Меня представляют. Киваю и улыбаюсь, улыбаюсь и киваю по части китайского болванчика у меня солидный опыт. Франт Олег Авдеев, без пяти минут доктор филологических наук. Блондинка Анжела Соколовская специалист пресс-службы областной администрации. Поглядывает на всех свысока и лишь для Авдеева делает исключение, невзначай касаясь наманикюренными пальчиками рукава его льняного пиджака. Шармы-подвески на ее браслете одобрительно позвякивают. Миниатюрная брюнетка с каре Елена Лерх, журналист, автор литературной колонки в местной газете. В основном она отмалчивается, как и я. С румяного лица краеведа Сергея Вениаминовича Бондаренко не сходит приветливая улыбка. Тканев накидывается на еду. Анна Никитична то и дело отлучается на кухню за новыми блюдами, успевая следить, чтобы наши тарелки не пустовали.
Общая беседа течет размеренно, просто и ни о чем, как это обычно бывает в компании малознакомых людей: о теплой погоде, типичной для этого месяца, предстоящей выставке, экспонатах музея. В окно заглядывает куст сирени, легкий ветерок покачивает махровые белые кисти Такая же сирень над садовым столом живет в моих детских воспоминаниях. Бабушкина дача еще не продана за ненадобностью, папа растапливает дровяной самовар, без сноровки выходит не очень-то быстро, я уплетаю ванильные плюшки, а мама беззаботно смеется над нами В мои ностальгические видения бесцеремонно врывается голос Тканева. После утоления физиологического голода он жаждет пищи духовной:
Сказки Уварова, скажу я вам, уникальнейшая вещь! Это жемчужины нашей словесности! Преинтереснейший факт: богатство в сказках не имеет ценности. Богатый никогда или почти никогда не бывает добрым и порядочным. Богатство случайно приходит, случайно уходит. Такое средство проверки человека.
Я бы не отказался от такой проверки, знать бы, где уваровские изумруды спрятаны, хмыкает Олег Авдеев.
Слова Авдеева напоминают давнюю историю о бесподобных изумрудах Уварова, бесследно исчезнувших в кроваво-красные времена: революция добралась до этого тихого уголка и никого не пощадила. При упоминании изумрудов заскучавшая Анжела заметно оживляется:
Олееег, ее полные губы вытягиваются в трубочку. Что за изумруды?
Она склоняется к без пяти минут доктору, кажется, что содержимое ее декольте сейчас непременно выкатится на всеобщее обозрение.
Анжелочка Авдееву льстит ее внимание, открывшийся панорамный вид завораживает и немного сбивает с мысли.
Тканев нахально перебивает:
существует легенда, что Уваров, будучи уже известным писателем, купил в подарок своей дорогой жене не менее дорогое изумрудное колье. Потом оно бесследно пропало.
Однако никаких документальных доказательств существования изумрудов нет, подает голос краевед Бондаренко, протирая лысину носовым платком. По крайней мере, мне они не известны. Поэтому это всего лишь, как выразился Максим Алексеевич, легенда. Сказка.
При этих словах Анжела заметно грустнеет и отодвигается от светила филологической науки.
Сказки тоже не на пустом месте родятся, всегда есть какие-то основания, веско замечает Олег Авдеев, отойдя от наваждения, и принимается накладывать овощной салат. Его взгляд задерживается на Тканеве, видимо, он вспоминает, как тот уплетал из общей тарелки своими грязными лапищами, и откладывает ложку в сторону. «Ешьте, ешьте, рекомендую!» с довольной физиономией Тканев придвигает салатник поближе к Авдееву.
Вот из-за этих зыбких оснований в свое время охотники за изумрудами, как кроты, перерыли весь парк. Я прав, Александр Лаврентьевич? продолжает краевед.
Хранитель соглашается, но ответить ему не дают.
