" Если они готовы так вот жида то может быть, выслушают и русского? Я, дядя Гиляй неужто не найдём слов, не достучимся?! Я не я буду услышат!"
Вторая глава
На вокзале, запершись в кабинке туалета, я в несколько минут переменил жидовское своё обличье, и вскоре молодой эльзасец смешался с толпой приезжих, выйдя на привокзальную площадь, заполненную народом. Устроив себе краткую экскурсию по городу, убедился, насколько это вообще возможно, в отсутствии слежки, и только затем пришёл на условленное место на Монмартре.
Месье смерил меня взглядом юный Гаврош с русской газетой в руках.
Боланже, отозвался я, улыбаясь смущённо, как и полагается провинциальному таланту, прибывшему в Париж в поисках славы, Анри Боланже.
Робер, просто Робер, с ехидцей отозвался чичероне, сворачивая газету в трубочку. Отлепившись от грязной стены с облупившейся штукатуркой, мальчишка махнул кому-то наверху, и мешая изысканный французский с немыслимым местным жаргоном, пообещал скоро вернуться.
Дёрнув небрежно лохматой головой, он с кошачьей грацией заструился по узким переулкам, оглядываясь то и дело на меня, успеваю ли? Ныряя то в сквозные подъезды, а то и в подвалы, ведущие Бог знает куда, проводник выныривал благополучно в узких сырых переулках, мне же оставалось лишь следовать за ним, пребывая в настороженной готовности.
Закружив меня напрочь, Гаврош в единый миг остановился у неприметного дома с подслеповатыми окошками цокольного этажа, утопленными в брусчатку, и оттарабанил по двери сложный ритм костяшками сбитых пальцев.
Жюль! чичероне засунул пальцы в рот и засвистел переливчато, Жюль! Глухой ты постояльца привёл, открывай давай!
Рослый привратник, похожий на гориллу в берете и на сутенёра разом, приотворив двери, смерил меня взглядом мясника на пенсии, и впустил. Сложные переходы, с подъёмами и спусками уверили меня в том, что мы уже точно не в том доме, и как бы даже не на соседней улице
Всё более нервничающий, я ступал вслед за гориллой, а сердце бухало, разгоняя кровь и адреналин, готовя организм к бою. А потом
Мишка?! Мишка!
Мы обнялись до боли в рёбрах, потом ещё, и заговорили разом, перебивая друг друга и рассказывая обо всём на свете. Брат вытянулся ещё сильней, оброс мышцами и раздался в плечах. В узкой комнате с подслеповатым окошком и небольшим столом со скромным угощеньем, он кажется особенно громоздким.
Ну, рассказывай! нетерпеливо сказал он, отпустив гориллу жестом и садясь на стул верхом, опустив подбородок на скрещенные руки, Как ушёл всё!
Сбиваясь то и дело, рассказываю о побеге по крышам, о поездке в собачьем ящике и о Дашеньке. Смеясь беззвучно и утирая слёзы, брат то и дело перебивал мой рассказ.
Амазонка?
Ну! с ноткой вызова и смущения, а Мишка только отмахивается руками и хватает воздух ртом, не в силах вдохнуть от скрючившего его смеха.
А сам, сам-то как?! Как здесь-то оказался?
В составе делегации, пожал он плечами, чуть отводя глаза.
Иди ты!? я подаюсь вперёд, взглядом прощупывая его лицо, не шутит ли?
Сам иди! чуть усмехается брат, но улыбка выходит кривоватой.
Я так понимаю ерошу обеими руками волосы, мне тоже предстоит?
Угум скрывая неловкость, он взял с блюда яблоко и захрустел, брызгая соком.
Хм потянувшись, я налил себе молока и подтянул выпечку, собираясь с мыслями, молодые герои молодой страны?
В точку! кивнул он чуть смущённо.
Хм
Надо! убеждённо сказал брат.
Миша, политика это не моё начал было я и примолк, собирая воедино мозаику своих знаний, и крепко ты влип?
Я, собственно, один из организаторов, криво улыбнулся брат.
Вот как
Мишка прерывисто вздохнул, не став ни оправдываться, ни Да собственно, и не должен, по большому-то счёту. Сколько мог, столько и сказал ещё в Африке, а что я услышать не смог и в голове уложить, это уже совсем другое дело.
И я замялся, не в силах подобрать слова, зачем Погоди! Кайзер, жиды и вот это вот всё!? Ты вы должны понимать, што франки при таком раскладе отойдут от Союза, они же с германцами как кошка с собакой! Чудо уже, што на нашей стороне выступили единым фронтом!
