— Караульных будем назначать?
— А что, раньше не караулили? — удивился я.
— Нам здесь спокойно, Дуська чужих не подпускает.
В общем, как обычно и бывает там, где нет признанного лидера, сталкеры ни до чего не договорились, разбрелись по углам и стали устраиваться на
ночлег. Кто прижимал рюкзак к себе обеими руками, кто клал под голову… Костерок тихо потрескивал и чадил — в него насовали свежих веток, наломанных
здесь же, внутри ограды. Где-то вдалеке время от времени подавали голос Дуськины единоплеменники. Я оглядел зал. Помещение было длинное, под сводами
и в дальних углах сгустились тени. С одной стороны за дверным проемом находилась комната с выходом во двор. Там дверь была железная, так что ее не
сожгли и сейчас на ночь заперли самодельным засовом. С другой стороны находился вход в каменный лабиринт. В проем навалили металлический лом и куски
шифера — пробраться можно, но пришелец непременно наделал бы шума, груда мусора едва держалась и могла посыпаться от небольшого толчка. Сталкеры
утверждали, что там нет выходов наружу, только на крышу, но они убрали самодельные мостки, перекинутые на соседние здания.
Я закурил сигарету из вещичек покойного бакдюка и задумался, наблюдая, как растет мягкий столбик пепла за красным огоньком, медленно ползущим к
моим пальцам. Докурил, бросил окурок в тлеющий костерок и прилег на матрас.
Снилась мне Ларин. Она легко бежала по залитому лунным светом лугу, за ней длинными скачками носилась слепая сука Дуська с черными полосами на
боках… Это было смешно и странно красиво.
Проснулся я от брани Сидора. Костер давно прогорел, под утро стало прохладно, и сталкеры морщились, потягиваясь, — стоило сменить позу, вылезти
из-под нагретых шмоток, как пробирал холодок.
— Рюкзак! — хрипло орал Сидор. — Мой рюкзак! Какая падла взяла?! Ну? Кто? Или подшутить надо мной после вчерашнего решили? Ну?! Ты, Гвоздь?
Худой сталкер с морщинами на небритых щеках отмахнулся:
— Кровосос с тобой, уймись! Стал бы я так шутить… Если б решил, что ты мои «выверты» прибрал, я б тебя… без шуток!
Теперь проснулись все. Сидели, почесывались, неуверенно косились друг на дружку.
— Рюкзак! — повторял Сидор. — Он же здоровый, всю снарягу, все барахло туда вчера упихнул… Ну кто бы его унес, чтоб не разбудить? А?
Рюкзак был у Сидора и впрямь здоровенный, вроде того, из анекдота про сталкера Петрова, — из парашюта переделанный. Унести такой куль без шума
было сложновато. Да и куда унести? А Сидор расходился все сильнее — орал, брызгал слюной.
— Не реви, — буркнул Молчун, и странно — короткий окрик подействовал. Сидор умолк.
— А?
— Не мог ворюга уйти, если это чужой. Дуська бы не дала, — объяснил Молчун. — Нужно здесь искать. Поблизости. По комнате пошуруем, да, мужики?
Я понял, что у Молчуна немалый авторитет — сталкеры не в лад заговорили, что, мол, конечно, помогут. Началась суета, кто-то полез в кусты под
окнами, кто-то стал оглядывать груды хлама под забором. Действовали с большим энтузиазмом, однако беспорядочно. В этой странной компании не было
лидера, агропромовцы оказались анархистами, а из-за постоянных краж и вовсе перестали друг другу доверять.