Сталкер коротко поблагодарил Качюлиса, присел и склонился к монитору.
Замелькали сканы пожелтевших документов, украшенных выцветшими печатями, изредка попадались фотографии — все до единой старые. И лица бандитов на
них были молодые, и черные куртки — устаревшего покроя… Остановив прокрутку на одном снимке. Хромой долго всматривался. Он узнал. Хотя на фото рядом
с тощим молоденьким Хурылевым, сунув руки в карманы, стоял угрюмый загорелый парень и теперь этот человек лет на десять старше… или больше? И черной
кожанки он теперь не носит, и загар его теперь почему-то не берет — но сходство осталось вполне очевидное.
— Можно это распечатать? — Сталкер ткнул пальцем в монитор.
Качюлис замялся. Ему просто не хотелось возиться.
— Давай завтра, а? Ты же все равно на ночь глядя не свалишь? А я пока принтер притащу… пока подключу…
Запал у блондина прошел — возможно, потому, что гость не проявил уважения к проделанной работе, а может, Качюлис попросту устал.
— Договорились. — Хромой уже не спешил, теперь он знал достаточно, чтобы сделать последний, самый рискованный шаг.
В соседней комнате заскрипел пол, на пороге появился Рожнов. Коля вошел следом, остановился рядом с отцом.
— Хромой… я не успел тебя поблагодарить.
— Брось, капитан. Я ж тогда не один был.
— Нет, я не о том. Насчет Перченого.
— Да ничего, какая благодарность. Мне вот нашли то, что нужно, — и нормально. А что с хабаром украденным?
— Перченый сознался, куда ему деваться было. Сказал, где хабар спрятал. Камыш сейчас принесет. Качюлис, тебе принять под расписку. Я тоже
распишусь.
— Слушаюсь.
— Знаешь, Хромой, я вот думаю… как так могло выйти, а? Свой же, наш офицер, столько лет в «Долге»! Я был готов поверить во что угодно — в
летающих, в светящихся… только не в такое. Он же Рубанова застрелил, падла! В упор, в лоб. Небось, тот ему сам браунинг отдал, когда Перченый
попросил зачем-то. Как такое возможно?
Коля засопел и переступил с ноги на ногу. Сейчас он был в новом комбезе — и снова слишком большом для тощего подростка.
— В Зоне возможно все, — пожал плечами Хромой. — Здесь каждый день новые мутации.
— Это верно… Только я бы скорей согласился, что новая тварь объявилась, чем… чем…
— Мутация совести, — подсказал Хромой.
Глава 8 СПОРТ АНГЕЛОВ
И почему ты такой жадный? — Пригоршня осуждающе покачал головой.
— Притормози, — сказал Химик, пересаживаясь в кресло рядом с водительским местом, и когда напарник остановил машину, заметил: — Ты деньги
побольше моего любишь.
— А вот и нет. Это я их любил, любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем… Это стихи, со школы помню. Есенин.
— Знаю, что стихи. Только это Пушкин, неуч.
— Да без разницы. Так о чем я? Да! Я их любил, пока у нас вездехода не было, потому что хотел на него накопить. А как он у нас появился — зачем
мне деньги? Моя вездеходная мечта сбылась… — Никита ласково похлопал по рулю, будто любимую девушку по попке.