Бдительность! Бдительность! И еще раз бдительность! кричал лектор, всматриваясь в глаза будущих следователей, многие из которых совсем скоро будут ломать человеческие жизни, как прутья между пальцами, забыв о морали и нравственности.
Зло фонтаном било из людей, получивших власть, забрызгивая всех, кто по воле случая оказался в пределах перерытого во всех направлениях огорода ОГПУ.
Не избежал этой участи и Александр. Каждый день он ожидал ареста. Но указующий перст ОГПУ корявым когтем пробивал чужую грудь. Всевидящее око монстра словно не замечало молодого поляка, почти готового встать у руля одного из его подразделений.
Брата и сестру тоже не трогали. Жизнь сосредоточилась на ожидании. Саша, как разведчик в тылу врага, ходил по улицам города, напряженно всматриваясь в лица прохожих, прислушиваясь к рокоту машин, останавливался, ожидая страшной фразы: «Пройдемте, гражданин!», когда какая-нибудь тормозила рядом.
Жене он сказал, чтобы ничего плохого об отце не думала. Скорее всего, это ошибка, как все выяснят, его отпустят, а им пока лучше не встречаться. На вопрос Анны о том, что случилось, Саша ответил только, что так надо. И все. Он не мог рассказать ей большего. Не знал, как объяснить то, что сам до конца не понимал. Но Аня, казалось, поняла его. Она тоже замерла в ожидании, но старалась никому не показывать свою тревогу. Занималась хозяйством, сыном, избегала душевных разговоров с сестрами и братьями. Отец ни о чем не спрашивал, а мать только вздыхала.
Но в один из августовских дней тысяча девятьсот тридцать третьего года все разрешилось, и ветер перемен ворвался в их жизнь. В этот день Саша поспешил в дом Деркачей, где пока жили Аня с Сашенькой.
Время было за полдень, сын спал, Анна помогала матери со стиркой. Саша подошел к ней, обнял, сомкнув руки на ее груди.
Аннушка
Аня оставила белье и так и стояла, опустив руки, с которых стекала мыльная вода. Саша почувствовал, как мелкая дрожь пробивает ее тело.
Ну, что ты так растревожилась, родная он развернул ее, прислонил руки к ее лицу и с жаром расцеловал глаза, лоб, все хорошо, милая, прости меня обняв ее, крепко прижал к себе, теперь все будет хорошо, обещаю тебе.
Саша, Аня уткнулась в его плечо носом, вдохнула тепло от его гимнастерки.
Успокойся, Аннушка, ну, что ты?
А ты не пугай! она отодвинулась, посмотрела в его глаза. В газетах только и пишут: там раскрыт заговор, тут обнаружена группа вредителей. Саша
Тихо, тихо, остановил вопросы Саша, собирайся, пойдем домой. Я так соскучился
Аня, не опуская глаз, смотрела на него, словно, хотела прочитать по выражению его лица все, что он думает, о чем сейчас нельзя говорить. Потом засуетилась, схватила тряпку, обтерла руки.
Я сейчас, быстро только Сашенька спит
Ничего, пусть спит, успокоил Саша, мы подождем.
Он решил пока ничего не говорить. Просто потому, что не знал, как сказать и с чего начать.
Когда его вызвал к себе начальник курсов, Саша приготовился к самому страшному. Он знал, что разговор пойдет о его отце, но не ожидал того, что ему предложил следователь, сидевший в кабинете у начальника, который, как только Саша вошел в кабинет, сразу оставил их наедине.
Следователь оказался немолодым человеком. Подтянутый, суховатый, с пронзительным взглядом, от которого сразу стало не по себе.
Садитесь, не спуская глаз с курсанта, предложил он, и сразу в лоб: Догадываетесь, зачем вы здесь?
Так точно! по-военному ответил Саша.
Садитесь! приказал следователь. Открыл личное дело Александра, которое лежало перед ним на столе. Служил после демобилизации работал на судостроительном, откуда направлен сюда, отличник, дисциплинирован мда и как же нам с тобой быть, а?
Саша молчал, не зная, что отвечать. Сердце предательски гулко стучало в груди.
