Владислав продолжал перебирать документы.
Вроде Я все Я все документы уложил.
Анна лишь улыбнулась, убирая телефон.
Теперь можно идти! сказал Владислав и закрыл кейс. Кстати, извините, профессор?
Анна! ответила собеседница.
Профессор Черевко, Лесневский глянул на бейджик.
Ага, улыбнулась Николаевна.
Хорошо. Следуйте за мной.
Ощупывая свои карманы, Владислав проявил обеспокоенность на лице.
Ну, вот Вот и всё, вновь растерянно улыбнувшись. Я постоянно тут теряю шариковые ручки. Чёрт!
После он взял свой пиджак, лежащий на спинке кресла, и мигом накинул его на плечи.
Ну, я готов! нащупав что-то в нагрудном кармане рубашки. А, в кармане. Ладно. Пойдёмте.
Лесневский прошёл прямо к сцене и, обойдя её с левой стороны, подошёл к небольшой лестнице. Она вела наверх, где и располагалась трибуна для выступлений. Черевко следовала за ним.
Профессор Гибитц? позвал Владиславович, подходя к двери, ведущей за кулисы. Ты у себя? Альфред? Альфред, ты здесь?
Лесневский отворил дверь, оглядывая темный коридор. Подойдя к одной из дверей, он начал стучать.
Гибитц? повторил Владислав. Альфред? Альфред, это я. Это Лесневский. Открывай!
Ответа не последовало. Он продолжал стучать.
Похоже, что профессор Гибитц со всеми в буфете, предположила Черевко. Он ведь тоже человек, а не робот. Вполне мог проголодаться.
Владислав прекратил стучать, остановив руку в воздухе.
И действительно, повернувшись к Анне. Вполне.
Она слегка улыбнулась в ответ.
Просто у меня из головы не выходит этот случай, вздохнул Владислав. В том лесу, они видят других.
Сон?
Да. Они видят многих других других, то есть тех, кого мы ещё и не знаем. Это не обязательно могут быть Ваши или мои студенты, сделав паузу. Они описывают разных людей. И по цвету кожи и по внешности.
А что именно они описали, кроме цвета кожи.
Разрез глаз, более узкий разрез, намекая на азиатское сообщество. Я думаю, это общее собрание людей со всей планеты. Вот только не ясно, сколько их там. Может и не десятки, а сотни, а может и
Тысячи? заканчивая за доктором, переходя на вопрос.
Если не больше. Они описывают своё видение размыто, не ясно. Я сейчас начинаю размышлять о том, что следует надавить и заставить посчитать, примерно хотя бы. И это сделать с несколькими
Подопытными, опять заканчивая за доктором, продолжила Анна.
Да, профессор. Ладно. Давайте пройдем в буфет.
Владислав направился к выходу.
Профессор Черевко, а Вы погружали их в транс? Или, как Вы получили эту информацию?
Да, доктор Лесневский.
Прочь официоз, мы общаемся слишком отдалённо. Зовите меня просто Владислав.
Давайте перейдем на ты! И пожалуйста, зовите меня просто Аня.
Владислав улыбнулся.
Давай. Так ты пытала их?
Кого?
Подопытных, обернулся доктор. Тех, кто видят один и тот же сон.
Нет, что ты. А, это шутка.
Конечно.
Транс. Я погружала их в транс, начала она. Так я получила эти данные. Я не решалась оглашать пока свои эксперименты, потому решила просто посетить симпозиум и послушать, может, кто-то столкнулся с подобным явлением. Я не была уверена, что это вообще стоит предавать огласке. Мне кажется не договорив, Черевко задумалась.
Ты знаешь, у меня произошла почти аналогичная ситуация.
Они продолжали идти по коридору, подходя к двери, ведущей из-за кулис обратно в конференц-зал.
Я применял гипермнезию
Да, отворяя дверь, выдохнула Анна. Спасибо Куэ.
Куэ? растерянно посмотрел на женщину Владиславович.
Ну, ты же знаешь, принцип гипермнезии открыл Куэ, сказала Черевко, продолжая идти впереди доктора.
Я не знал! Владислав спустился со сцены. Точнее, как-то не интересовался. А может и знал, просто забыл. Нет, я действительно как-то не вникал в историю происхождения этой практики.
