Господи, Ян, зачем ты к ним подошел? Ты не испугался? Ева, что с тобой? Ты испугалась, маленькая?
У самой внутри все так и дрожало от пережитого. Подошел Федюша с красным, дергающимся лицом. Она посмотрела на вольер за его спиной. Собаки вели себя совершенно спокойно и не обращали на людей внимания.
Вот за то я и говорю, проворчал Федюша. Он все еще сжимал в руке кусок трубы.
Ева как будто застыла и только хлопала глазами. Саша обняла ее и прижала к себе.
Ты в порядке, милая?
Да, пролепетала дочь. Я в порядке, мама.
Но она чувствовала, как напряжено ее тельце.
Да успокойся, мам. С ней все хорошо, пробурчал Ян. Он был раздражен, но нисколько не испуган. Интересно, если бы она не оттащила его от сетки, он так и продолжал бы стоять лицом к лицу с этими беснующимися тварями?
Зачем ты к ним подошел?
Она смотрела на сына, продолжая обнимать Еву. Яну эти объятия явно не нравились. Он предпочел бы утешить сестру сам, без посторонних.
Хотел посмотреть, что будет.
Посмотрел?
Посмотрел.
Она отстранилась от Евы, и поставила близнецов перед собой в ряд.
Обоих предупреждаю, в первый и последний раз: вольер обходите за километр. Застукаю вас здесь, посажу обоих под замок. В разных комнатах. Вам понятно?
Не сердись, мам, тихо сказала Ева.
Нам все понятно. К вольеру не приближаться, в лабиринт самим не ходить, Ян безошибочно вычленил, что от них требуется в данный момент, и, как всегда, отвечал за двоих.
Умный мальчик. А теперь марш в дом.
Только покинув задний двор, Саша наконец-то перевела дух. Федюша плелся за ними, все еще не расставаясь с куском трубы. Обернувшись, она увидела, что собаки разлеглись на полу. Не решившись подняться на террасу для утреннего кофе, Федюша мялся на пороге.
Так я эта, того пойду?
Придешь завтра покормить этих монстров? спросила она. Боюсь, сама я не решусь.
Эта я конечно! Федюша просиял. Я обязательно. И эта не испугались они там? Детишки?
Все в порядке, не переживай, мягко улыбнулась Саша, ты ни в чем не виноват.
Ага, радостно закивал он, развернулся и потрусил к лужайке.
Саша зябко поежилась. Стало холодно.
Пошли в дом, сказала она детям.
Заботиться об ужине не пришлось. В холодильнике обнаружилось запеченное мясо, свежие огурцы и сырники. Ксения позаботилась обо всем. Она сидела за круглым столиком на кухне и смотрела, как едят дети. Самой есть не хотелось. Дорога и волнения так вымотали ее, что кусок не лез в горло. Сейчас она уложит близнецов спать и попытается собраться с мыслями.
А здорово ты его сегодня развела, обратился к ней Ян с набитым ртом.
Прожуй сначала, машинально ответила она. Не поняла, что я сделала?
Говорю, клево ты развела этого идиота.
Она удивленно посмотрела на сына.
В каком смысле «развела»? О чем ты говоришь?
Ты хотела, чтобы он выболтал тебе про собак. Начала хорошо, но не дожала.
Ян, откуда ты набрался таких слов?
Каких? искренне удивился сын.
Таких! «Развела», «дожала». Так нельзя выражаться, это дурной тон.
Тон как тон, он пожал плечами, запихивая сырник в рот целиком.
Перестань набивать рот! крикнула она. «Надо держать себя в руках». Понимаешь, культурные люди так не говорят.
Да? Получается, ты не культурная? парировал сын, еле проглотив сырник. Ты сама так говоришь, я слышал.
Когда ты такое от меня слышал?
Когда ты говорила с Риткой по телефону.
Во-первых, с Маргаритой Владимировной! А во-вторых, тебя никто не учил, что подслушивать чужие разговоры нехорошо?
Я не подсушивал, ты разговаривала очень громко.
Он прав, мамочка, мы ничего не подслушивали, вставила свои пять копеек Ева. Ты так нервничаешь по телефону, что не слышать невозможно.
Вот она, правда жизни! Думала, они глухие и слепые? Нет, у тебя очень даже сообразительные дети, и наверняка это цветочки из того, к чему они успели приобщиться. Особенно после того, как они все переехали к Волгину.