Что? Молчишь? И правильно делаешь! одобрил следователь. В твоем положении лучше всего молчать!
Саша сжал челюсти. Уставился в пол. Между широкими крашеными досками кое-где образовались щели. «Шпаклевать надо» подумалось некстати, и тут же появилась уверенность в том, что его не арестуют и все будет хорошо. Саша не смог бы объяснить, откуда пришло такое чувство, но волнение ушло, ему на смену пришло ироничное любопытство: «И как он будет со мной разговаривать, если сам же советует молчать?»
Следователь положил перед Александром чистый лист бумаги, на него кинул ручку, пододвинул чернильницу.
Пиши.
Саша, не уступая в резкости, прищурив глаза, в упор посмотрел на следователя.
Что писать?
Тот приосанился, выставляя грудь вперед, сжал кулаки и, опустив их на стол перед носом Саши, наклонился к его лицу и, чеканя слова, негромко, едва не шипя, продиктовал:
Я, Александр Михайлович Войтковский, тысяча девятьсот шестого года рождения, командир взвода военной моторизованной части, выпускник спецкурсов школы ОГПУ, довожу до сведения Особого Отдела, что взгляды своего отца, Войтковского Михаила4 не разделяю, о его шпионской деятельности ничего не знал и в его преступных делах участия не принимал. Точка, он выдохнул.
Саша сидел, не шевелясь.
Пиши, мать твою! заорал следователь.
Моего отца обвинили в шпионаже? спросил Александр.
Следователь выпрямился, оправил китель, как ни в чем не бывало, отошел к окну.
Да, разглядывая что-то за окном, подтвердил он.
Вдруг резко развернулся и подошел к упрямому курсанту. Тот встал. Они оказались так близко друг к другу, что Саша почувствовал запах табака в дыхании огпушника.
Вот что, сынок, почти шепотом начал тот, напиши отказ от отца. Ты парень хороший, не хочется ломать твою жизнь. Сам понять должен, что к чему. Пиши и уезжай подальше. Разнарядка есть по шестому отделению, на Дальний Восток. Сегодня же получишь мандат. Не только себя спасешь, но и семью свою. Понял?
Позже, вспоминая те тяжелые минуты, Александр всегда чувствовал, как липкий пот покрывает спину. Он подписал отказ от отца и получил назначение, похожее на ссылку, но так необходимое для того, чтобы на время скрыться от всех до поры, когда, возможно, все уляжется, и ничто не будет угрожать его семье.
Анна шире распахнула окно. Свежий воздух вечера обдал ее запахом земли и моря. Этот особенный запах она будет помнить всю жизнь. Только в Николаеве такой воздух!
Ее родной город был заложен князем Потемкиным так, что с севера к нему подступали широкие украинские степи, из которых ветер приносил терпкий аромат трав и прогретой земли. А южные границы ласкали воды Бугского лимана узкого языка пресной воды, образованного устьем кормильца Южного Буга и Ингула. Ниже косы Бугский лиман встречался с Днепровским, и две могучие реки, объединив свои воды, впадали в Черное море. Южный ветер подхватывал соленые морские брызги, поднимаемые волнами, и стремглав мчался к городу, чтобы подарить его жителям освежающий бриз.
Саша подошел к жене, обнял; вдыхая прохладу вечера и аромат ее волос, тихо сказал:
Мы едем на Дальний Восток.
Анна обернулась. За последнее время красивое лицо Саши потускнело, глубокая складка меж бровей без лишних слов говорила о тяжелых переживаниях. В глазах светилась печаль.
Дальний Восток Аня вспомнила, как еще совсем недавно, они с друзьями мечтали поехать на строительство Комсомольска-на-Амуре. Тогда великая стройка представлялась как начало новой жизни, захватывала неизвестностью, казалась азартным приключением. И вот теперь давняя мечта может осуществиться Аня не могла поверить в это. Арест свекра, тягостная неизвестность, напряженное молчание мужа научили ее сомнению. Тебя туда направляют органы? догадалась она.
Саша молчал, только согласно кивнул. Аня села на табуретку, беспомощно положила руки на колени. Заплакала беззвучно, поджав губы, только слезы катились по щекам. Саша присел перед ней, положил голову на ее руки.