Говорят, его двоюродный брат Ахилл такой же огромный, сказал Паламед.
Я проворчал:
Нам не должно быть до этого дела. Владыки севера никогда не платили Микенам дань уважения. Они считают, будто Фессалия достаточно сильна, чтобы сохранять независимость.
Приветствую тебя, сын Теламона! обратился я к юноше. Что привело тебя к нам?
Его серые, по-детски наивные глаза безмятежно посмотрели на меня:
Я пришел, чтобы предложить услуги Саламина, мой господин, вместо моего отца, который болен. Он сказал, для меня это будет хорошим опытом.
Я был польщен. Какая жалость, что второй сын Эака, Пелей, был таким надменным. Теламон знал свой долг перед верховным царем, но бесполезно было ждать того же от Пелея, Ахилла и мирмидонян.
Мы благодарим тебя, сын Теламона.
Улыбаясь, Аякс побрел прочь к группке друзей, неистово его приветствовавших, но вдруг остановился и вернулся ко мне.
Я забыл сказать, мой господин. Со мной мой брат Тевкр. Он давал клятву.
Паламед все еще посмеивался, прикрыв рот рукой:
Мы разве открываем школу для младенцев, мой господин?
Да, жаль, что Аякс такой увалень. Но войсками Саламина пренебречь нельзя.
Когда подошло время ужина, у меня собрались Паламед, Аякс, Тевкр, еще один Аякс из Локриды, которого обычно называли Аякс Малый, верховный царь Аттики Менесфей, царь Аргоса Диомед, царь Этолии Фоант, царь Ормениона Эврипил и несколько других. К большому моему удивлению, многие из откликнувшихся на мой зов не давали клятву. Я объявил им, что намереваюсь вторгнуться на Троянский полуостров, захватить Трою и освободить Геллеспонт. Радея об интересах своего отсутствующего брата, я задержался на вероломстве Париса, пожалуй, чересчур долго, но это никого не ввело в заблуждение: все знали истинные причины этой войны.
Все купцы уже стонут: дескать, необходимо открыть Геллеспонт. Нам нужно много олова и меди. Каннибалы-варвары на севере и на западе посматривают в нашу сторону. Многие из нас царствуют в городах, где население увеличилось со всеми вытекающими последствиями: бедностью, беспорядками, заговорами. Я обвел их суровым взглядом. Поймите правильно: я не собираюсь начинать войну только ради того, чтобы вернуть Елену. Поход против Трои и государств Малой Азии может дать намного больше, чем просто пополнение наших богатств и неограниченный доступ к дешевой бронзе. Этот поход даст нам возможность расселить наши разросшиеся народы на богатых и малонаселенных землях, которые лежат достаточно близко. Народы на берегах Эгейского моря уже говорят на ахейских наречиях. А теперь подумайте, что вся ойкумена вокруг Эгейского моря станет Элладой! Подумайте о ней как об Ахейской империи!
О, как им это понравилось! Они жадно проглотили наживку, все до единого; мне даже не пришлось использовать клятву, чему я был рад. Алчность лучший помощник в делах, чем страх. Конечно, Афины всегда были моими союзниками я никогда не сомневался в том, что Менесфей поддержит меня. Так же как и Идоменей с Крита, третий верховный царь, когда прибудет в Микены. Но четвертый, Пелей, не поддержит. Я мог надеяться, самое большее, на отдельных его вассалов.
Менелай вернулся с Нестором несколько дней спустя. Я тут же приказал привести старика ко мне. Мы сидели в моих личных покоях вместе с Паламедом. Менелая я отпустил: благоразумие подсказывало, что его стоит держать в уверенности, будто Елена единственная причина войны. Ему ни разу не пришло в голову, чем закончится ее возвращение, и это хорошо. Он ни разу не подумал, что, когда она попадет в наши руки, ей не сносить головы.
Я представления не имел о возрасте царя Пилоса. Он был седовласым старцем уже тогда, когда я был мальчишкой. Его мудрость была безмерна, а способность проникать в суть происходящего так же остра, как и в те давние времена; в его проницательных ярко-голубых глазах не было и намека на дряхлость, в его унизанных кольцами пальцах на старческую дрожь.