Французский психолог и фармацевт Эмиль Куэ, улыбнулась профессор. Именно Куэ заметил, что сила внушения играет огромную роль в лечении. Одним он говорил об эффективности лекарств, а другим нет. В результате эффективность лекарств была у первых выше, чем у вторых, и они выздоравливали быстрее. И вообще его лечение было основано на сомнамбулическом состоянии. Известное, в простонародье, как гипноз.
А, выдохнул Владислав. Еще это состояние называют лунатизмом. Так ведь? догнав коллегу.
Ну, это обобщенное название, собеседница продолжала улыбаться. Иди впереди, я не знаю где здесь буфет.
Но принцип, принцип тот же, причём люди потом ничего и не помнят А вообще, это только им на пользу. Я стараюсь давать установку, чтоб они забыли о том, что мне рассказывали.
Ну, это логично, если они до этого не помнили, значит и не должны.
Не в этом дело. Один расскажет другому и тот мне поведает тот же рассказ. Были случаи, когда они притворялись, что вошли в транс. Вот только ведали мне не то, что нужно. Я быстро уличал их в обмане.
Всему виной деньги, которые ты обещал щедро платить им?
Именно. Потому я даю установку, чтоб они этого не помнили. Ведь о сне ведаю не я им, а они мне.
Ловко придумано.
Да нет здесь ничего умного. Все просто.
Всё гениальное просто.
Ну, можно и так сказать.
Глава 3. Знакомство (часть 4)
Я не спорю, согласна, вновь улыбнулась Николаевна. Только лунатизм проявляется простым хождением во сне, продолжая идти по конференц-залу. Так, по крайней мере, это слово понимает общественность. Что касается искусственного достижения, то только если человеку многократно повторять одни и те же слова. Вот только не все поддаются влиянию и могут погружаться в транс.
Да, именно так и есть, добавил Владиславович. Потому на эти исследования уходит очень много времени.
А если у вас получается. Если этот человек поддаётся влиянию, после погружения в это состояние, он преображается, у него происходит интересное физиологическое изменение. Вот за этим интересно наблюдать.
Да, выдохнул Владислав. Спорить не буду. Но, найти таких сложно. Сейчас не то поколение.
Все слишком активные и постоянно сидят в телефонах, сказала Николаевна. Пытаюсь бороться с этим на лекциях, но не всегда.
Во время сеанса важно ставить уместные вопросы, продолжил доктор. И делать правильные установки. Требуя ответ да или нет, от допрашиваемого, ты снижаешь нагрузку на его мозг. Так он дольше и лучше прибывает в том состоянии. Но ответы да или нет, тебе не опишут сновидение, ты не получишь от них детальное описание сна. Потому не всегда у меня получается подробно всё записать за один или два сеанса. Порой они затягиваются.
К каждому нужен особый подход.
Да Аня, именно так. А ты не так проста, как кажешься, улыбнулся Лесневский, на мгновенье, обернувшись к Анне. Ты этим всерьез занялась?
Профессор кивнула головой.
А почему бы и нет.
Голые стены пустого конференц-зала отчетливо отражали голоса ученых.
А когда они были в состоянии транса, ты не просила нарисовать портреты тех людей, которых они видели?
Нет, немного растерявшись, ответила Черевко. А что так можно было?
А почему нет?
Я как-то не подумала об этом, замедляя ход. Да и какие из них художники? Что они там нарисуют?
Кто знает, не портрет, но возможно некоторые черты, которые будут узнаваться. Иногда словесного описания недостаточно или просто может не хватить времени. Рисунок лишь дополнение. Каждый рисует по-своему, но попытки можно делать. Я бы сказал, нужно!
Ну, может я попробую.
А я Анна, только не отставай, вновь обернувшись к собеседнице. А я уже попробовал, попросил нарисовать
И что же? перебила его Анна.
Результат, улыбнулся он. Результат был ошеломляющим. Не идеал конечно, но ошеломляющий!
Они вошли в яркий коридор, освещенный люминесцентными лампами. По запаху можно было сразу определить, в каком направлении находится буфет. Владислав вдохнул полной грудью и только сейчас понял, насколько был голоден. В животе вновь раздалось урчание.