Простите, но вам не кажется, что Шуичи будет совсем не готов к встрече с вами, постаревшим на двадцать два года?
Готаро не поднял головы.
Это же будет как-то странно, разве нет?
Киоко посмотрела в сторону Казу, ожидая ее поддержки.
Возможно, уклончиво ответила та, и по ее голосу можно было понять, что она не полностью согласна.
Эй, мама, у тебя же кофе стынет, пробормотал мальчишка, который стал вертеться, допив свой апельсиновый сок.
Его звали Йошуке Киджима, и этой весной он пошел в четвертый класс. У него были отросшие взлохмаченные волосы, загорелое лицо, а на футболке изображен логотип футбольного клуба «Мейтоку». На спине Йошуке Готаро увидел номер девять.
Мальчик говорил про кофе в картонном стаканчике, который стоял на барной стойке около Киоко.
Неважно, бабуля все равно терпеть не может горячие напитки, ответила женщина и, наклонившись к уху Йошуке, прошептала: Потерпи еще немножко, и мы пойдем. Хорошо?
Она глянула на Готаро, словно ждала, как он на это отреагирует.
Готаро снова сел с озадаченным видом.
Да, возможно, я шокирую Шуичи, согласился он.
Киоко многозначительно покачала головой, а Казу в этот момент протянула Йошуке еще одну упаковку апельсинового сока. Мальчик молча принял ее, кивнув в знак благодарности.
Если и правда можно оказаться в прошлом, то я хочу кое-что сказать Шуичи.
Хотя вопрос задала Киоко, Готаро ответил, глядя на Казу. Выражение ее лица не изменилось.
Со своим обычным непринужденным видом Казу вышла из-за барной стойки и встала перед ним.
В кофейню постоянно приходили посетители, до которых дошли слухи о том, что здесь можно перенестись в прошлое. С каждым из них она общалась одинаково.
Вы знаете, какие здесь правила? всегда спрашивала она у тех, кто оказался в кофейне. Казу не изменила себе и в этот раз.
Более или менее нерешительно пробормотал Готаро.
Более или менее?! воскликнула Киоко.
Из всех, кто был в кофейне в ту минуту, разнервничалась только она. Казу глянула на Киоко, взглядом призывая ее замолчать, а потом снова пристально посмотрела на Готаро.
Отвечайте на вопрос.
Готаро виновато пожал плечами.
Вы садитесь на стул, кто-то готовит вам кофе, и вы возвращаетесь в прошлое вот о чем я слышал, смущенно ответил он. От волнения у Готаро пересохло во рту, и он потянулся к стакану, стоявшему перед ним.
От кого вы услышали о нас? спросила Киоко.
От Шуичи.
От Шуичи? Получается, вы узнали об этом двадцать два года тому назад?
Да. Когда мы впервые пришли в эту кофейню, Шуичи рассказал мне о том, что здесь происходит. Должно быть, до него дошли слухи о путешествиях в прошлое.
Понятно.
Вот я и думаю, что если я, постаревший, вдруг предстану перед Шуичи, то, может быть, он немного и испугается, но быстро поймет, в чем дело.
А ты что думаешь, Казу?
Киоко сказала это таким тоном, словно только от нее и Казу зависело, сможет ли Готаро вернуться в прошлое. Голос Казу, когда она заговорила, был жестким и суровым.
Вы понимаете, что, хоть вы и вернетесь в прошлое, настоящее от этого не изменится?
На самом же деле она имела в виду вот что: «Вы не сможете предотвратить смерть своего друга!»
Множество посетителей приходили в кофейню в надежде вернуться в прошлое и спасти кого-то от гибели. И каждый раз Казу рассказывала про это правило.
Дело было не в том, что она оставалась безучастной к горю тех, кто потерял близкого человека. Просто это правило было непреложным, и неважно, кем был посетитель и чего он хотел.
Услышав слова Казу, Готаро остался спокоен.
Я в курсе, ответил он ровным тоном.
Дин-дон!Зазвонил дверной колокольчик, и в кофейню вошла девочка. Когда Казу увидела ее, то вместо «Добро пожаловать» сказала:
Добро пожаловать домой!
Девочку звали Мики Токита. Она была дочкой Нагаре Токиты, владельца этой кофейни. Мики гордо продемонстрировала свой ярко-красный школьный ранец фирмы «Рандосеру».
Moi[2] вернулась, дорогие мои! на всю кофейню заявила она.
