После армейки что? Прервал Максим оратора.
На инженера-строителя отучился, комсоргом курса был, кстати. Стройотряды, мда руками работать умею, если что. Самбо долго занимался, первый разряд получил, по вольной тоже первый. Потом перестройка и все дела
в администрацию пристроился пятнадцать лет отработал, юридический заодно окончил. Потом бизнес свой открыл
два сына, разведён, дети взрослые давно. Языки английский вполне приличной, от немецкого только обрывки школьных знаний.
У меня попроще, хмыкнул Максим, спорт школа. До сборной не дотянул и в спорт роту не попал, зато попал на Вторую Чеченскую. Вернулся, не умею ни хера, зато кулаки большие и убиваю легко
годик так покрутился и влетел в мусарню. Ну и чё, сел. Там за ум и взялся читать начал, учиться вообще, с людьми разговаривать и договариваться.
смешанными единоборствами пытался, вовремя соскочил понял, что бабки там делают не столько спортсмены, сколько букмекеры всякие да промоутеры.
женат, дочке восьмой месяц.
Договорив про семью, Максим замолк.
У меня проще, чуточку смущенно пожимаю плечами и всем видом показываю, что впечатлён биографией столь бывалых людей, В школе дзюдо и боксом, ну да об этом говорил уже. Иняз, немецкий отлично, английский неплохо. Руками матушка одно время таскала за собой по всяким курсам то кулинарией занимался, то горшки лепил. Всего по чуть-чуть нахватался, но ничего толком не умею, хотя и учусь быстро благодаря такой базе
В Европе ориентируюсь неплохо ориентировался. Автостоп, путешествия на халяву, студенческие и молодёжные организации.
Ну хоть что-то, показательно вздохнул Аркадий Валерьевич.
* * *
Несколько дней выходил на охоту, пока не получил нансеновские паспорта.
Учтите, господа, всё это ерунда филькина грамота, предупреждаю компаньонов, вручая документы, любая проверка вмиг раскусит, что если вы и русские, то очень уж подозрительные.
Хоть что-то, бормочет одну из любимых присказок Валерьевич.
Сколько мы тебе должны? Максим не пытается замять финансовый вопрос. Чуточку мнусь и называю цену.
Однако! У твоего дедушки часы что, платиновые?
Золотые. Были, отвечаю чуточку суховато.
Ладно, братка, смеётся бандит, живы будем, не помрём! Выкупим ещё часы твоего деда.
* * *
Тема заработка вставала всё острей. Брать на содержании других попаданцев не тянет, да и объяснять, что зарабатываю ремеслом карманника. Нет и желания объяснять, откуда при кристальной официальной биографии такие навыки нет им веры.
По большому счёту, не бросаю коллег только потому, что в глубине подсознания сидит мыслишка, что если мы попали втроём, то и держаться в дальнейшем нужно втроём Мыслишка это потихонечку уходит в прошлое, как и психологический комфорт от современников рядышком. Современники-то они современники но какие-то неправильные, нет ощущения родни, единомышленников или хотя бы близких людей. Так земляки, причём земляки неприятные.
Мы всё так же ютимся в заведении Мацевича, и основная проблема заключается в легализации нансеновские паспорта это так, от случайного полицейского. После этого, пожалуй, отойду от компаньонов дальше сами, своими силами.
Незнание компаньонами немецкого и отсутствие нормальных документов делает невозможным устройство на более-менее приличную работу, которой не хватает самим немцам. Вакансий вообще немного, в стране сильная безработица.
И боевитые профсоюзы. Закрыв вакансию иностранцем, работодатель сильно рискует. Дозволяется нанимать не-немцев исключительно на неквалифицированную, тяжёлую или вредную работу. Обойти запрет можно, но для этого претендент на должность обязан иметь безупречную репутацию в глазах властей это как минимум. Не наш случай.
