На выходе встречаю лейтенанта, с которым несколько месяцев назад курсантами проходили стажировку. Выходим на крылечко пообщаться на животрепещущую тему как остаться наедине с любимой в толпе народа. Он мне по-дружески советует:
Знаешь, а я нашёл выход. Здесь в одном номере четверо гражданских специалистов, приехали с завода какой-то дефект на лодке устранять. Днём на железе пашут, в гостиницу только спать приходят. Я договорился, они мне на день ключ от номера дают. Так что у меня личная жизнь в полном порядке!
Слушай, спрашиваю робко, можешь золотой ключик и мне одолжить?
Да, без проблем! отвечает друг и мой спаситель.
Выхватываю ключ к счастью и несусь к любимой, а у той некстати просыпается природная стеснительность, вылезают комплексы и моральные ограничения пришлось долго уламывать, подключив авторитет главы семейства. Наконец, все барьеры сломлены, ничья честь не пострадала, мой первый интим лейтенанта в Приморье с собственной женой случился. Выходим счастливые из покоев работяг, а под дверью уже выстроилась очередь из желающих последовать нашему примеру в укромном месте! От кого прошла утечка информации для меня до сих пор загадка. Поскольку ключ был с правом передачи, спросив разрешения владельца, отдал первой в очереди счастливой паре:
Друзья мои, любите и размножайтесь!
Во время краткосрочного пребывания в Тихасе замечательное для офицеров и рядовое для обычных людей событие из супружеской жизни, к моему глубокому разочарованию, не повторилось. Затем последовали четверо суток в шестиместной каюте парохода «Советский Союз», которые проплыли на Камчатку (к очередному месту службы) также серо, продлив затянувшийся перерыв в близости. Наедине оставались лишь на верхней палубе, тесно прижавшись друг к другу от холода для совместного досуга разглядывания свинцовых волн Охотского моря.
По приезде на Камчатку продолжили участие в реалити-шоу «Большой Брат», только без интима, теперь уже в коммуналке брата: в одной комнате он с женой и дочкой, я с женой, и ещё две семьи по другим комнатам малометражной трёхкомнатной квартиры. Родственные чувства смогли пройти испытание совместным проживанием лишь пару дней, пришлось в экстренном порядке искать новое место проживания. Гостиница ожидаемо оказалась забита под завязку, идти было некуда. В толпе таких же, как и я, молодых лейтенантов, ищущих ночлежку, прошёл слушок, что бездомных принимают в плавказарме, и даже с собой можно привести вторую половину. Рванул туда сломя голову, к командиру судна, без мотора:
Тащ старший лейтенант, войдите в положенье, жена и всё такое, дайте хоть какую крышу семье бездомного офицера, желательно без соседей.
Старлей с высокомерием военного, прослужившего на целых три года больше меня, по-садистски безжалостно заявил, что мест нет, да ещё и послал подальше, цинично погасив последнюю искру надежды. Спускаюсь по трапу плавучего отеля, бреду по бесконечным узким коридорам, ждать оставалось лишь чуда, которое не замедлило тут же случиться. Спасло опять случайное знакомство без таких совпадений жизнь на флоте оказалась бы невыносимо тяжела и мучительна. Увидев знакомое лицо, подошёл, разговорились.
Про то, что мест на этой посудине нет, старлей не врёт. На флотилию прислали столько будущих адмиралов, что всех разместить реально большая проблема. Однако всё не так печально! Пойдём-ка со мной, кое-что покажу.
Спускаемся на нижнюю палубу, заходим в двадцатипятиместный кубрик для матросов, а там, на первый взгляд, в разгаре совместная гулянка: пока ещё не распределённые по экипажам лейтенанты и их жёны маются, кто как может, от вынужденного безделья. Матросские кубрики на ПКЗ интересно устроены: на одной половине стоят несколько длинных столов для досуга и приёма пищи, а на другой половине ячейки на четыре двухъярусных койки. На нижних ярусах обитают жёны, на верхних их мужья. Перегородками для сокрытия частной жизни в ячейках служили либо простынь, либо одеяло. Все ячейки ожидаемо оказались занятыми, а вот койки ближе к обеденным столам, которые ничем не прикроешь, популярностью не пользовались и были, к моему счастью, свободны.
