С ума сойти! воскликнула она.
Что это? спросила Фабьен.
Это не то, что вы думаете, замялся Паули. Я просто наблюдаю. Я ничего никому плохого не делаю. Честно!
Ты извращенец! Вуайерист! закричала Нора, хотя ни на одной из фотографий не было обнаженного тела.
Паули опустился на кровать.
Я начал он. Затем резко мотнул головой. Вам не понять.
Он сидел на кровати, виновато опустив глаза. И глядя не него, Фабьен вдруг поняла, как он одинок и изолирован от всех людей, за которыми наблюдает. В ее памяти всплыла и легла на его образ одна из карт Таро. Фабьен вдруг показалось, что перед ней на кровати старик с посохом в одной руке и фонарем в другой.
Я ошиблась, сказала она. Это был не он.
Откуда ты знаешь? возразила Нора, явно не желая мириться с тем, что они не продвинулись ни на шаг.
Этот извращенец тайно следил за нами несколько месяцев! Вот, там ее фотография. Макс на ней тоже есть! Его место в психушке!
Возможно, я смогу помочь вам найти вашу дочь, тихо сказал Паули.
Нора недоверчиво посмотрела на него.
Помочь? Как вы нам поможете.
Он поднял голову. Ему было стыдно, и это читалось в его глазах, но он выдержал ее взгляд.
Я детектив, работаю в фирме по защите от промышленного шпионажа. Я долгое время наблюдал за жителями этого квартала, изучил их привычки и ритм жизни. Я признаю, что это сомнительно с моральной точки зрения, но уж так оно есть.
Ты знаешь, где Ивонна, или нет? воскликнула Нора.
Точно не знаю. Но есть подозреваемый.
Кто? Где она?
Кажется, отчаяние Норы сменилось приступом внезапной радости. Фабьен боялась, что в следующий момент подруга бросится Паули на шею. Не исключено, что последствия могут оказаться для нее весьма болезненными.
Нет, так не пойдет, вдруг твердо заявил он. Я не пущу вас к нему.
К кому? вскричала Нора. Говори уже, ублюдок!
На это Паули никак не отреагировал.
Немедленно возвращайтесь к себе. Я буду у вас не позднее чем через пятнадцать минут, либо с вашей дочерью, либо без нее. Но туда я пойду один.
Нора всхлипнула.
Я не могу этого вынести.
Фабьен обняла ее.
Все в порядке, пусть он сам сходит. Ты видела, что он способен справиться с соперником.
Она обернулась к Паули.
Если вы врете, я расскажу всем жильцам, что здесь увидела. Уверена, они не обрадуются.
Паули кивнул в знак согласия.
Не могу обещать, что найду девочку. Но я попытаюсь, не сомневайтесь!
6
На одеревеневших ногах Леннард Паули проводил обеих женщин, закрыл дверь, прислонился к ней и сделал глубокий вдох. Его лоб был влажным. Теперь он ничего не мог изменить. В принципе, он всегда знал, что рано или поздно его раскроют. Ему повезло, что о его секрете узнали эти две женщины, а не какой-нибудь ревнивый муж. Впрочем, нет, лучше бы ему намяли бока и выбили пару зубов. Самым ужасным было то, что первой увидела фотографии именно Фабьен Бергер. Худшего он и представить себе не мог. Отвращение, которое читалось в ее глазах, потрясло его до глубины души. (Почему он был настолько глуп, что оклеил снимками стену!) У него никогда не бывало гостей, но ведь стоило ожидать, что кто-то рано или поздно зайдет в квартиру.
Леннард принялся срывать фотографии со стены, как будто от этого что-то зависело. Покончив с этим, он собрал свои инструменты и вышел из квартиры. Его целью была квартира на третьем этаже. На табличке значилось «Штефан Хинтерманн». Он нажал на кнопку звонка, но, как и ожидалось, никто не ответил. Вероятно, Фабьен Бергер уже была здесь и ей тоже никто не открыл. Леннард приложил ухо к двери изнутри доносилась музыка, кажется, по радио. Он позвонил снова, а через минуту достал устройство, похожее на маленькую дрель на батарейках, и вставил его в замок. Не прошло и пятнадцати секунд, как дверь распахнулась. Домоуправление не позаботилось о том, чтобы снабдить квартиры надежными замками. Убрав инструмент обратно в карман, он тихо проник в маленький коридор. В лицо пахнуло плохо проветриваемым холостяцким жильем. Планировка была точно такая же, как и у его собственной квартиры: ванная справа, кухонька слева и проходная гостиная, из которой можно было попасть в маленькую спальню. Всего около пятидесяти квадратных метров за 375 евро.
В коридоре царил беспорядок. Повсюду была разбросана мужская обувь, грязное белье свисало из пластикового ведра, в углу навалены старые газеты. Леннард подкрался к двери гостиной и прислушался. Сквозь электро-поп восьмидесятых он расслышал голос пожилого мужчины:
Твоя очередь!
И мгновение спустя звонкий детский голосок.
Три, четыре, пять! Вам ходить. Ай-ай-ай!
Он оказался прав.
Когда эти женщины стояли перед ним в момент его ужасного фиаско, он отчетливо увидел эту картину. Хинтерманн, стоя на балконе несколько дней назад, смотрел блаженным взглядом вниз, на детскую площадку, и на его губах играла легкая улыбка. В руке он держал маленького розового пластмассового пони с абсурдно длинной гривой. Конечно, он заманил Ивонну сюда этим пони. Выродок! Обжигающая злость захлестнула напряженное тело Леннарда. Он сделал глубокий вдох, стараясь не поддаваться эмоциям.
Теперь подожди! сказал Хинтерманн. Это тебе
Закончить он не успел. Леннард толкнул дверь. Ему хватило доли секунды, чтобы оценить обстановку: круглый обеденный стол, за которым сидели Хинтерманн и девочка, допотопное кресло, высокие стеллажи, забитые книгами, стопки комиксов, комод, десятки фотографий в рамках, на которых была изображена одна и та же маленькая девочка. Глаза Ивонны округлились от удивления. Хинтерманн тоже повернулся к нему.
Что
Леннард швырнул его на пол вместе со стулом. Хинтерманн задел ногой край стола, кости и фишки разлетелись в разные стороны. Хозяин квартиры отчаянно боролся, но у него не было шансов. Вскоре он уже лежал на животе с вывернутой за спину рукой, колено Леннарда упиралось ему в позвоночник.
Ай, мне больно! заорал он. Что вы делаете? Отвалите от меня! Вы не имеете права
Заткнись, мать твою, зашипел Леннард. Он вспомнил отчаяние в глазах Норы Линден и сильнее вдавил колено в спину, так что Хинтерманн взвыл от боли. Этот сукин сын заслуживал хорошей взбучки! Ивонна вскочила со стула и в героическом порыве отчаяния бросилась на Леннарда.
Отпусти дядю Штефана! закричала она. Ты делаешь ему больно!
Не обращая на нее внимания, он стянул руки и ноги похитителя пластиковыми хомутами. Хинтерманн, который теперь не мог пошевелиться, обмяк и зарыдал, как маленький ребенок.
Я я не сделал ничего плохого! принялся причитать он.
Ничего плохого?! вскричал Леннард. Ты, придурок, ты насилуешь детей и не видишь в этом ничего плохого!
Он сильно ударил его ногой в живот. Хинтерманн застонал. Прошло некоторое время, прежде чем он снова смог заговорить.
Это не то, что вы думаете захныкал он.
Леннард еще раз врезал ногой (теперь трусливый растлитель детей получил в лицо) и приготовился к следующему удару, но остановился. Внезапно ему пришло в голову, что он и сам десять минут назад оправдывался теми же самыми словами. Теперь и Ивонна заплакала. Леннард нагнулся к ней и протянул руку, но она отшатнулась.
Не бойся, сказал он. Я не собираюсь причинять тебе боль. Сейчас я отведу тебя к маме.
Но я хочу остаться с дядей Штефаном! крикнула она, опускаясь на колени рядом с мужчиной, который все еще лежал, согнувшись в три погибели. Она прильнула щекой к его шее.
Боюсь, что так не получится, сказал Леннард.
Он попытался оттащить ребенка от связанного мужчины настолько мягко, насколько это было возможно.
Нет, нет, отпусти меня, зарыдала Ивонна и принялась колотить по руке Леннарда маленькими кулачками.
Я не хочу! Я не буду!
У него не оставалось другого выбора, кроме как подхватить кричащего ребенка и вынести из квартиры. В коридоре он столкнулся с парой средних лет, только что вышедшей из лифта.