Захар Петрович, идите к себе, готовьтесь к выписке, я попозже к вам зайду.
Мужчина оглянулся, и поняв, что они теперь не одни, оценивающе посмотрел на Максима снизу вверх, прищурив глаз.
Ты не гляди, что он молодой, у него анекдот с бородой, бойко начал дед Захар новую присказку, а Люба слегка покраснела и снова улыбнулась, но тут же с легкой укоризной и все-таки смеющимися глазами прервала его:
Захар Петрович, идите уже
Слушаюсь и повинуюсь, Любовь моя, я буду ждать! подмигнув Максиму, он смешно откозырялся под воображаемую фуражку и довольно резво зашагал по коридору, слегка припадая на одну ногу.
Максима эта сцена позабавила, он проводил дедушку Захара взглядом, улыбнулся, и переключился на разговор с Любой:
Люба, мне нужно с вами еще поговорить. Скажите, а в субботу много посетителей?
Когда как, я бы не сказала, что больше, чем обычно. Только у тяжелых посетители, а так пациентов стараются в пятницу выписать. Плановые операции в основном по вторникам, средам идут. А по Скорой уж как получится. Вот после праздников, тогда да, и особенно после великого поста. Работы в разы прибавится, в коридорах будут лежать, скоро уже. У нас народ меры не знает, поститься не умеет, а модно сейчас, вот и пробуют. Потом в Пасху нажираются сразу без меры, и все наше отделение полно народа с желчными коликами, панкреатитами, непроходимостью и прочими прелестями гастроэнтерологии. Все Пасху ждут с радостью, а мы с ужасом.
Понятно, а скажите, Любовь, уколы Виктории делали внутривенно?
Да бог с вами, Но-шпу в попу колют и витаминки тоже внутримышечно, и таблеточки. Господи, ну почему ее в пятницу в гинекологию не забрали? Может жива бы была девчонка, красивая такая, да еще и беременная.
А действительно, почему ее не перевели в пятницу?
Да почем я знаю? Но наверно кто-то не успел бумажки оформить, или поленился. А может врач какой в отпуск уходил и решил на понедельник оставить другой смене.
Ясно. Люба, вспомните, может, вы кого-то необычного в ту субботу встретили здесь или, быть может, около больницы?
Нет, никого необычного не помню. Парня того помню, ну я уже говорила всем. Как я дежурила, я его всегда видела, он каждый день приходил.
Хорошо, тогда, пожалуйста, припомните всех посетителей того дня.
Ого, всех? Да я работала с обеда. Утром Инга была с ночи. Мы в одиннадцать менялись.
Значит, всех, кто после одиннадцати приходил.
Она стала не спеша вспоминать, бросив раскладывать лекарства и листая журнал медицинского поста, а Макс приготовился записывать информацию в блокнот.
В ту злополучную субботу девушка находилась в палате одна, не считая старушки, которая постоянно спала, была глуха и вряд ли могла что-то заметить. Вику планировали в понедельник перевести в гинекологию на сохранение. А пока ей кололи витамины и Но-шпу. Но эти уколы внутримышечные. Значит, убийца должен был разговаривать с жертвой, объяснять, что назначен такой-то новый внутривенный укол. Обычно это лечащий врач делает, или хотя бы дежурный, но девица молодая, неопытная. Повелась и не заподозрила ничего.
«Поэтому когда кто-то пришел сделать смертельную инъекцию, это не вызвало у Вики никаких подозрений. Но тогда этот человек должен быть в медицинской форме», подумал Максим.
Врачи в ординаторской рассказали, что когда милиция пыталась допросить старушку в палате, та отмахнулась от них и ничего не сказала. В протоколе записали «старческая деменция» и на этом попытки что-то узнать от нее закончились. Максим взял адрес у врачей и направился в подмосковную Балашиху искать старушку. Надежды на нее как на свидетеля мало, но лучше самому перепроверить.
