За нашим домом было кладбище, всего метров 600 и ты там. Я часто там гулял пока мои бабушка и дедушка наводили порядок на могилах родственников. Мне там нравилось, была особая атмосфера таинства. Было комфортно гулять там под солнцем и рассматривать фото с могильных плит. Было захватывающе, чувствовалось нечто загадочное, были какие-то непонятные вибрации в душе, какое-то умиротворенное, но в тоже время маниакальное состояние. Не знаю, зачем я брал с собой еще и маленькую зеленую библию, даже толком не зная, что это за книжка. Расхаживая и немного читая библию, я, рассматривая надгробии, годы жизни, фотографии, будто заходил в гости в вечный покой. Отдаляясь, я любил наблюдать за фотографиями покойных, будто их взгляд провожал меня. По их фотографиям я будто чувствовал, какую они прожили жизнь, по выражению лица я представлял, каким был человек, добрым, хмурым, злым, странным, суровым, весельчаком или еще совсем не определившимся в себе. Будто люди выбирали фото для последнего пристанища покойного, которое олицетворяло, какими они прожили жизнь. А еще осознание того, что я живу, я мал, во мне полно энергии и все у меня только-только начинается как-то питало меня проводить там много времени и черпать жизнь, осознавая, что она конечна. Я совсем не боялся этого мрачного, но в то же время дорогого для многих места. Каждый новый день приближает тебя к смерти, что, как не осознание этого может заставить жить, творить и ценить близких людей?!
Однажды я ехал на велосипеде из магазина, передо мной на дороге выстроилась толпа местных ребят, младше и постарше, их было человек 13. Я заметил, что настроены они не очень дружелюбно. Ничего не оставалось, как прибавить скорости, в такие моменты понимаешь, остановка это конец. Они стояли напролом, но, конечно же, разошлись, когда я подъехал на большой скорости вплотную, я знал, что любой из этих детей отойдет, ведь у всех нас есть инстинкт самосохранения, а в детстве он активно преобладает. Они попытались меня ударить, но промазали, я увернулся, лишь получив несильный удар по спине. Очень хорошо, что никто из них не стал меня преследовать, так как до моего дома было еще метров 70. Я услышал, как они кричали, что мы тебя, городской, еще найдем и громко смеялись. Я летел домой быстрее ветра, приехав и, кинув велосипед, я присел отдышаться. Сразу же я осознал, что теперь к моему одиночеству прибавились местные ребята, которые меня ненавидят и хотят причинить боль. Больше всего бросало в ужас от того, что это лишь потому, что я не местный. Сидев в полном ступоре и отчаянии на лавочке у своего дома, я услышал, как ко мне кто-то подходит.
Привет, нежный девичий голос заставил меня растрогаться, особенно учитывая, что минут 7 назад я был на грани избиения.
Привет, растерянно произнес я. Наступила неловкая пауза, пока мы рассматривали друг друга и улыбались, похоже, что от смущения. Эта девушка была с каре, с выразительным лицом и пронзительными голубыми глазами, это был нежный синий, подобный цвету океана, который я видел на фотографиях или в кино. Ты живешь рядом? неуверенно я произнес.
Да, вот мой дом напротив через дорогу. Ты не замечал меня? как я мог ее не заметить, я понятия не имею.
Нет.
Я всегда тебя вижу, ты ходишь потерянный туда-сюда, она присела ко мне.
Ничего я не потерянный.
Ты чем-то болен?
Нет, с чего ты взяла?
Ну, ты ведешь себя странно, вот и я подумала.
Я болен только тоской, сказал я немного обозленным тоном, бросив недовольный взгляд в сторону.
Ты странный, она улыбнулась, и я улыбнулся ей в ответ.
Меня зовут Тамила, но ты можешь меня звать Тами. Я зайду как-нибудь, не скучай, я растерялся.
Жду тебя, неловко вымолвил я, и она, улыбнувшись ушла.