Ну а теперь, Агамемнон, расскажи мне, что происходит, потребовал он. Твой брат с возрастом глупеет, вместо того чтобы набираться ума! Все, что я у него выпытал, это какие-то бредни о том, будто Елену похитили. Ха! Я впервые слышу, чтобы эту женщину нужно было увозить силой! И не говори мне, что тебя одурачили, заставив потакать его прихотям! Он фыркнул. Война из-за женщины? Агамемнон, опомнись!
Мы начинаем войну за олово, медь, расширение торговли, свободный проход через Геллеспонт и ахейские колонии вдоль Эгейского побережья Малой Азии, мой господин. Побег Елены вместе с содержимым сокровищницы моего брата великолепный предлог, не более того.
Гм Он поджал губы. Я рад это слышать. Сколько воинов ты надеешься собрать?
Сейчас можно говорить о восьмидесяти тысячах, да еще нестроевые помощники, которых тоже достаточно, то есть всего получится больше ста тысяч. Будущей весной мы должны отправить в поход тысячу кораблей.
Кампания грандиозная. Надеюсь, ты хорошо все продумал.
Естественно, ответил я заносчиво. Однако все закончится очень быстро: такое полчище возьмет Трою в считаные дни.
Его глаза расширились.
Ты так думаешь? Ты уверен, Агамемнон? Ты бывал когда-нибудь в Трое?
Нет.
Но ты должен был слышать рассказы о троянских стенах.
Да, конечно, я слышал! Но, мой господин, ни одни стены в ойкумене не выдержат натиска ста тысяч человек!
Возможно Но я советую подождать, пока твои корабли не причалят к троянскому берегу и ты сможешь лучше оценить ситуацию. Мне говорили, Троя вовсе не похожа на Афины, с их обнесенной стенами крепостью и одной стеной, которая спускается к морю. Троя полностью окружена бастионами. Я полагаю, твой поход будет успешным. Но я также думаю, что он будет долгим.
Мы с этим не согласны, мой господин, твердо заявил я.
Он вздохнул:
Будь что будет. Ни я, ни один из моих сыновей не давали клятвы, но ты можешь на нас рассчитывать. Если нам не удастся сокрушить власть Трои и государств Малой Азии, Агамемнон, мы и Эллада! просто исчезнем. Он посмотрел на свои кольца. Где Одиссей?
Я отправил гонца на Итаку.
Он прищелкнул языком:
Пст! Одиссей не попадется на эту удочку.
Он обязан! Он тоже дал клятву.
Что Одиссею до клятвы, как ты думаешь? Не то чтобы кто-то из нас мог обвинить его в святотатстве, но ведь это он сам все придумал! Он наверняка прочитал ее задом наперед у себя в уме. В душе он человек мирный, и до меня доходили слухи, будто он остепенился и нашел счастье у домашнего очага. Он даже потерял вкус к интригам. Вот что может сделать с мужчиной счастливый брак. Нет, Агамемнон, он не захочет пойти с вами. Но тебе без него не обойтись.
Я понимаю это, мой господин.
Тогда отправляйся за ним сам. И возьми с собой Паламеда. Он крякнул. Рыбак рыбака видит издалека.
Менелая тоже?
В его ярких глазах заплясали искорки.
Обязательно. А не то он услышит слишком много про экономику и слишком мало про любовь.
Мы поехали по суше и сели на корабль в маленькой деревушке на западном побережье острова Пелопа, чтобы переправиться через ветреный пролив на Итаку. Когда мы причалили, я мрачно оглядел остров, маленький, скалистый, кругом бесплодная пустошь, едва ли достойное царство для величайшего ума в ойкумене. Карабкаясь по крутой тропинке, которая вела к единственному на острове городу, я клял Одиссея на чем свет стоит за то, что он не позаботился снабдить свой пригодный для причала берег какими-нибудь средствами передвижения, однако в городе нам удалось найти трех блохастых ослов. Безмерно довольный, что никто из моих придворных не имел возможности наблюдать, как верховный царь взгромождается на осла, я отправился во дворец.