За истекший календарный год парочку раз был я гостем «Детского радио».
Причём оба раза в прямом эфире.
В мае, за неделю до переделкинского чуковского Костра «Здравствуй, Лето!», я выступал в программе «Только для взрослых» Детского радио, где, по большей части, вёл речь о проблемах, делах и ближайших перспективах Чукфеста.
А в программе «Книжкин дом», почти впритык к сентябрьскому традиционному Костру «Прощай, Лето!», говорил отнюдь не только о своей новой книжке «Пальцем в небо!..», но и о грядущем Костре.
Куда и пригласил кучу народа
Впрочем, приехавшего на Костёр популярного актёра и режиссёра Константина Райкина на Костёр пригласил совсем не я.
Его позвали Сергей Агапов и Павел Крючков.
По личной инициативе Эдуарда Успенского
Ну а я пригласил на Костёр Дедушки Корнея заместителя руководителя Федерального агентства по печати Владимира Григорьева.
Пригласил в стихах.
Персонально.
К тому же не одного.
С маленьким сыном.
Чьё имя Корней впечатляло и вселяло надежду.
Письмо-приглашение я оставил в почтовом ящике Федерального агентства, который по-прежнему располагался на первом этаже уютного особняка вблизи метро «Чеховская».
Увы отец и сын Григорьевы до нашего Костра так тогда и не доехали.
Да и потом
Что до главной премии Чуковского, то жюри планировало вручить её поэту Якову Акиму.
Но Якова Лазаревича не стало за полтора месяца до ежегодной премиальной торжественной церемонии.
Я попытался узнать в Департаменте СМИ, сколь реально будет наградить премией уже ушедшего из жизни человека.
Скорее всего, да! ответили мне (через посредников) юристы департамента. Но только если вы сумеете предоставить нам нотариально заверенную копию свидетельства о смерти вкупе с нотариально заверенной копией свидетельства на право наследства
Естественно, что копию 2 мы смогли бы предоставить лишь через полгода после кончины Якова Лазаревича.
Посему нужно было спешным образом найти замену.
На заседание жюри в тот год я не присутствовал.
Но те, кто присутствовали, рассказали мне потом, что кандидатуру знаменитой переводчицы «Алисы» Нины Михайловны Демуровой предложил поэт и переводчик Григорий Михайлович Кружков
Почему не кандидатуру поэта?
Дело тут в изначально заданной формулировке премии.
А формулировка была такая: «За выдающиеся достижения».
Причём литературные.
Не специфически-поэтические
Формулировка премии изменению не подлежала.
Будучи прописанной и утверждённой во всех соответствующих документах.
На всю оставшуюся премиальную жизнь
С этим приходилось считаться.
Тем более что поэтов, имеющих «выдающиеся достижения в области детской литературы», оставалось раз-два и обчёлся.
Юнна Мориц и Новелла Матвеева.
Причём каждая из них, так уж исторически сложилось, являла собой личность с очень специфическими поведенческими характеристиками.
Предполагающими проведение долгих предварительных манёвров со стороны тех, кто примет непростое решение войти в обязательный для подобных случаев личный контакт.
К моменту описываемых событий реальной кандидатурой оставалась лишь Матвеева.
Ибо с Мориц предварительные переговоры я уже провёл.
А затеял я их, загодя предположив, что Юнна Петровна вполне может и отказаться от нашей премии.
По ведомым только ей причинам
Двумя разными путями я выходил на Мориц.
Ибо не был с ней знаком.
Обоими путями вышел.
Из обоих мест получил информацию, что премию она брать не будет.
Без расшифровки причины отказа.
Но я всё-таки захотел удостовериться в этом лично.
Замдиректора Русского ПЕН-центра Екатерина Турчанинова дала мне подходящую наводку, сообщив, когда состоится очередное заседание исполкома Русского ПЕН-центра, членом которого (и того, и другого) состояла тогда Юнна Мориц.
По окончании заседания я её и перехватил.
В пеновском здании на Неглинной.
Представился.
Объяснил цель разговора.