Погода выдалась хорошая, мартовское солнце пригревало остатки снега последние, словно парящие, сугробы на газонах сейчас казались бело-серыми шапками или крышками кастрюль, где томилось весеннее тепло и из-под них на асфальт вытекала тонкими ручейками талая вода. Дневная пробка в Балашиху была небольшой, и вскоре Максим уже звонил в старенький дверной звонок с черной кнопкой на круглом деревянном основании, выкрашенным в цвет стен любимой зеленой краской коммунальных служб. Бабушка жила с внучкой и правнучкой в старой пятиэтажке в двухкомнатной квартирке. Максим приехал днем, и дверь ему никто не открыл. Местные бабушки пригрелись на мартовском солнышке, расположившись на лавочках, стоящих друг напротив друга прямо у подъезда, и были не прочь поговорить после того, как Максим показал им свое удостоверение частного детектива.
Таня уже плохая, плоховато слышит, да и сама почти не ходит, она вам не откроет, сказала одна, деловито сложив руки на груди.
Ждите внучку, она из садика дочку заберет часов в шесть, может пораньше, и придет, посоветовала другая.
А как внучку зовут? спросил Макс.
Маргаритка, она в Москве работает, на хлебобулочном комбинате. Рано уезжает, но в четыре заканчивает. Оттуда на маршрутке по пробкам ездит, приезжает как повезет, иногда в пять, а чаще к шести сразу в садик бежит за дочкой.
Спасибо вам, Макс посмотрел на часы, было четыре.
Придется подождать. Он сходил в ближайший магазин, купил связку бананов и бутылку воды. Потом Максим сел в машину, включил любимую музыку и стал обдумывать другие варианты расследования, посматривая на дорожку, ведущую к подъезду.
Нужно отработать окружение работа, коллеги и друзья. Пообщаться с родителями убитой Вики тоже придется, никуда не денешься. Нужно еще постараться, чтобы они захотели с ним поговорить.
Молодая женщина с ребенком появились около дома в половине шестого. Максим заметил их еще издалека. Девочка шла отчего-то насупившись и держа маму за руку, но вот мама что-то сказала девочке и та улыбнулась, просияла. Невысокая блондинка с эффектными выпуклостями женственной фигуры несла в другой руке большую черную тканевую сумку, аккуратно прикрытую сверху пакетом. Лицо блондинки дышало здоровьем и сверкало серо-голубыми глазами. Максим подумал, что ее образ идеально подходит для рекламы изделий хлебобулочного комбината. Можно прямо без грима ролики снимать в советском стиле «Покупайте наши сушки и калачи!». Макс вышел из машины и направился к ним, справедливо предположив, что это и есть Маргарита.
Добрый вечер, Маргарита, извините, что беспокою вас после работы и без предупреждения, но мне необходимо поговорить с вами.
Здравствуйте, а откуда вы меня знаете? удивилась она и остановилась.
Максим кивнул в сторону лавочек, где народное представительство было почти в том же составе, что и полтора часа назад:
У вас тут дом небольшой, так что все на виду.
А-а, ясно, она беззлобно усмехнулась и стали видны красивые ямочки на щеках.
Я детектив из Москвы, Максим Волков, расследую дело об убийстве в больнице, где недавно лежала ваша бабушка, пояснил Максим, показывая удостоверение.
Понятно, странно, но милиция ко мне не приезжала. Я подумала, что бабушка совсем «ку-ку», когда она мне сказала, что у нее в палате кого-то убили, удивилась молодая женщина.
Вот поэтому я и прошу вас уделить мне немного времени, я попробую поговорить с Татьяной Семеновной, вдохновился Максим услышанным. Значит бабушка все же помнит про убийство.
Маленькая девочка нетерпеливо затормошила мамину руку, ковыряя сапожком остатки снежного сугроба и потянула домой, одновременно с интересом разглядывая незнакомого дядю.
Ну хорошо, пойдемте.
Давайте вашу сумку, я донесу, предложил Максим и она с готовностью отдала.
Только она в последнее время заговариваться стала, забывает все на ходу, я не уверена, что она что-то нужное вспомнит, сказала Маргарита, заходя в подъезд.