Каждодневность удручала, подъем в 9, завтрак в 10, обед в 2, ужин в 7, а между этим одинокое скитание из двора в огород, из огорода в сад, из сада в дом и так далее, «круговорот одиночества». Любое событие, ранний поход для помощи знакомым по огороду, выезд за сбором земляники, поездки в ближайший город, походы на пляж и прочие вылазки для меня были целым приключением, я был так рад вырваться из однотипности, что захватывало дух.
Иногда я бывал у двоюродного брата своего дедушки, который жил в том же сел. Однажды, он зачем-то мне показал свое ружье для охоты. Мне было совсем не интересно, он меня подозвал, с гордым видом открыл сейф и достал оттуда ружье, дал мне его подержать и, аккуратно забрав, поставил обратно в сейф. Я любил животных и даже подумать не мог о том, чтобы их убивать.
Помню он мне дал попробовать мед в сотах, который утром был собран на его пасеке. Вкуснее меда я больше не пробовал никогда в жизни, соты таяли во рту, а мед был в меру сладко-горьким. Волшебно, что эти насекомые, такие маленькие пчелы, которые, жертвуя своей жизнью, защищаясь, могут причинить тебе жгучую боль, дают такой чудесный нектар.
Этот дедуля был очень веселым, всегда шутил и был на позитиве. Видимо ему, как и моему дедушке, очень повезло идти по жизни с улыбкой. Последний раз я его видел в больнице, он лежал с раком последней стадии и, зная свой диагноз, продолжал шутить и был оптимистичен, сильный мужчина. Он всю жизнь проработал в школе, став ее директором. Он так же мне вручил семь разноцветных пластиковых гильз для ружья. Позже я их забил пластилином и закопал под забором у дома. Я считаю, что такие вещи нужно уничтожать, они не имеют места быть. Многое в мире крайне лишнее и в целом прогресс больше разрушает, чем порождает.
В очередной раз, когда я скучал во дворе, я услышал знакомый девичий голос. Я быстро залез на забор и увидел на нашей лавочке у дома Тами, она была в нежном белом платье и улыбалась мне.
Может ты выйдешь ко мне, чудной.
Может и выйду.
Улыбаясь, она сделала лицо посерьезнее и отвела взгляд в сторону, давая понять, чтобы я вышел поскорее. Я вышел и присел к ней, она сразу же заговорила, как будто долго держала мысли в себе.
Тут совсем недалеко есть милый домик, давай туда прогуляемся.
А кто там живет?
Это сюрприз, я не любил сюрпризы и насторожился, но ее добрые голубые глаза буквально заставили меня ей довериться.
Да, пойдем, я готов.
А мне уже показалось, что кто-то струсил.
Не дождешься.
Мы уверенно направились, я верил Тами, но не настолько, чтобы доверять без оглядки. Она могла меня привести к тем местным ребятам, а учтивая, что мы шли по дороге, где вдоль росли колючие высокие кустарники, никто не увидел бы меня и не помог. Видимо у меня были приступы паранойи. Идя за ней, я представлял, как я, где-нибудь в Африке, иду на водопой, моя жажда ужасна, за мной крадется Гепард, я его, конечно же, не замечаю, ведь он мастер маркировки, и вот он быстро нападает на меня и отрезает мне путь к дыханию, даря «поцелуй смерти».
Как ни странно, когда мы вышли из зарослей колючего кустарника, мои страхи подтвердились, напротив нас появились те самые ребята и направились ко мне, среди них был один взрослый, их было трое. Тами куда-то отошла, и я стал ей кричать: убегай, тут опасно. Я хотел ее защитить. Местные ребята приближались, но внезапно вышла Тами и встала передо мной, местные ребята мгновенно разбежались. Тами взяла меня за руку и мы направились дальше. Я совсем не понял, что это было, почему так произошло, я лишь был рад, что мы остались целы. И в полной безопасности мы направились дальше, я любовался Тами, она в своем белом платье смотрелась как куколка.
Мы пришли в милый желтый домик, который был настежь открыт, мы вошли внутрь, в нем было все перевернуто.
Та милая бабуля, которая тут жила, недавно умерла, она всегда угощала меня сладостями, когда я встречала ее. Жаль видеть ее дом таким разграбленным и пустым, она любила его.