Позволь одолетьи
поразить их! Позволь развеситьих кишки по всему кораблю! Позволь, чтобы мы
дошлидо конечной победы, полные Тобой и верные только Тебе. Позволь, чтобы
твоя искра горела внас, пока не осилят нас враги, и не настанет наше время
отправиться в Долгое Путешествие.
Акцентируя молитву,священник приподнялся, сел, вознес руки вверх, это
движениеповторилизанимвсе,подконец расправил плечи и, согласно с
ритуалом, выполнил жест пальцем поперек горла.
-- Ну а теперь, заткнитесь, -- сказал он, уставившись в угол.
Комплейнлежал, привалившиськстенеи положивголову накотомку.
Обычно он засыпаллегко,какзверь, безсостояния дремотымеждусном и
пробуждением, но в этом непривычном окружении он лежал с закрытыми глазами и
пытался думать. Мысли эти, собственно, были лишь обобщенными фразами: пустой
матрас Гвенны, Маррапер, победно возвышающийся над трупомЦиллака, Меллер и
готовыйкпрыжкузверек,появившийсяподего пальцами,частаясетка,
напряженныемышцынашееВэнтеджа,готовогомгновеннооторватьсяот
интересного зрелища,стражникТвеммерс,бессильноопускающийсянаруки
Маррапера.Всеэтикартинысвязывал одинзнаменательный факт:всеони
касались лишь того, что уже было, будущее же не порождало никаких образов.
Теперь же он стремился ккакой-то неведомойцели, вступалво тьму, о
которойговорилаикоторойтакбоялась его мать.Оннеделал никаких
выводов, не тратил времени на предположения, наоборот, что-товроде надежды
пробудилосьв немсогласнопопулярному тезису,которыйгласил: "Дьявол,
которого ты не знаешь, может победить того, который тебе знаком".
Преждечемзаснуть, он еще могвидетьслабо освещаемуюиз коридора
комнату,вековыезаросливпроемеприоткрытойдвери.Впостояннойи
безветреннойдухотебылслышеннепрестанныйшумводорослей,изредка
раздавался тихий треск, когда семя падало на пол. Растения росли так быстро,
чтокогдаКомплейнпроснулся, молодыепобеги были на десяток сантиметров
выше,а старые скопилисьвокругпреграды, какойявляласьдля них дверь.
Скоро и те и другиебудут уничтожены тьмой. И все же, постоянно наблюдая за
этой волной, он не понимал, до чего это напоминает человеческую жизнь.
<b>II</b>
-- А ты храпишь, святой отец, -- дружелюбно сказал Роффери, когда они с
началом новой яви сидели за завтраком.
Ихвзаимныеотношенияподверглиськаким-тонеощутимымизменениям,
словново время сна подействовала на них какая-то колдовская сила. Чувство,
что онибеглецы, пресытившиесяжизнью вКабинах, исчезло. Беглецамиони,
разумеется, так и остались, но в том смысле, в каком все мужчины стремятся к
бегству;новпервуюочередьониощущалисвязь,об®единявшуюихи
противоположнуювсему миру.