Здравствуй, Мики, дорогая! Откуда у тебя такой отличный ранец? спросила Киоко.
Она купила его для moi! ответила Мики, с широкой улыбкой указывая на Казу.
Какой красивый! одобрительно покивала Киоко.
Посмотрев на Казу, она тихо шепнула ей:
А в школу разве не завтра?
Она совсем не собиралась критиковать поведение Мики или потешаться над ней. Наоборот, она была счастлива оттого, что девочка так рада новому ранцу.
Да, в школу завтра, ответила Казу, слегка улыбнувшись.
Как поживает мадам Кинуйо? Она в добром здравии? громко спросила Мики, и ее голос эхом разнесся по кофейне.
Госпожа Кинуйо здорова! Мы пришли сегодня, чтобы купить для нее еще кофе и бутерброд, который делает твой папа, ответила Киоко, держа в руке бумажный пакет с едой, взятой навынос. Йошуке, сидевший на соседнем стуле спиной к Мики, все еще пил вторую порцию апельсинового сока через трубочку и не реагировал на девочку.
А госпоже Кинуйо еще не надоели папины бутерброды? Она же их каждый день ест.
Госпожа Кинуйо говорит, что ей нравятся и папин кофе, и его бутерброды.
Я не знаю почему. Папины бутерброды не такие уж вкусные, все так же громко заявила Мики.
Кто-то высокий вышел из кухни.
Так-так, кому это тут не нравятся мои бутерброды?
Это был Нагаре, владелец кафе и отец Мики. Кей, так звали мать девочки, умерла. У нее было слабое сердце, и она скончалась шесть лет назад, сразу же после рождения дочери.
Ой, так, дорогие, пойдет-ка moi лучше отсюда, объявила Мики. Она поклонилась Киоко и ретировалась в заднюю комнату.
Moi?
Киоко удивленно уставилась на Нагаре, словно хотела спросить: «Где она этому научилась?»
Без понятия, пожал плечами Нагаре. Покосившись на него и Киоко, Йошуке стал толкать мать в плечо.
Давай уже пойдем? попросил он, словно ему надоело ждать.
Ой, мы же уходить собирались, точно, сказала Киоко и встала со стула у стойки, а потом спародировала Мики: Moi покидает вас, дорогие.
Она отдала бумажный пакет Йошуке и, не глядя в счет, положила купюры за бутерброд, кофе и два сока на стойку.
Второй апельсиновый сок в подарок, сказала Казу, забирая со стойки только часть денег, и стала громко стучать по клавишам кассы.
Нет, я оплачу.
Ты не платишь за то, чего не заказывала. Я просто угостила Йошуке.
Киоко не хотела забирать те деньги со стойки, но Казу уже сложила остальные купюры в ящик кассы и протянула ей чек.
Ой, ну ладно.
Киоко было как-то не по себе оттого, что она не оплатила второй напиток, но женщина знала, что Казу ни за что не возьмет за него деньги.
Ладно, будь по-твоему, сказала Киоко, забирая деньги со стойки. Спасибо!
Она вернула деньги обратно в кошелек.
Передай мои наилучшие пожелания почтенной Кинуйо-сенсей, произнесла Казу с вежливым поклоном.
Кинуйо учила Казу рисованию, с тех пор как той исполнилось семь лет. Именно по совету пожилой женщины она поступила в университет и после его окончания работала на полставки в школе искусств своей учительницы. Теперь, когда Кинуйо положили в больницу, Казу преподавала во всех классах.
Я знаю, что у тебя здесь много работы, и от души благодарю за то, что ты снова ведешь все уроки в школе на этой неделе.
Никаких проблем, ответила Казу.
Спасибо за апельсиновый сок, поблагодарил Йошуке, кивнув Казу и Нагаре, стоявшим за стойкой, и первым вышел из кофейни.
Дин-дон!Ладно, я пойду.
Киоко помахала рукой на прощание и вышла следом за Йошуке.
Дин-дон!Когда они ушли, исчезла оживленная атмосфера, и в кофейне воцарилась тишина. Здесь не играла музыка, и было слышно лишь, как женщина в белом платье листает страницы романа.
Как там, она сказала, дела у Кинуйо? спросил Нагаре у Казу, натирая стакан, который он держал в руке, до блеска. Его голос звучал так, словно он разговаривал сам с собой.
Казу медленно качнула головой, не отвечая на его вопрос.