И с тех пор живут в этих местах лишь дикие кабаны
да бандиты, скрывающиеся от правосудия и справедливого гнева сталкеров. Обычные трудяги Зоны редко сюда суются: артефактов мало, а вот нарваться на
пулю или сгинуть в болоте — проще простого.
Правда, мало и аномалий. Наверно, это из той серии, что, даже когда все очень плохо, хоть какой-то
просвет должен быть. Ну вот и шел я по этому просвету меж монолитными стенами толстого камыша, похожего на плотный частокол копий, вонзенных в
полужидкую почву.
Интересно, как я здесь буду искать так называемого Черного Сталкера? Так ведь можно по Болотам до скончания века ходить, пока
сам призраком не станешь. Или зомби — как вариант. Чего-чего, а вариантов такого рода Зона может предоставить желающим предостаточно…
Судя по
карте, прямо по курсу должен был находиться остров неслабых размеров. Я уже битый час таскался по этому месиву, выдирая ноги из грязи, что мне
порядком надоело. Хотелось обсушиться, зажевать сухпай и прикинуть дальнейшую стратегию. Ибо теперешняя разонравилась мне окончательно. Даже мои
непромокаемые берцы с гарантией от проникновения воды внутрь возмущенно хлюпали стельками. Что уж говорить про их хозяина, поотвыкшего под южным
солнцем от концентрированного экстрима Зоны.
То, что я несколько расслабился за последнее время, было для меня уже очевидно. Я выбрался на
практически круглый остров, имеющий в диаметре метров двадцать, успел обрадоваться наличию в его центре оборудованной стоянки с укрытием от дождя… и
слишком поздно заметил, как немного отклонился в сторону толстый стебель камыша, внося едва уловимую дисгармонию в общий вид окружающей флоры.
Но
я все же успел броситься на землю, и горячая пуля лишь коснулась кожи на моей шее. Ощущение не из приятных, словно паяльником приложили.
— Вот
сука! — прорычал я, перекатом уходя за толстенное бревно, предназначенное для того, чтобы путники могли мирного посидеть у костра.
Таких бревен,
положенных не встык, было четыре. Меж ними оставлены проходы, в середине четырехугольника — гора потухших углей. И я собственной персоной брюхом на
этом кострище. Хорошо еще, что угли давно прогорели и остыли, а то бы сразу с ходу и запекся в золе словно картофелина в камуфлированном мундире.
Стрелявших было несколько, судя по разочарованным голосам, — не больше пяти человек.
— Мля, зашхерился, урод! — протянул стрелок, явно
рассчитывавший на блицкриг.
— Это не он урод, а ты косой, — резюмировал второй голос. — С десяти шагов в тело промазал.
— Я косой? — взвился
незадачливый охотник на исследователей Болот. — Да ща я его…
«Ща» не получилось. Поверх бревен я внимательно следил за тем, как шевелятся верхушки
камыша. И когда в одном месте они зашевелились несколько интенсивнее, не высовывая головы, поднял свой РМБ-93 и выстрелил.
Истошный, почти
поросячий визг разнесся над Болотами.
— Мля, пацаны, я маслину поймал! — заходился в крике подстреленный. — Урою на хрен, козлина!
— Сейчас еще
десяток отсыплю, — пообещал я из-за бревен.
Расчет был не убивать бандита — иначе бы меня точно живым не выпустили, — а показать болотным
грабителям, что они пытаются проглотить кусок, который им явно не по зубам. О чем я им и сообщил:
— Эй, братва, может, разойдемся краями? Какой
вам интерес маслины ловить? Реально больше потеряете, чем возьмете.