В ответ мне было предложено перечислить фамилии первых лауреатов премии Чуковского.
Я принялся очень взвешенно извлекать из себя фамилии лауреатов нашей главной премии.
Причём выбирал самых-самых.
Уже отчётливо чувствуя, что иду по минному полю
Долго идти не пришлось.
На второй произнесённой мной фамилии Юнна Петровна молча скривила лицо в неприязненной гримасе, а после третьей вынесла окончательный вердикт.
Звуковой:
Мне всё ясно с вашими лауреатами. Эта компания не для меня!
Может, всё-таки подумаете ещё? Очень хочется, чтобы вы получили нашу премию! обречённо выдавил из себя я.
Юнна Петровна только отмахнулась от назойливого меня.
Но потом вдруг слегка улыбнулась и пригласила заходить к ней в гости.
Найдите мой телефон и позвоните! повелительно обратилась она ко мне.
После чего величественно удалилась.
Под руку со своим молодым мужем Юрой.
Юрием Григорьевичем.
Сопровождающим её повсюду.
Во всяком случае так проинформировали меня чуть позже знающие (её некоторые привычки) люди
Стало быть, поэтка Мориц автоматически из списка соискательниц главной премии Чуковского вычёркивалась.
Оставалась одна Матвеева.
Героически-надмирная.
Стоически безбытная.
Склонная к едва ли осознаваемой ей самой перманентной нечеловеческой разрухе.
Пролонгированно и повсеместно царившей вокруг этой абсолютно неприспособленной к жизни женщины.
На протяжении десятилетий
Что я знал по рассказам других людей.
Хорошо и давно её знавших.
Коим волей обстоятельств порой приходилось с ней общаться.
Хотя бы и фрагментарно.
Что с каждым годом давалось любому приходящему к ней всё труднее и труднее.
Сама же она своё запущенное донельзя нищее жилище почти не покидала.
Видимо, лишь здесь, внутри своей квартиры, ощущая себя вне зависимости от всех непостижимых условий и правил окружающего мира
Несколько лет подряд на заседаниях жюри премии поднимался вопрос о том, что очень хочется дать ей нашу премию.
Однако также было совершенно ясно, что это будет сопряжено с кучей дополнительных сложностей.
Так всё и оказалось.
Впрочем, так всё оказалось лишь примерно год спустя.
А пока мы успешно провели в ЦДЛ торжественную церемонию вручения литературной премии имени Корнея Чуковского 2013.
И я с нетерпением жду, когда Департамент СМИ перечислит на расчётный счёт Союза писателей Москвы причитающиеся нам деньги.
За организацию и проведение культурно и социально-значимого мероприятия.
Жду, сколько могу.
До упора.
Иначе говоря, до 23 декабря (очередные извинения за рифму).
А 23 декабря звоню начальнику (це) управления печати Департамента СМИ Елене Казаковой и предпразднично интересуюсь, когда же, наконец, к нам отправятся наши кровные бюджетные денежки.
Ответ Казаковой поначалу меня хоть и насторожил, но не слишком.
Будучи таковым:
Знаете, Сергей, там небольшую нестыковочку у вас в смете наши юристы вычленили. Сейчас я быстренько уточню вопрос у зампреда, а вы мне через полчасика перезвоните
Ирина Оснач
Все окна тёмные
Рассказ
Тарелка была упакована как новогодний подарок. Фольга, лента, бант. Ещё бы открытку с игривым намёком: красотка на кухне, пинап-гёрл. Пухлые губки, голые плечи, коротенький фартук. Замахнулась ножом на огромный сочный помидор, сейчас-сейчас из него брызнет сок
Но откуда тёте-соседке знать про картинки пинап? Дура, натянула на себя коротенький халат для соблазнительности, а ноги венозные, в синих шишках.
Валентин ухмыльнулся, вспоминая визит соседки. Пухлая подушка. Того и гляди перья из неё полезут. Кудахтала курицей:
Зашла познако-ко-ко-миться будем нако-ко-коротке, если что надо, не стесняйтесь