На стороне Союза! буркнул брат.
Ну и погоди, замер я, а есть, получается, разница?
Ещё какая, бледно улыбнулся он, неловко повернувшись на скрипнувшем стуле, Ты думаешь, мы хотели вот так?
Неужто и нет?!
Ага, блекло сказал он, мы поначалу также Эйфория была, не поверишь! Русь Заморская, такое всё
Кривая улыбочка прорезала его лицо, а глазах тоска смертная.
Радовались, повторил он, медленно положив огрызок на стол, обживаться начали, своим умом всё, да А потом по чуть да помалу, и вот мы уже наособицу в Союзе, и настолько наособицу, што и вовсе отдельно, так-то.
Откупиться нами задумали? выдохнул я, и брат кивнул молча, глядя бездумно в стену с сырыми, облезающими бумажными обоями, по которой лениво ползали крупные тараканы, откормленные на сытных французских харчах.
Угум. Мы-то радовались, обустраиваться начали, кооперативы, кредиты А на деле кость британцам. Автономии-то у нас столько, што мы по факту и не в Союзе, а союзники, так-то.
Но неужели нельзя было как-то
Как?! уставился на меня брат не мигаючи, Думаешь, так просто всё?! Нас в Африке всего-то тысяч тридцать, и это со всеми понаехавшими, включая бабьё и детишек! Буры, они для голландцев свои, да и для германцев ни разу не чужие. А мы так Откупились бы. Перекрыть поначалу пути-дороги, да хотя бы промолчать просто, когда британцы начнут суда из России останавливать. И всё, Егор! Всё! Мы одни, без буров и тем паче, без Европы, никак не выстоим, понимаешь?
К горлу подступил едкий комок, я запил его молоком и вцепился в яблоко, давя нервный тошнотик. Несколько минут мы молчали, только двигая челюстями, не глядючи друг на друга.
И кто?
С миру по нитке, понял меня брат, улыбаясь бледно, Не поверишь, какие союзы и каких союзников уцепили. Мы да нет! Не только староверы, но и так вообще. Русские, жиды у этих своих фракций хватает, но в Африке дядя Фима козырный туз.
Дядя Фима, хм
Свои интересы, ясно-понятно, согласился со мной брат, урвать кусочек территории для себя и своих, так кто ж без греха? Н-да мы, жиды российские, буры да-да, среди них тоже фракций хватает. Потом янки, точнее
конфедераты? подхватил я, начиная понимать логику событий.
Ну не только, северян тоже полно. А если брать именно што финансовый и политический вес, так янки даже и повесомей будут. Но да, южане нас поддерживают, у них реваншистские настроения сейчас на пике. Массовая поддержка практически, чуть ли отражение былых событий увидели. Но и нам придётся пойти на ладно, об этом позже.
Аргентина ещё, продолжил он, сцепив добела кисти, эти на государственном уровне. Латиноамериканские кланы, но там вовсе уж пёстро всё.
На континент влезть хотят?
Угу. Торговля, концессии.
Я хмыкнул с сомнением, на што Мишка только плечами пожал.
Вильгельма сюда же, вздохнул брат, и дядя Фима божится, што такого он ни разу не предвидел! И знаешь? Я ему верю! Германский протекторат в рамках Южно-Африканского Союза, это знаешь ли
Психиатром надо быть, такое вот предвидеть, согласился я, хотя и удачно вышло для жидов.
Не скажи, протянул Мишка, государство у них вроде как и появилось, но именно што "вроде как". Не "милостью Божией[2]", а невнятный протекторат в составе Союза. Этакая эквилибристика на одной жопе промеж двух стульев. Территория то ли есть, а то и нет, и будет ли вообще полноценная страна, а не непонятное нечто, неизвестно. А отношения с Британией испорчены напрочь уже сейчас, да и не только с ней. Ни торговли, ни как бы промышленной блокады для жидов не вышло, так-то. Ну и нас вместе с ними зацепить может.
В таком разрезе да, соглашаюсь с ним, но как же не хочется!
А мне? Мишка усмехнулся вовсе уж блекло, Просто иначе всё это зря! Все смерти, всё всё зря, Егор. Либо так, на живую нитку в государство с бурами и "паровозиком Вилли" в пристяжку, да губы в улыбке растягивать и в дружбе клясться, либо никак. Так вот, брат.