Друг, удача твоё второе имя, занимай!
Без разрешения? тогда я ещё не успел взрастить в себе здоровую флотскую наглость, подкреплённую нахальством.
Да ты посмотри, какая толпа народа здесь шляется, разве всех упомнишь? Занимай, не робей! Главное сделать это вовремя, потом на улицу уже не выгонят!
Под покровом ночи, втихаря, как тати, поселились в плавучей общаге, приобретя статус «нелегалов». Жена тряслась от страха рядом. На пару ожидали позорного разоблачения и боялись изгнания из плавучей трущобы.
Первые сутки в трюме ПКЗ стали незабываемыми! Ближе к ночи молодёжь потихоньку расползлась по своим углам и замерла, потушили свет. На какое-то время воцарилась тишина. Вдруг в дальнем углу кто-то перевернулся с одного на другой бок, и предательски скрипнула сетка кровати. Это послужило своего рода сигналом, и в ответ на случайный скрип, как по команде, дружно заскрипели пружины всех остальных кроватей, наполнив матросский кубрик звуками интимной жизни. Мы с испуга затаились, как две мыши, и никак не могли уснуть, не решаясь присоединиться к интимному строю плохо сдерживаемых стонов и характерных звуков. На вторую ночь ритуал в трюме ПКЗ повторился, но теперь, привыкнув к обстановке, мы с женой уже крепко спали.
Так продолжалось неделю, пока в очередной раз, придя вечером со службы, не узнал от благоверной последние новости плавучего дома:
Утром приходили какие-то чины, сказали, что офицерские семьи расселяют по каютам, освобождая место для матросов экипажа.
Све́дения жены оказались точны для нас отыскалась четырёхместная каюта. В соседях оказались старлей, служивший на «букахе»4 с женой интеллигентная, правда, не уверен в каком поколении, ленинградская пара. Моральные устои новых соседей оказались так же крепки, как и наши, поэтому зажили мы дружной семьёй, продолжив, не сговариваясь, совместное воздержание.
Шли дни. Неуёмная плотская природа настойчиво хотела взять своё. Однажды жена по секрету намекнула, что каждое утро соседка с подружкой уходят в посёлок по своим делам и бродят до обеда. Намотав ценную информацию на ус, я начал поджидать удобного момента. В ту пору меня прикомандировали к одному из экипажей 8-й дивизии и, чтобы не умирал от скуки, через день отправляли «под ремень». Вариантов было всего два: либо сутки бродить по посёлку с двумя матросами и «Макарычем»5 на боку, либо бдеть дежурство на комбинате питания флотилии.
Наконец, воздержание припёрло с особой силой, доставляя массу беспокойства. Сменившись в 9 утра в комендатуре, решил: «Сейчас или никогда». Сдавать пистолет в казарму не пошёл время поджимало. «Какая разница, сейчас или перед обедом. Меня, временного нахлебника, никто не ждёт». Сгорая от любовного томления, я сайгаком прыгал к любимой в плавучий альков. Всё оказалось в точности по женскому докладу: соседки не было, муж отсутствовал на службе.
Я начал быстро разоблачаться. Но здесь произошла заминка куда пристроить пистолет, оружие всё же, мало ли что! Недолго думая, сунул «Макарыча» жене под подушку, а сам забрался к ней, ещё тёпленькой ото сна, под одеяло. Звёзды сошлись в то утро, и таинство у нас случилось во второй раз с начала офицерской жизни, причём с далеко идущими последствиями, о которых я узнал через два месяца.
Через несколько дней меня перевели на Север, поэтому те мгновенья семейного счастья оказались нам прощальным камчатским подарком судьбы, о котором я вспоминал ночами во время двухмесячного путешествия на другой конец страны.