорово, по крайней мере, восстановление жизненных функций происходит быстро и безболезненно Но вот окружение этого тела Владелица замка! Лисса какая-то там
Роза мысленно обругала себя. Дурёха! Лучше уж владелица замка, чем последняя служанка. Радоваться надо. Нет, погодим пока радоваться. Узнать надо, что там с курами Почему Магнолия (господи, что за имя?) так помрачнела при упоминании кур?
А кур зачем съели? Неужели не догадались цыплят вывести сначала?
Святой брат снова закрестился и испуганно ответил:
Так ведь цыплят первыми съели Потом петуха
А купить? Денег нет? Мы бедны?
Вы идиотничаете, сестра! скривилась от ярости Манни. Прекрасно знаете, что замок осаждён! Где купить-то?
И она вышла из комнаты стремительной, хотя и несколько угловатой для девушки походкой.
Осаждён?
Роза поперхнулась этим словом, и разом всплыли воспоминания детства такие живые и яркие, словно это было вчера. Голод. Холодная комната. На потолке и на окнах иней, он таинственно блестит в свете зарева на улице это горит соседний дом. Дров давно нет сожгли всё, что можно. Хлеба осталось совсем чуть-чуть, но есть его сейчас нельзя, надо подождать до вечера, когда вернётся с работы мама. Она стала костлявой и какой-то зеленоватой. Она обязательно принесёт в платочке кусочек чего-нибудь съедобного А пока её нет, лучше сидеть на кровати, кутаясь в одеяла, и не двигаться, чтобы не устать. Маленькая Роза понимает это очень остро, хотя ей всего пять лет
Тогда тоже город был осаждён, и еды не было. Даже кур не было. И хлеба. А тут всё не так плохо есть даже сыр!
Война Как он мог, этот противный серый человечек, снова забросить Розу в войну?! Ведь он наверняка был осведомлён о её прошлом, о том, как она пережила блокаду, как осталась круглой сиротой, как ей было плохо и страшно Он знал, точно знал. Нарочно сделал, не иначе!
С кем война, можно узнать?
С варварами, отозвался святой брат. С кем же ещё? Вот уже год идут и идут на север, ни один из замков не смог им противостоять
Он горестно вздохнул, снова воздев руки к потолку, и Роза машинально проследила взглядом в том направлении. Между толстыми деревянными балками были трещины. Ох, ёбнется Что ж Розита, безвременно почившая, не следила за замком?
Варвары. Война. И кур нет. Роза тоже вздохнула и решила попытаться встать. Нечего разлёживаться, надо знакомиться со своей новой жизнью.
А какие они, варвары? спросила, аккуратно шевеля ногами. Те слушались ещё плохо, но с каждым движением отзывались всё активнее. Святой брат с сомнением смотрел на эти поползновения, даже не пытаясь ответить. За него это сделала вновь вошедшая Манни, правда, в своей манере зло и вредно:
А вы выгляньте в окно, сестрица, вон их полным-полно за стенами замка! Вонючие, полуголые, шумные, как стая шакалов!
Милое сравнение, усмехнулась Роза, поворачиваясь на бок.
Слишком лестное! отрезала Манни. Шакалы хотя бы полезны, а это отродье лишь убивает, грабит и сжирает всё на своём пути, как голодная саранча!
Молча Роза оперлась локтем о кровать, схватилась за балдахин второй рукой и рывком села. Святой брат шарахнулся от неё и отвернулся, мелко и быстро крестясь. Манни вскрикнула: