Это случилось в одну из последних ночей, на колокольне.
***
Мы сидели на битом кирпиче и наслаждались ночной прохладой, когда послышался звук приближающегося мотоцикла. Это был старый аппарат с люлькой, на котором прикатили трое и тут же принялись бузить. Они были старше, но нас было шестеро, и мы умели драться.
Вы кто такие? нагло спросил один из них. Вам кто разрешал здесь тусовку устраивать?
Подражая блатным, он сплюнул. Двое его прихвостней стояли по бокам и склонив головы на бок, с презрением нас разглядывали. Похоже, что опасение у них вызывал только Чудо-тварь, так как по своему росту он один был с ними вровень, в то время как все остальные казались безобидной мелюзгой. Особенно Самсон, который взял слово:
А кто нам должен был это разрешить?
Ты чё вообще пасть разеваешь, сучка?! заорал деревенщина. Щас сосать нам будешь по очереди!
Они синхронно двинулись на нас, примеряясь к Чехову. Рассчитывали, наверно, обезвредить самого сильного, а потом расправиться с остальными, но уродцы сильно просчитались. Не дожидаясь, когда его ударят, Коля первым вышел вперёд и прямым ударом в челюсть сшиб с ног их центрального. Мы с Толстым подскочили с одной стороны к правому, я подставил ему подножку и свалил на землю, Олег принялся гасить его ногами. Примерно то же самое проделывали с оставшимся персонажем Красный и Делюга. В общем, получилось избиение наоборот, местные вскоре плакали как бабы и просили пощады.
Самсон, как всегда, в драке не участвовал, зато в последний момент, когда избитые корчились и выли, подошёл, расстегнул штаны и обоссал их главного. Того самого, кто обещал ему групповое оральное изнасилование.
Потом они сели в свой драный мотоцикл и уехали, выкрикивая угрозы и обещания поквитаться.
Надо было им ещё драндулет ихний расхерачить, зло сказал Чудо-тварь.
Несколько человек согласно кивнули, но Самсон возразил:
Драндулет скорее всего не их, а кого-то из родителей. Разбитые рожи им показывать не в первой, а вот порча имущества могла заставить папочку начать выяснять обстоятельства. Глядишь, завтра бы уже мусора понаехали в лагерь. Нет, хрен с ними, мы наказали козлов достаточно, пусть себе орут. Всё равно терпилы они, а не мы. Отмудохали младшие, кому про это рассказывать? Себе дороже.
Самсон был прав как всегда, и даже Чехов не стал спорить. Мы постояли ещё немного, глядя вслед поднятому драндулетом шлейфу пыли и пошли обратно в лагерь.
Один за другим, мы тихо влезли в окно и улеглись по койкам. Перед тем как уснуть, я раз пятнадцать повторил «спаси и сохрани» и посмотрел в сторону Бога. И хоть я и понимал, что мы сегодня просто оборонялись, но чувство, что мы сделали что-то нехорошее никак меня не оставляло и я вкладывал в свой взгляд в сторону Бога столько раскаянья и готовности понести наказание, сколько только можно вложить в простой взгляд.
Потом я вспомнил Ангелину и подумал, что, возможно, ещё не всё потеряно. Быть может, вернувшись с летних каникул в школу, она всё-таки отвернётся от Самсона и станет моей. С этими мыслями я провалился в сон.
***
Утром я проснулся от звуков голосов. Открыв глаза, первое, что я увидел, было грозное лицо Нины Павловны, сурово отчитывающей, лежащих по койкам, нас.
Мальчики, такое поведение неприемлемо. Вы вообще-то здесь почти самые взрослые и должны подавать пример. Не нужно отнекиваться, сегодняшнюю ночь я плохо спала, и когда вы карабкались друг за другом в окно в четыре утра, я всё видела своими глазами. Итак, я спрошу снова: где вы были?
Все молча косились на Самсона. Вообще-то стучать было западло, это знал каждый, но сейчас ситуация образовалась патовая. Стучать, по сути, было не на кого, потому что уличили нас всех вместе. Стало быть, если и будет какое-то наказание, то его получат тоже все.
