– Электронный или живой? – спросил Капитан и получил ответ, что живой.
– Где ж он находится?
– В особой питательной жидкости.
– А где территориально?
– Не знаем.
– Как же меня тогда приведут к нему?
– Провожать не будут. Выйдешь отсюда и очутишься сразу в Вечном хранилище.
– Вместе с вами?
– Нет. Учитель никого не вызывает, кроме тебя.
– Час от часу не легче! Что же это – святилище? Храм? Колумбарий?
– Не знаем.
– Что же вы знаете?
– Что он есть.
– Без тела?
– Да.
– Бог?
– Нет. Мы ему не поклоняемся.
– Информарий?
– Нет. Информацию собирает и использует Координатор.
– Вы понимаете что‑нибудь, Библ?
Библ ответил, что не столько понимает, сколько предполагает. Мозг – программист, Координатор – счетно‑вычислительное устройство, кибернетический компьютер, каким‑то образом организующий и регулирующий жизнь на планете.
После этого Капитан исчез в зеленом мареве за пленкой, а Библ вышел к вездеходу. Удивительно удобная штука – это мгновенное перемещение в пространстве. Никаких самолетов, вертолетов, вездеходов, даже «поясов». Подумал, шаг – и ты в другой точке пространства, словно кто‑то сложил лист бумаги и две точки на линии соединились в одну. Такое ни одному пространственнику даже не снилось. А с какой скоростью, просто со световой или «супер»? Библ не был физиком и в отношении удобств, предоставляемых здешней жизнью, мало чем отличался от гедонийцев. Радовался, и все.
Как подсказали ему здешние «туземцы» со смешными именами, Библ мог сразу же очутиться в районе станции или даже внутри нее, по крайней мере в коридорах первого этажа, – не зря Док и Пилот «Гедоны‑2» предпочитали отсиживаться на втором: на этом уровне миражи не появлялись, – но Библа не соблазнило столь сказочное появление в кругу товарищей. Надо было доставить домой не только собственную персону, но и вездеход, недоступный даже для гедонийской техники. Пришлось воспользоваться зеленым смерчем, который и возник в конце концов за деревьями и тотчас же вывел машину на черный плацдарм вокруг станции. Уже вылезая из машины, Библ заметил бегущие навстречу фигурки – широченную и высокую, а рядом недлинную и тоненькую, как шариковая ручка и несоразмерный с ней вдвое больший футляр. А минуту спустя Малыш и Алик уже обнимали блудного брата, через плечо его заглядывая в кабину.
– Где же Капитан? – взорвались тревогой два голоса.
Библ рассеял тревогу. Но Малыш нахмурился:
– Зря допустил. Не надо было разделяться.
– Кэп настаивал. И думаю, обоснованно. Контакт требовал разделения.
– Какой же у вас контакт? Ерундовина. Сначала подбили, как диких уток на болоте, потом в клетку посадили, уложили спать на воздушных постельках, кислородным винцом напоили. А начали разговор – жвачка резиновая. Что узнали? Чему учат, на чем сидят, что пьют, во что играют. А как в пространстве перемещаются или сквозь стены проходят, как спиртное из воздуха гонят, они и сами не знают. Может, голову морочили, а может, и не школа это, а обезьяний питомник.
– Малыш прав, – вмешался Алик, – очень точное определение. Что требуется от обезьяны в неволе? Прежде всего поверить в свою свободу и благоденствие, мало‑мальски соображать да человека передразнивать. На примере ее поведения кое‑кто ставит одному ему понятные опыты, делает одному ему нужные наблюдения и выводит соответствующие этим наблюдениям законы. Вы узнали, кто? Нет!
В горячности Алика был какой‑то оттенок лукавства, словно он знал что‑то новое, еще неизвестное собеседнику.