Скажу честно нам просто повезло. Из-за завалов улицы стали местами непроходимыми, и приходилось идти другим путём. Так мы и забрели в старый дворик. Его знатно завалило каменюками. На некоторых тёмно-бордовые потёки, и лучше не думать, что это такое.
Вдруг Малёк заорал:
Стой! Стой, Флинт!
Придурок. Он замер на месте с вытаращенными глазами, прослушиваясь. А потом вдруг рванул в подвал! Тут и я услышал вроде как плеск воды и побежал за Мальком.
Вода хлестала из-под земли, из какой-то сломанной, ржавой трубы чистая, сладкая, холодная вода! Первым делом мы напились. Финик даже вымыться хотел, но я его остановил:
Потом свои портки прополощешь! Остальных наших приведи, тут безопасней будет. А мы с Мальком пока покараулим, чтоб конкуренты какие не появились!
Тут я расслабился, конечно. А не надо бы. Ну так все мы задним умом крепки.
Мы, оказывается, не первые воду нашли и подвал облюбовали.
Сидим мы наверху, на вечернем неярком солнышке. Ждём. Я даже глаза зажмурил, кайфую. Словно нет никаких пришельцев, разрухи. Эх, сейчас бы засосать из горлА батиного пойла да завалить ту, сисясенькую!
Вдруг слышу вскрик! Открываю глаза а над Мальком стоит детина с крепостную башню ростом, и с ножа у него кровь капает. Всё, думаю, вот и мне кабздец настал! Сейчас эта горилла мне кишки выпустит, как Мальку а сам пушку из-за пояса выхватываю и в него целю!
Жму спуск, а выстрела нет! Ещё! Опять осечка! Горилла ухмыляется и неторопливо так ко мне шаг делает. Ножичком поигрывает.
На меня оторопь нашла, ей-богу. Всё, думаю, Флинт. Отбегался. И такое сожаление, что не успел эту сладкую тёлочку трахнуть прямо до слёз!
Потом так быстро всё произошло я глазом моргнуть не успел! Кван выскочила прямо под ноги здоровяку и вот уже сидит у него на спине. Ловкая, как макака. Придушила и легко так, одним движением, голову ему хрясь и набок! И сама отряхнулась, как кошка даже дыхание не сбилось.
Потом подошла и тихо-тихо так говорит:
Сейчас к нашим пойдём. Вместе. И про воду расскажем. Думаю, ты не против.
Как же, против. У меня аж дух перехватило от этого всего, говорить не могу. А эта мышь узкоглазая только глянула на меня и отвернулась. Неинтересен я ей. За противника не считает. Честно говоря, мелькнула мысль пулю ей всадить, да осечки побоялся. Не хочется со свёрнутой на сторону башкой в обломках лежать.
Так мы и шли Кван впереди, я за ней. Место заприметил, где вход поудобнее не забыть бы.
Вот уже и автостанция. Пока дошли, стемнело ну как стемнело, белая ночь наступила. Вроде как сумерки, только потемнее. И между развалин на востоке непонятное зарево проступило, как от огромного пожара. «Что это ещё за хрень», успел подумать я. Дышать стало тяжелее устал, что ли? В мои годы рановато одышку иметь.
Только за угол завернули Финик навстречу. Чухонец. Бледный, как поганка. На руках кошка увидела Кван, замяукала, вырвалась к хозяйке, значит. А Финик загробным таким голосом говорит:
Не ходите туда.
А самого колотит, будто температура у него.
Нет там никого. Всех забрали, Финик опустился прямо на загаженный асфальт, будто все силы у него кончились. А потом зарыдал так, будто умрет вот-вот, прямо сейчас.
Не понял. Что значит «забрали»?
Кван быстро так к Финну подошла, взяла за лицо да как надавит руками это точки какие-то знать надо, от этого мёртвый в сознание придёт! Она точно знала все эти чёртовы точки. И Финик успокоился немного и заговорил.
Когда он к автостанции подошёл, опять этот гул услышал. Сильный такой. От инопланетного корабля. Ну он спрятался поблизости. Видит эта хрень металлическая как раз над нашим убежищем зависла. И вниз от неё синий дым повалил густой, как кисель. Потом дым рассеялся. Тот самый глаз на днище появился и лучи. И Финик сам видел, как наших на корабль подняли всех, и руки-ноги у них болтались, как у мёртвых.