Территорию лагеря ночью патрулировал старик, подрабатывавший здесь на пенсии и если сказать, что мы были где-то внутри лагеря, значит старика могут уволить с работы, а нас всё равно накажут. Если же сказать, что мы уходили за территорию, то попадём лишь мы одни. Как-никак мы были юными и ловкими. Что стоит потихоньку прокрасться и перемахнуть через забор? К тому же, будь мы на территории, нам надо было убедительно соврать о том, где именно мы были, а этого сделать было нельзя, потому что там, где мы якобы были, мог быть ночью кто-то из взрослых и он опровергнул бы наши слова.
Эти мысли вихрем кружились в моей, только проснувшейся, голове, как будто бы и не было резкого пробуждения и чувства сильного недосыпа. Я с любопытством смотрел на Самсона, потому что знал отвечать будет он.
Простите нас, Нина Павловна, сказал Штерн. Мы подвели вас, поставили под удар, ведь вы отвечаете за всех нас
Это я и без тебя знаю, оборвала его учитель. Оставь свои дипломатические способности для кого-нибудь другого. Я жду чёткого ответа на поставленный вопрос.
Самсон виновато потупился, покраснел и выдавил:
Мы ходили на Колокольню.
Какую ещё Колокольню? нахмурилась Нина Павловна. Вы что она нахмурилась ещё сильнее, вы ходили на церковные развалины в село?! Вы туда ходили?!!
Самсон шумно сглотнул:
Да, Нина Павловна
Воцарилось зловещее молчание, казалось, учитель никак не может понять до конца того, в чём ей только что признались, в ней медленно поднималась волна негодования.
Да как вам вообще такое в голову могло прийти?! вскричала, наконец, она. Вы знаете, что в этой деревне бандюги всякие ошиваются, наркоманы, сумасшедшие? Вы хоть понимаете, что могло бы произойти?
Понимаем, Нина Павловна, сказал Самсон.
И что бы тогда со мной было? Что бы тогда сказали ваши родители? Нет, вы не понимаете, вы точно не понимаете! Сейчас и в городе то кругом опасность, разбой, грабежи, рэкет! А здесь что, в дикой местности? Да вас могли бы похитить, могли убить, могли вообще чёрт знает что сделать
Нина Павловна кричала на весь коридор, сзади неё уже толпилась малышня двенадцати-тринадцати лет. Кто-то особо наглый, высунулся из-за её плеча и заявил:
Изнасиловать могли педофилы.
А ну пшёл отсюда! заорала Нина Павловна на умника.
Увернувшись от подзатыльника, пацан бросился наутёк.
Шумно дыша, учитель строго смотрела на нас.
Значит так, сказала она ледяным тоном, на следующий год вы в лагерь не едите это я вам обещаю. А сейчас идите завтракать, а после жду вас в своём кабинете. Всех шестерых.
С этими словами она ушла.
Я встал с кровати и первым делом глянул в сторону Бога, сейчас я понял, что это Он посылает мне наказание через Нину Павловну. Похоже, в этот раз оно будет в виде предупреждения
На хрена ты ей сказал про колокольню? злобно спросил Чехов.
Скрестив руки на груди, он хмуро смотрел на Штерна. Все остальные, видимо, его поддерживали, так же хмуря брови, они ждали ответа. Под всеобщим натиском Самсон смутился и покраснел. Мне стало жаль его.
Он попытался перейти в нападение:
А что надо было сказать?
Не знаю, помолчал бы для разнообразия как все, ощерился Чехов. Что нам теперь по-твоему делать? А если нас из школы выгонят?
Не пори чушь! Никто нас не выгонит, неуверенно возразил Самсон. За что? Мы вообще сейчас не в школе, а в летнем оздоровительном лагере.
Не, Колян, вмешался я. Самсон правильно сделал, что сказал.
Да что ты? Адвокат, б и почему же?
Потому что другого варианта и не было. Нас видели это факт. Если мы возвращались поздно ночью в корпус через окно, стало быть, нас на положенном месте, то есть в кроватях, не было, так? Так! Значит, мы были либо на территории, либо за ней. Если бы он сказал, что мы были на территории, это могли бы опровергнуть сторож, или кто-то из взрослых, кто не спал и гулял где-нибудь. Мы ведь не знаем, какое место внутри лагеря было свободно