Кстати, да, кроты! Тканев со смаком облизывает указательный палец и поднимает его, указывая на разлапистую люстру на потолке. Анжела брезгливо поводит плечиком. Кроты не так редко встречаются в уваровских сказках о проделках животных. Обычно это второстепенный персонаж, слушатель или зритель конфликта. А кто главный, спросите вы? И я отвечу лиса. Да-да, чернобурая лисица! Заметьте, если лиса выступает против слабых зайца, крота или белки, она проигрывает и оказывается в смешном положении. Но если ее антагонист волк или медведь, то есть более сильный противник, она непременно одерживает победу. И в смешном положении оказывается ее недруг. О чем это я?..
Александр Лаврентьевич пытается перевести тему разговора, но фанатичный блеск в тканевских глазах не так-то легко загасить.
Ах, да. Мораль! А мораль вытекает из ситуации. Читатель сам должен вынести урок. Никаких поучений! Никаких нотаций! «Заноза в лапе лисицы» или «Курица-сестрица» это шедевры авторской сказки девятнадцатого века! Вы понимаете? Максим в порыве пылкой речи теребит рукав пиджака Авдеева. Шедевры!
Сказочник! пренебрежительно фыркает Авдеев и отодвигается на безопасное расстояние. Но Тканеву деликатность не свойственна. Он резко поднимается из-за стола, отталкивая с грохотом стул, срывает повязанную льняную салфетку с шеи, протирает ею линзы очков, в нее же шумно высмаркивается, сминает и засовывает в карман:
Вот вспомните! А лисичка и говорит: «Нет, братишка, не люблю твой мед, больно кусач он»
Максим Алексеевич, голубчик, пытается охладить его пыл Александр Лаврентьевич, это, несомненно, дивная сказка Вы, быть может, присядете.
Тканев послушно садится, но успокоить его не так-то просто.
Трикстер Анжела, не напрягайте свою хорошенькую головку, все равно не поможет, злобный взгляд Соколовской прожжет в нем дыру, но младший научный не прошибаем, напомню досточтимой публике, если еще кто подзабыл. Трикстер герой, который совершает проделки. Так вот, трикстер в сказках описан Уваровым емко, зачастую одним или двумя эпитетами.
Младшему научному сотруднику нет никакого дела, слушают ли его окружающие. Мама как в воду глядела, предупреждая меня об увлеченных, живущих в своем фантастическом мире старичках-филологах. По возрасту Тканева рано причислять к этой возрастной группе, меня он старше лет на пятнадцать, но в фанатизме им не уступает.
Максим Алексеевич, а что вы думаете про «Призрака ворона»? успевает ввернуть Бондаренко (единственный внимательный слушатель все-таки имеется), пока оратор переводит дух. Какова мораль сей сказки? Ведь ни прямых, ни, так сказать, косвенных указаний в тексте нет.
Призрак ворона задумчиво тянет Тканев. В его взгляде растерянность?
Да-да, «Призрак ворона». Ну что же вы, батенька, ай, подзабыли? Сказка со странным концом, краевед искренне удивлен, да и я тоже. Тканев не дилетант какой, он же спец с фанатичным блеском в глазах. Не знать «Призрака» он не может.
Со странным? Анжела подается вперед.
С трагичным концом, Тканев снова на коне. Своем любимом, сказочном. Если вкратце
Максим Алексеевич, совсем коротенечко. Ни к чему нам за столом похоронные настроения замечает хранитель.
Призрак ворона является ко всем лгунам, выклевывает их бьющиеся сердца, забирает души. Так он приходит и к писателю, но тот договаривается с призраком. В обмен на душу своей любимой. А мораль? Тканев поправляет дужку очков. Наверное, за всякую ложь приходится платить.
Цена обмана, замечает Лерх. Голос у нее фактурный, с хрипотцой.
Вот и мне думается, тут речь о цене обмана! подхватывает Бондаренко. Что человек
Ужас ужасный! перебивает Анжела Соколовская. Вот все мужики одинаковы. Сам виноват, а девушке отдувайся!
Ну что вы, Анжелочка, бывают достойные исключения, протестует Авдеев, и в ответ его одаривают кокетливой улыбкой.