Потом всё схлопнулось и корабль пропал. Финик боялся, но всё же решил посмотреть вдруг кто остался? Никого он, конечно, не нашёл. Только кошка бегала, орала. Ну он кошку под мышку и обратно, к подвалу с водой.
Что ж, я сплюнул. Во рту было горько не то от остатков синего тумана, не то от рассказа Финика, их не вернёшь. Зато наши шансы теперь больше мёртвым еда не нужна, а её в автостанции дофига. И вода только нам достанется. Ты с нами? обратился я к Кван. Я бы рад был, если б она не пошла. Жуткая девица. Рядом с ней у меня такое чувство было, будто она змея. Опасная, ядовитая. Гюрза или кобра. Но такой боец точно не помешает.
Кван молча пожала плечами. Понимай как хочешь. Надменная сучка.
Я уже было открыл рот, чтобы сказать ей пару ласковых, как вдруг из ниоткуда появилась громадина корабля. А я понимаю, что надо бежать, спасаться а сдвинуться не могу с места! Днище, блестящее, как мушиная задница, нависло над кварталом, над разрушенными домами. Прямо над нашими головами. А потом повалил синий дым.
Глава 3
Писатель
Вот теперь я точно умер. Все мы умерли. Ад. Ад. Адова жара. Сверху, снизу от потрескавшейся почвы. Отовсюду. Сгустившаяся кровь стучит в виски изнутри бедной моей головы как больно, больно! Не могу думать ни о чём, кроме этой пульсирующей боли.
Эй, писака! осторожный шёпот слева, попей, легче станет!
Смутно знакомый мужчина протягивает пластиковую бутылочку. Вода. Тёплая, с затхлым запахом. Жадно выпиваю всё. Кровавая пелена перед глазами немного рассеивается. Уже легче.
Каким-то неведомым чувством понимаю, что нельзя разговаривать. Нельзя вставать без разрешения. Ничего нельзя.
Где мы? Почему эти люди мне будто знакомы? И кто я такой, в конце концов?
Уже много позже я узнал, что синий туман нейтрализует органические объекты, вызывая временный паралич. У разумных возникает неполная амнезия.
Потом резко, в одно мгновение, вспомнилось: подземный зал автостанции, забитый ранеными; стреляющий вверх, в нависшую громадину, Мад; Зор, пытающийся поместить в самодельный лубок мою сломанную ногу
Мой ноут с неоконченной повестью. Чёрт, как же мне теперь быть никто, никто не понимает, как жизненно важно додумать, дописать
Это неважно. Теперь неважно. Всё там, позади. На Земле. А мы здесь. В аду.
Поле вокруг безгранично. Вокруг вспыхивают, сияют и переливаются неизвестные мне растения. Они посажены густо, плотно. Стеклянистые венчики режут пальцы, поэтому приходится быть осторожным.
Команда Мада и здесь держится вместе. Вокруг вожака.
Все оказались живы. Все до единого. Даже кошка Кван. Девчонка сделала специальную переноску, наподобие той, в которой носят младенцев, и оттуда выглядывала недовольная усатая морда. Пропали дети на станции их было четверо. Один совсем малыш. Но здесь только взрослые.
Наши раны таинственным образом исчезли. Наверняка это неведомые хозяева привели в порядок своё имущество.
Сколько мы уже здесь? Зор говорит две недели. Я потерял счёт времени, так однообразно и невыносимо для меня здешнее бытие.
Просыпаемся вместе. Засыпаем одновременно, по ментальной команде невидимого надсмотрщика. Наверное, это робот уж больно всё автоматизировано, продумано, отлажено. Спим тут же, на поле. Прямо под раскалённым сиреневым небом. «Ночью» свет слегка приглушают.
Еда раз в день. Летающий модуль, похожий на квадрокоптер, выгружает контейнеры и воду в бутылках точно по числу рабов. Мад попытался было взять лишнюю порцию и тут же упал, корчась и обхватив голову.
К работе приступаем сразу после еды. До каждого каждого! цветка надо дотронуться. Просто прикоснуться к серединке. Попытка пропустить цветок наказание. Попытка заговорить с соседом наказание. Остаётся только думать. Кто нас сюда притащил? Зачем мы делаем эту бессмысленную работу?
И самое важное. Как отсюда выбраться? И где мой ноутбук?