Спасибо, Юр.
В новых условиях обитания простая женская безделушка становилась настоящим сокровищем. Хоть и не было у запертых в бункере женщин, разрывавшихся
между грибными плантациями, скудным бытом и детьми, особых поводов наводить красоту, редкая из них упускала возможность покрутиться перед осколком
зеркала накануне какого-нибудь незатейливого праздника. Из тех, которые еще не успели забыть. А некоторые из Лериных подруг, те, что посмелее, в
извечной борьбе за мужские взгляды, даже решались прокалывать уши «продезинфицированными» сивухой булавками, чтобы потом, с закушенной губой,
неумело вставлять в них скрученные из проволоки колечки.
— Я знал, что тебе понравится, — с забавной самоуверенностью ответил Юрик, словно заправский кавалер, потративший несколько часов на выбор подарка в
дорогом магазине.
— Спасибо, — Лера протянула руку, и довольная физия Юрика заметно подкисла.
— А я думал, поцелуешь, — с досадой промямлил он, неохотно отвечая на рукопожатие.
— Размечтался! Так что там с караваном?
Парнишка пожал плечами:
— Не знаю. Они как спустились, так сразу со старейшинами и заперлись. Пошли, может, разузнаем чего!
Лера последний раз посмотрела на затихший ствол шахты и пошла по коридору вслед за убежавшим вперед Юриком. Из глубины коридора доносилось задорное:
Птица Щастья завтрашнего дня!
Прилетела крыльями звеня!
Выбери меня!
Выбери меня!
Птица счастья завтрашнего дня!
* * *
Воздух загустел от лениво клубящегося дыма множества самокруток.
Лобачев еще раз оглядел рассевшуюся как придется калининградскую делегацию из двадцати человек. Как горстка, пусть и основательно вооруженных, людей
смогла проделать такой путь поверху?
Крепкие, навьюченные тюками и боеприпасами караванщики, все как один — в добротной химзащите, сразу привлекли внимание дозорных на поверхности.
Кроме мужиков в отряде было даже несколько женщин — подтянутых, с бледными лицами, на которых, в свете множества карбидок тускло блестели глаза.
Цвет кожи, пожалуй, был единственным, что объединяло этих нежданных гостей.
Ели и выпивали гости чинно, не торопясь, хотя наверняка испытывали зверский голод. Если, конечно, верить в то, что их припасы действительно
закончились пару дней назад. Добирались пешком. В дороге погибли двое. Еще бы, сейчас у буренок как раз разгар брачных игр… Лобачев снова оглядел
собравшихся. Странно это все. Какая сила могла сорвать горстку людей из убежища, или где еще они там сидели, и погнать черт знает куда? С какой
целью? Ладно, вот после ужина и узнаем. Последний раз затянувшись, он затушил окурок в дырявой банке из-под тушенки и чинно выпустил из ноздрей
сизые струйки дыма.
Когда гости наелись и старший в отряде, немолодой крепкий мужик с проседью, которого звали странным именем Ежи, поблагодарил начальников убежища,
Ерофеев, один из старейшин, задал, наконец, волновавший всех вопрос:
— В Калининграде есть выжившие? Сколько?
— Немного, — уклончиво ответил Ежи. — Во время бомбежки кое-кому удалось укрыться в старых немецких бункерах и фортах.
— Почему же вы раньше не давали о себе знать?
— Пока не узнали про лодку, думали, что вокруг никто не выжил. Так же, как и вы.
— А как вы узнали про лодку? — насторожился Ерофеев.
— Слухи, — пожал плечами Ежи. — Рассказы добытчиков и караванщиков, которым удавалось до нас дойти. Неужели вы думали, что удастся долго держать в
секрете такое ?
— Какова цель вашего прибытия? — поинтересовался кто-то.