Хорошо, пусть вы не подслушивали, а услышали случайно. Понимаете, взрослые, у которых напряженная работа, иногда срываются и говорят не совсем то, что хотели бы. Но с Федей ты все неправильно понял. Я его не разводила, как ты выражаешься, а задавала наводящие вопросы.
Нет, ты его разводила, но не дожала. Он ничего полезного так и не сказал.
Он смотрел ей в глаза, твердо, как взрослый.
Сейчас не сказал, скажет позже. Главное, установлен контакт.
«Что ж, если ты так торопишься вырасти, я тормозить тебя не буду. Только вряд ли тебе понравятся многие из тех открытий, которые ждут тебя впереди. Зря ты несешься, как паровоз».
Ты не имела на это право, вдруг сказал Ян.
На что не имела право?
Сегодня сын не уставал ее удивлять.
Разводить его.
Еще раз говорю тебе, я его не разводила, а расспрашивала.
Нет, разводила. Это гадко, потому что он дебил, а ты умная.
Господи, а ему только девять и он еще не добрался до повести «Цветы для Элджернона». Что будет дальше?
Знаешь, Ян, умные люди обычно только и делают, что пользуются ситуацией. Иначе какой смысл быть умным?
Я никогда не буду так поступать. Это подло.
Поживем увидим, сынок.
Не может быть, чтобы она на полном серьезе схлестнулась с девятилетним мальчиком, своим сыном. Это в нем говорит чувство противоречия, желание делать все наперекор. Возможно, он соперничает с ней за Еву и таким образом выражает протест. Просто у него сложный характер, это бывает, это ничего. Конечно, в этой ситуации маленький засранец не прав, но мать на то и мать, чтобы принимать своих детей такими, какие они есть. И любить их, несмотря ни на что.
Ева металась от одного к другому, пытаясь сохранить равновесие между матерью и братом, но не могла придумать, как это сделать. Их игры были для нее еще недоступны. Она очень любила мамочку, но Ян был вне конкуренции.
Что, доели? Саша встала из-за стола. Она решила закрыть тему и все спустить на тормозах. Ева, допивай молоко и марш в постель! Давайте, я вас провожу.
А ты где будешь спать? обеспокоенно спросила Ева.
Я буду рядом, в соседней комнате. Только посижу немного тут и сразу приду. Хорошо?
Хорошо.
Они гуськом миновали океан гостиной, скованный штилем, и поднялись по полутемной лестнице. Люстры были выключены, внизу горели только два торшера. Казалось, тени живут отдельной жизнью, сопровождая непрошенных гостей. Почему-то опять возникла ассоциация с саванной. Тьма, полная шорохов животных, полная призраков. Было непонятно, откуда она возникла, потому что двухэтажный зал выглядел скорее как средневековый замок. Поднимаясь по лестнице, дети жались друг к дружке, даже Яна пугала непривычная обстановка.
В своей старой детской она сняла покрывало с кровати; белье оказалось чистым. Постояла, пока близнецы не распаковали пижамы и зубные щетки. Напомнила про обязательное посещение ванной перед сном, пожелала им спокойной ночи и отступила к двери, как полководец Кутузов к Москве в 1812 году.
Придешь поцеловать нас на ночь? спросила Ева.
Ян промолчал. Она знала, что он не спросил бы о таком даже под страхом смерти. Вот Лорику он позволяет подобные глупости. Лорик целует их обоих на ночь в обязательном порядке, и они привыкли к этому. Но Лорика нет, а ритуал должен продолжаться. Мать заменяет няню, забавно Мамаша на подмене, пока не вернется кто-то настоящий.
Приду поцеловать вас, засыпайте. И не забудьте про зубы.
И закрыла за собой дверь. Постояла на галерее, всматриваясь в глубины сумрачного океана, а потом решительно стала спускаться. Не задерживаясь, миновала дверь в кабинет, пересекла гостиную, следом столовую, пока не оказалась перед шкафчиком, куда спрятала бутылку коньяка. Завтра надо быть в форме, но ей необходимо подкрепиться, иначе она просто не выдержит. Упадет и завоет, как бешеная собака. Вроде тех, что сидят в вольере на заднем дворе.
Вдруг ее посетила неприятная мысль: «Кто теперь будет выпускать собак погулять? Федюша с куском трубы наперевес? И что в это время делать всем остальным, прятаться? Можно ли будет загнать этих монстров обратно в клетку?»