Насколько скверно с работой вообще и трудоустройством для иностранцев в частности, можно проиллюстрировать хотя бы по белой эмиграции, окопавшейся в Берлине. Генерал фон Фусс, один из влиятельнейших чиновников Петербурга и особый друг царя, зарабатывает себе на жизнь, набивая папиросы. Германское происхождение генерала и немалые связи в эмигрантской среде помогают плохо
Генералы, полковники, члены Свиты и прочие блестящие вельможи работают таксистами (редкие везунчики!), поварами, жиголо[11], разводят кур, сколачивают гробы и гонят самогон на продажу. Содержащий заведение Мацевич считается в их среде редким счастливчиком.
В принципе устроиться на работу можно шахтёром там или на торфоразработки. Можно завербоваться в Южную Америку, Австралию но условием проезда всегда ставится подписанный контракт на несколько лет, не вдохновляющий людей из двадцать первого века.
Не вдохновляет он и белоэмигрантов, народ этот всё больше живёт прошлым, ожидая восстановления монархии. Есть конечно и трудяги, не боящиеся взять в руки кайло или пойти работать на завод, но их немного. Собственно, трудяги в большинстве своём либо вернулись после амнистии[12] в Советскую Россию, либо давным-давно работают на заводах, шахтах и фермах по всему миру.
Эмигранты из дворян живут всё больше ожиданием да воспоминаниями о счастливом прошлом. Даже если подворачивается хорошая работа где-то в глуши, многие отказываются. Бояться уйти с политической сцены, упустить шанс. Работают всё больше официантами, кухонными работниками, тапёрами[13] и так далее. Непременно в крупных городах, близ основных тусовок бывших. И все ждут.
Ненависть к большевикам и неправильному народу у многих животная, психопатическая, не рассуждающая. Разрушили привычную, уютную жизнь Пойдут за любым бесноватым, пообещавшим даже не восстановление исконных прав и привилегий, а месть. Готовых палачей столько, что формировать карательные батальоны можно даже без идеологической обработки.
Не все такие и даже не большинство, но многие, слишком многие. Основная же масса бывших аморфна, живёт только прошлым. Вздыхают и целыми днями обсасывают сладостные воспоминания. Не живут, а существуют.
* * *
Час работы, от двери сказал Максим, протягивая буханку хлеба, помог в булочной мешки разгрузить и вот.
Бандит криво улыбается, ситуация его совсем не радует. Человек привык к красивой жизни и готов рисковать ради этого, но только в привычных условиях. Здесь и сейчас все русские на виду, а уж как выделяемся мы среди русских Тем более, что он не карманник и не квартирный вор, а силовик и отчасти переговорщик.
Дома он мог давить как физически, так и (прежде всего) психологически. Козырять именами авторитетов, опираться на связи среди криминала и полиции, привлекать по необходимости пехоту. А главное дома он знал все лазейки в законе и все уловки. Здесь же нужно начинать фактически заново, из активов только физическая подготовка, опыт (который может сыграть и в негативном ключе) и характер. Не факт, что получится.
Максим пытается потихонечку подрабатывать не столько ради заработков, сколько ради вживания. Появились знакомые в разных кругах, всё больше среди немцев. Белогвардейцев он избегает, и как мне кажется брезгует.
Прекрасно, оживился Аркадий Валерьевич, а я вот шпика раздобыл, сейчас и пообедаем.
Откуда?! Удивляется Макс, ты ж из заведения не выходил?
Хе-хе! Валерьевич, гримасничая, стучит себя согнутым указательным пальцем по виску, отсюда! Руками работать я зарёкся ещё в девяностом, только головой. Обкашлял с Мацевичем пару схемок, на тему уменьшения налогового бремени, ну и разрекламировал.
Не вслушиваясь, встаю с продавленной панцирной кровати и иду на кухню за кипятком. Узкий коридор с облупленной штукатурной и тусклой лампочкой впереди картина привычная. Недостаток освещения скорее достоинство хотя бы тараканы в глаза не бросаются. А их здесь много, никакая отрава не спасает.